– Ну… Есть, например, одежда из масс-маркета, которую все мы носим, и она плюс-минус одинаковая. А есть платье, которое вы закажете у модельера, и оно будет сшито специально для вас. Вот в этом и отличие: цифровая фотография ставит фотодело на поток, каждый может теперь сделать терпимый и даже неплохой снимок. А плёночное фото – это вот то самое платье на заказ.
Марк остановился – почувствовал, что сказал, возможно, больше, чем хотела знать собеседница. Но она выслушала его с интересом.
– Как любопытно, – восхитилась девушка. – Всё-таки люди в Великом Новгороде удивительные. Не было у меня ни одного приезда сюда, чтобы я не познакомилась с кем-то совершенно необыкновенным.
– Я не новгородец, – улыбнулся Марк, делая снимок височного кольца. – Из Москвы я. А вы откуда?
– Тоже из Москвы. Гольяново. А зовут меня Зоя, – добавила девушка.
– А зачем вам фото этих… как их там… височных колец?
– Хочу сделать себе на заказ типа такого, – ответила она. – Вы не обращайте внимание, я «новгороднутая». Когда в 13 лет я сюда ехала в экскурсионном автобусе, никак не думала, что свяжу с Новгородом жизнь. У меня было обычное для столичных жителей предубеждение, что это рядовой провинциальный городок, в который я никогда больше не вернусь. А не отпускает он меня уже больше половины жизни. «Новгороднутая» – как есть.
– Как вы себя назвали?.. – рассмеялся Марк.
– Новгород люблю очень, – объяснила Зоя. – И сделала изучение Новгорода делом жизни, можно сказать. Я учусь в аспирантуре, пишу диссертацию про новгородские имена.
– Про Нежила и Братяту?..
– Нет, я про женские пишу, – ответила Зоя. – На материале берестяных грамот.
– Значит, вы много грамот изучили? – оживился Марк.
Зоя намотала русую прядь на указательный палец:
– Ну, некоторое количество, действительно, исследовала.
– Может быть, вы мне поможете? Только коротко объяснить я не смогу. У вас есть немного времени?
Зоя замялась:
– А в чем дело?
– Я должен найти, как в русских сказках… То не знаю что. И не знаю где. Ну, в смысле в Новгороде, но где точно, я не знаю…
– Так вы – не фотограф? – удивилась Зоя. – Вы – учёный?.. Послушайте, давайте уже перейдём с шёпота на нормальный разговор… Здесь вполголоса не поговоришь, да и людей вон сколько…
Они поспешно вышли наружу.
В голове Марка пронеслось: а как же иконы, которые выставлены здесь, в музее, на втором этаже?.. Гугл уведомил его об уникальных экспонатах – например, древнейшей русской иконе XI века апостолов Петра и Павла, эпичному образу «Битва новгородцев с суздальцами» и миниатюрным иконам-таблеткам с удивительно тонкой живописью. А еще ведь есть коллекция разного дерева и выставка о Великой Отечественной войне. Впрочем, ставку ему, кажется, нужно делать скорее на тексты, чем на изображения. А новая знакомая в этом как никто, пожалуй, может помочь.
– Честно говоря, это похоже на какой-то фарс, – сказала Зоя, выслушав рассказ Марка. – Конечно, не могу утверждать со всей уверенностью, но мне нигде не попадалась информация о том, что в Новгороде или его окрестностях могут быть такие слова. И от старших коллег не слышала этого даже на уровне легенд.
– Думаете, мне не кажется странным этот заказ? Конечно, кажется. А с другой стороны, вдруг?.. Никогда нельзя быть уверенными, что всё тут исследовано вдоль и поперёк. Откроешь Гугл, вобьёшь «Новгород», и сколько будет слов о том, что это, мол, дивная сокровищница без дна и так далее…
Зоя скептически поджала губы:
– Если говорить о Средневековье, то люди, конечно, могли написать что-то о себе на стене храма. Пойдёте в Софию – увидите. Но вряд ли использовались бы такие слова. А что касается берестяных грамот, это была большей частью деловая, бытовая, иногда даже любовная переписка средневековых новгородцев. Жена пишет мужу, что он должен купить на рынке. Девушка укоряет любимого человека за то, что он давно к ней не приходил. Или крестьяне протестуют против передачи деревни неугодному господину. Опять не то, что вы ищете. Или же эти слова – часть какой-то фразы?.. Но вы не представляете, каких трудов стоит историкам и лингвистам разгадывать подобные загадки.
