Про недавнее предательство партнера по коалиции он забыл, про его ненасытную жадность – тоже. К сожалению, наверно еще не знал, что первое предательство необратимо изменяет мозг человека, и с вероятностью в 96% (научно обоснованная цифра исследователей механизма измены) тот предаст снова. А не помешало бы, ведь сам был почти такой же, причем с детства.
Наполеон правильно Пруссию охарактеризовал (подробности еще прочитаете ниже). Ну а что получилось в итоге – сами знаете из старой истории. Очень неважно для России получилось. Лучше бы Александр так же упорно настаивал на сохранении российских военных интересов в Молдавии и Валахии. А особенно в восточном Средиземноморье, где уверенно хозяйничала эскадра нашего (по-моему, недооцененного историками) отличного флотоводца Дмитрия Сенявина. Но, увы, даже не поборолся – по всем пунктам уступил. Когда на переговоры собирался, уже изначально с этими потерями смирился, хотя и исполнять все договоренности на Балканах, в общем-то, потом совсем не торопился. Но и тут была не его заслуга. Это наш адмирал на грани риска быть разжалованным грамотно тянул время, блюдя российские интересы.
Зато не только признал все завоевания и королевские назначения Бонапарта в Европе, но и лучшие российские корабли Средиземноморского флота ему пообещал передать. А в ответ получил декларацию о намерениях Наполеона прекратить помощь Турции и выступить между ними посредником. А также намеки на планы будущих приобретений на Балканах. Но вот в отношении Константинополя позиция его была жесткой: России придется про проливы забыть. «Вот если Финляндию захотите отобрать у шведов – пожалуйста, они, негодяи, мою блокаду не поддерживают! Я их уже окончательно Померании лишил, намека не поняли. Теперь следует с ними и дальше разобраться. Вот и займитесь. Ну так и быть, и Бессарабию забирайте».
И как заключительную вишенку на Тильзитский тортик – другу Александру в подарок был преподнесен Белостокский округ. Очередное яблочко раздора добавил в общую корзинку русско-польских проблем. Возможно, и сознательно.
А пока для поддержания и сохранения стабильного оборонительно-наступательного союза от Александра требовалось: полностью перестать покупать английские товары и продавать им свои, то есть вообще прекратить торговлю, между прочим, с главным партнером страны. Англия снабжала Россию почти всеми промышленными изделиями и колониальной мануфактурой. А русское дворянство13 получало устойчивый доход, отправляя туда из своих поместий хлеб, корабельный лес, мачты, пеньку, лен и даже сало. И это все разом прекратить? И не только самим, но и за северным соседом строго приглядывать, фактически Швецию принудить к блокаде – только так, по мнению Наполеона, можно будет обеспечить ее абсолютно полный эффект.
Бонапарт для себя уже решил, что теперь придется пойти «таким принудительно-удушающим путем», ведь подготавливаемый ранее с такой тщательностью план высадки на этот ненавистный остров пока отложен и, судя по всему, навсегда. Уж очень большая степень риска и зависимость от непредсказуемости погоды. Да и очень плохо у французов обстояли дела с морским флотом (замечу от себя – с его командным составом еще хуже, по-моему, все вместе и французские, и союзные испанские адмиралы одного Нельсона не стоили). Не удивительно, что постоянные неудачи преследовали их во всех больших морских сражениях.
В таких условиях начавшейся франко-русской нерушимой любви Александру не оставалось ничего другого, как приступить к блокаде и Швецию образумить. В общем, как и следовало ожидать, общественность России к итогам Тильзитского мира отнеслась очень и очень прохладно. От такого перекоса и ущемления традиционной внешней торговли ничего хорошего ждать не приходилось. А тут еще даже представители близкого круга (входящие в состав Негласного комитета императора Александра, по разным источникам, то ли Николай Новосильцев, президент Академии наук, то ли граф Виктор Кочубей, министр внутренних дел) прямо напомнили ему, чем закончилась подобная блокадная попытка его отца и стали в отставку проситься в знак несогласия с новой политической линией.
