Тротуар отсутствовал. Обочина за многие десятки лет была вытоптана трудолюбивыми гражданами до гладкой поверхности. Мой шаг ускорился, и я смог наконец-то гордо поднять голову.

Вокруг не было ни души. Мне всегда была приятна тишина утреннего города: пустынные улицы без грохочущих машин, оставляющих сизый дым с отвратительным запахом, напряженности людей, которая чувствуется в тонкой структуре атмосферы, не соответствующей спокойствию степи, и утренний рассвет, лучи которого пытались пробиться сквозь плотный строй серых облаков. В помощь этой тишине, чтобы усилить ее эффект, сгущался туман. Все это пробуждало во мне таинственное чувство, глубоко внутри уносившее меня куда-то за пределы этого мира. Оно не имело в своей основе радости или печали, оно имело бесконечность, неразгаданную и еле уловимую. Я пребывал в приятном душевном опьянении от тишины и тумана.

По мере приближения к центральной улице я возвращался к реальности. Появлялись торопливые пешеходы и шумные машины. Утренняя суета небольшого города настраивала меня на рабочий день. Я перешел улицу и оказался рядом с магазином «Березка». А вот и таксисты. Шестеро взрослых мужчин образовали круг и что-то громко обсуждали. Один мужик монотонно выкрикивал:

– Такси, такси, по городу такси!

Я подошел к нему и сказал:

– Мне в банк Д.

Он жадно впился в меня глазами, потер руки, как игрок, у которого наконец-то сыграла ставка, головой указал мне на машину и сказал своим товарищам:

– Ребята, я полный, кто следующий?

Полный мужчина бодро принял эстафету и начал выкрикивать:

– Такси, такси!

Я уселся на заднее сиденье рядом с другими пассажирами. Старый «немец» не без труда завелся, салон в такт двигателю загремел, машина двинулась.

Наши тела весело раскачивались из стороны в сторону как деревья во время сильного ветра: это машина объезжала ямы на дороге на высокой скорости. Водители наизусть выучили, где, какой глубины и ширины образовались пробоины, и несмотря на туман, наш водитель уверенно поворачивал руль, как гонщик за рулем гоночной машины, заранее нажимая на педаль тормоза и поворачивая по правильной траектории, чтобы как можно быстрее проехать участок ям и доставить как можно меньше дискомфорта пассажирам.

В две тысячи первом году, когда я учился в первом классе, я добирался на такси в школу за десять тенге. В следующем году цены повысились аж в два раза – двадцать тенге. В девятом классе цены взлетели до пятидесяти тенге. Граждане были возмущены повышением цен на такси. Таксисты же повышение тарифов обуславливали ростом цен на бензин и продукты. В две тысячи двенадцатом году цены на такси по городу Л. повысились до ста тенге. Куда катит нас капитализм? Не знаю.

Мимо проносились дома. Они были либо обветшалые с синими оконными рамами, крытыми под серым шифером крыш, окруженные забором из сетки, либо с незавершенной отделкой наружных стен, крыши которых имели красные, синие и бордовые цвета. Владельцы этих домов имели заборы поприличнее. И сплошная стена из кирпичей, и колонны, между которыми приварена сетка, и сплошные листы профнастила, и колонны с профнастилом… Фантазии много, а чернил для описания этого разнообразия мало.

Небольшие участки домов были похожи на цитадели, окруженные неприступными стенами. Они теснились между собой несмотря на то, что вокруг была бескрайняя степь.

Наша страна не может похвастаться лидерством в мировом рейтинге по безопасности. В связи с этим в каждом дворе была сторожевая собака. Чем богаче дом, тем больше пес.

Я не заметил, как быстро мы доехали. Такси свернуло в маленькую улочку и затем повернуло налево. Тормоза заскрипели. Машина остановилась, и водитель сказал:

– Банк, приехали.

Я заплатил за проезд сто тенге и вышел.

IV

.

Передо мной предстало большое прямоугольное двухэтажное здание с плоской крышей. При первом же взгляде отделение поразило меня своими размерами. Оно было монументальным.