– То есть, думаете, надо мне двигаться в Москву? – помрачнел Марк. – Ничего мне найти не удастся?
– Ну, почему же. Шанс, пусть и минимальный, есть. К тому же, кто сказал, что слова, которые вы ищете, относятся к Средним векам?.. А про сокровищницу вы верно говорите. Остановиться в поисках новгородских тайн просто невозможно…
– Разве вы занимаетесь тайнами?
И следующий глоток кофе показался ему неожиданно горьким – настолько сильным было негодование Зои.
– А чем же ещё?! – воскликнула она. – Как же иначе это назвать? Казалось бы, ну что особенного в этих древних именах? Но за каждым именем стоит судьба. И вот это действительно интересно. Мне кажется, что я собрала свой новгородский женский образ… Я не знаю, как её – мою – новгородку в реальности звали. Может, Ефимья, может, Настасья, может, Анисья… Но я знаю, какой она была: без чего не мыслила жизни, кому молилась, как одевалась. И она мне очень нравится, моя новгородка.
– Что-то, я думаю, средневековой женщине не позавидуешь, – покачал головой Марк.
– Это ещё как посмотреть, – возразила Зоя. – Новгородки сами делали брачные предложения, иногда даже вступали в повторные браки. Имели право распоряжаться имуществом, причём не просто помогали мужу в делах, но могли и сами организовывать различные, как сказали бы сейчас, активности. У супругов было раздельное имущество, закон не позволял мужу претендовать на то, с чем женщина пришла в его дом. Если на неё поднимали руку, обижали или обделяли, она была вправе развестись. Есть грамота, в которой новгородка по имени Гостята просит забрать её из дома супруга, потому что он привёл в дом другую женщину. Ну, и одно то, что женщины в Новгороде могли читать и писать (пусть не поголовно, но Московскую Русь превосходили точно) – дорогого стоит.
– Да уж, – проговорил Марк. – Если сейчас говорят, что Москва – не Россия, то тогда было: «Новгород – не Русь», пожалуй.
– Новгород, действительно, был особенным городом в свой республиканский период. Одна торговля с немцами как минимум с ХII века чего стоит. И не только с ними… Ну, вы в курсе про средневековые торговые пути.
Марк усмехнулся: учёные часто считают, что остальные настолько же «в курсе» интересующих их тем, как они сами. Пауза грозила затянуться.
– Новгород был развитым городом, – продолжала Зоя. – Археологи находят остатки деревянных мостовых. Дождевую и талую воду новгородцы отводили деревянными трубами. Вы, может быть, обратили внимание, сколько в музее среди археологических находок обуви? Сапоги, даже детские башмачки… Вот тебе и Русь лапотная!.. Ох, да много я могу говорить, но это не совсем по интересующей вас теме. Давайте в Софию зайдём. Не то чтобы я была знатоком софийских граффити, но, возможно, в чём-то вам и помогу.
Софийский собор
Он бывал в двух «софийских» городах. В греческих Салониках, где отдыхал с родителями ещё ребёнком, и, конечно, в Киеве – лет десять назад, когда познакомился по интернету с девушкой оттуда. И если салоникийская София то ли VII, то ли VIII века показалась ему рядовым местным домиком с крестом на маковке, то киевский собор поразил своим величием.
Хотя новгородская и киевская Софии были явно не близнецами, родственные связи между ними, отметил Марк, всё-таки прослеживаются.
– Вроде бы и похожа на киевскую… Но, скорее, нет, – сказал Марк, а про себя подумал: «Ветер вокруг дует совсем другой».
– Неудивительно, что они в чем-то совпадают, – объяснила Зоя, остановив Марка на некотором расстоянии от собора. – Строили наш собор пять лет, с 1045 года. Начали возводить сразу, как закончили строить киевский. Пригласили греков и киевлян. Понятно поэтому, что без киевского влияния не обошлось. Но и отличий много. Во-первых, новгородская София стилистически проще. Одно то, что у киевской изначально было 13 глав, а у нашей – пять, о многом говорит. (Есть ещё шестая – над лестничной башней южнее западного входа). В любом случае, у нас и внутреннее, и внешнее убранство строже. Практически нет мрамора, cюжетной мозаики, да и вообще, первые полвека храм стоял практически без декоративного убранства. Словом, наша София собраннее, суровее, севернее.