Неизвестно, как бы ситуация внутри страны дальше развивалась (по некоторым данным, в которые я не верю, даже возникали планы замены его на троне сестрой Екатериной), но тут Александру повезло, остроту вопроса удалось неожиданно погасить. Немногочисленным англофобам в его новом окружении (Румянцев, Сперанский, Аракчеев) очень помогла варварская английская бомбардировка дружеского Копенгагена. Две тысячи мирных жителей погибло, треть зданий сгорело. Все проанглийские сторонники от такой зверской дипломатии попритихли. И Россия не только блокаду продолжила, но и дипломатические отношения с Англией разорвала, заслужив похвалу от Наполеона.
Итак, основные аспекты предыстории этой встречи рассмотрели, даже вперед чуть забежали. Ее атмосферу прочувствовали. А теперь предлагаю вернуться к самому началу попыток развития русско-французских союзнических отношений. В старой истории из этого (по разным причинам) ничего не успело получиться. Но следует четко представлять, что они не были чем-то искусственным и субъективным, а вырастали на почве европейских временных реалий. И далеко не Бонапарт был первым правителем Франции, инициирующим их развитие.
Но давайте пока эту тему и вообще историю оставим на время, чтобы ее не было слишком много, и вернемся к проекту. Расскажу, как я первоначально представлял уже нашу встречу с Наполеоном.
Первое представление о начале новой альтернативной истории
07.07.1807 г. Середина дня – лепота вокруг. Погоды прекрасные. А реальность-то уже новая.
Перенос Российской Федерации (с партнерами по ЕВРАЗЭС, но пока без Калининградской области) только что состоялся, 14% мировой суши как-никак (ну никак не могу этого представить). Со всем населением РФ в 150 млн (плюс до 40 млн в Армении, Белоруссии, Казахстане, Киргизии, всех признанных и непризнанных пока республиках и Сербии – пока только Европу рассмотрим) и современными возможностями стран, в том числе военными, экономическими и т.п. и т.д. в границах, существующих на данный момент. Последнее (за редким исключением, уже отмеченным выше) было обязательным условием. Никаких старых границ СССР.
Потому я и эфемерный ЕВРАЗЭС притянул. Сущность с таким вариантом в итоге согласилась, хотя и интересовалась, имею ли я реальное представление о его жизнеспособности? По моим соображениям, она практически никакая, но все-таки плюсов я увидел больше, чем минусов.
А в это время Наполеон готовился к встрече с Императором Александром. Прибывает на плот первым. А на русском берегу – никаких конных эскадронов. Только небольшая группа пеших военных в странной форме, на чем прибыли – непонятно. Правда, и знакомая фигура русского Императора среди них четко выделяется в привычном для них красочном оформлении. И все императорское окружение наблюдает посадку пяти человек в небольшую закрытую лодку странной конструкции с двуглавыми орлами на бортах и ее непонятно быстрое прибытие к плоту.
А вот тут-то и пошли сюрпризы: вместо Александра первым из нее по трапу спускается совсем другой человек (тут включайте воображение, но не сильно), значительно помолодевший по сравнению с периодом тридцатых годов двадцатого века. А в конце небольшой группы ближайшего окружения и мой черед на плот ступить пришел. Прямо как на картинке, которую мне Сущность ранее продемонстрировала. (Перед отъездом разные мнения были по поводу включения в состав делегации Императора Александра – может, пригодится для убедительности и в качестве связующего звена, но моя ссылка на картинку из будущего решила вопрос. Оставили на берегу, пусть ждет, если потребуется – быстренько доставим. Вспомнил, наверно, тут наш новый и будущий соратник о своем прусском друге, тогда тот также томился в ожидании. Теперь его черед пришел.) Наполеон, увидев наше появление, естественно, ошарашен, и ему совсем не до объятий. И спутники Императора молчат, но их руки уже к оружию потянулись, на всякий случай.