Фасад здания был облицован квадратной керамической плиткой бежевого цвета. В некоторых местах плитка треснула, где-то и вовсе разрушилась; виднелась обрешетка, под которой скрывалась старая кладка, что подсказывало дату постройки – семидесятые годы прошлого века. Яркий, чуть ли не божественный свет исходил из окон, которые были в решетках как на первом, так и на втором этаже, и непринужденно освещал весь передний двор. Пластиковая входная группа расположилась на левой части фасада ярко-желтого цвета. Над дверью гордо висела вывеска с названием и логотипом банка. Со всей учтивостью была отдана великая дань современному безвкусному архитектурному решению. Справа от входной группы вдоль стены были расположены пять желтых банкоматов, напоминавшие маленькие домики, на экранах которых показывали рекламу банка. Каждый банкомат был заботливо прикрыт небольшим навесом опять-таки желтого цвета. Картоприемники поочередно мигали зеленым. Кованый металлический забор, чей незамысловатый орнамент был покрыт облезлой черной краской, окружал отделение со всех сторон.

По правую сторону банка виднелся символ былой эпохи – серое и унылое многоквартирное жилое здание в два этажа, свет окон которого освещал голые деревья перед домом. Позади банка виднелись гаражи всех оттенков ржавчины, а по левую сторону в большом открытом дворе расположилось полуразрушенное предприятие с выбитыми окнами, которое не работало с незапамятных времен. Туман, захвативший пространство вокруг, придавал этому пейзажу тысячелетний облик.

Дрожа от холода, я вошел во внутренний двор через открытую калитку, которая как хозяйка, любящая гостей, была распахнута настежь, приглашая посетителей. Небольшое количество клиентов ожидало открытия банка.

Я подошел к двери и постучал. Подошел охранник и грубо ответил:

– Через десять минут откроется банк.

– Я новый сотрудник, – сказал я.

– Ах да, говорили про тебя, – сказал он и отворил дверь.

Неумолкаемый гул в помещении от множества терминалов нарушал тишину. Яркий свет ламп освещал пустой зал ожидания. Я сразу же пошел в уборную, почистил там обувь, а затем направился к третьей кассе.

Касса находилась в большом помещении справа от главного входа и стояла к нему лицом. Всего было пять касс, стекла которых были большими и прозрачными, а остальная часть была прикрыта алюминиевыми панелями желтого цвета до потолка, высота которого составляла около трех метров. Эти панели имели небольшие отверстия для вентиляции над кассой. Кассиры были разделены между собой стеклом, и вся касса была похожа на пустой аквариум. Перед кассой стояли металлические скамьи для ожидающих клиентов. Стены были увешаны заманчивыми предложениями от банка: огромные цифры с не менее огромным знаком процента и улыбающимися людьми. Напольные, настенные, настольные держатели буклетов были заполнены разнообразными брошюрами. В каждому углу были расположены большие горшки с комнатными растениями. Большие окна прикрыты прозрачными легкими шторами. Повсюду висели камеры наблюдения.

Я подошел к третьей кассе. Худая женщина с темными волосами до плеч и с челкой смотрела в монитор. Это Дария – главная в кассе. Она заметила меня, включила свой микрофон и поздоровалась.

– Мы тебя ждали. Наконец-то ты окончил обучение. Как все прошло? – спросила она. – Ничего сложного не было? – она смотрела на меня усталыми, потухшими глазами – такой взгляд я теперь буду именовать банковским.

– Все прошло хорошо, – ответил я. – Преподаватель объясняла просто и понятно. Экзамен сдал на 91 балл из 100. Собеседование проводила начальница департамента, не помню, как ее звали. Прошел его успешно.

– На тебя еще приказ не вышел, – сказала Дария. – Сегодня будешь рядом с консультантом, ее зовут Токжан. Она тебе объяснит, что да как, какие платежи принимаем, куда и какие талоны на очередь выдаем. Она объяснит программу deno. Если будет непонятно, обязательно спрашивай, хорошо?

Во время разговора я не ощущал ее присутствия здесь, в действительности, она существовала в другом, незнакомом мне таинственном мире, в котором я скоро окажусь. Разговор через микрофон еще больше усиливал отдаленность нас друг от друга. Границей наших миров служило бронированное стекло. Оно четко расчерчивало конец одного и начало другого мира.