Она часто вспоминала парня, который ее изнасиловал. Анжела не могла забыть его бешеный, первобытный напор, его красивое лицо, искажённое в судорогах оргазма. Изнасилование стало для нее спусковым крючком. Она как бы перешла на новый уровень физического познания своей природы. Если до сих пор Анжела жила как бы за стеной, ограждающей ее от истинной природы секса, то этот парень открыл запретную дверь в беспредельный мир вседозволенности полового инстинкта.

Она с трудом сдерживала свою чувственность и жажду совокупления. Везде, где только было возможно, Анжела домогалась удовлетворения от любых, готовых на случку самцов. Она кадрила мужчин в ресторанах, на презентациях, любого рода тусовках, и просто нагло предлагая встречным мужчинам, откровенный взгляд которых она ловила на себе, провести пару приятных минут в соседнем подъезде.

Иногда мужчины, которым посчастливилось познать объятия «гурии», настойчиво просили ее о продолжении отношений. Она умело избегала таких ситуаций, снисходительно объясняя несчастным о губительности просьб для их репутации, семейных отношений, положения в обществе, карьеры и неизбежной финансовой проблеме. Многие сникали, отступались, смиряясь с доводами Анжелы. Но наиболее настойчивые получали шанс в полной мере насладиться перечисленными проблемами в их жизни.

Анжеле они были уже неинтересны. Она искала максимальной выгоды от любой связи. Ее артистизм в достижении поставленной цели развился до высот непревзойденных. Анжеле нравилось играть на чувствах мужчин, как музыкант-виртуоз на своем инструменте. Любой гений в любой области, − будь то шахматное искусство, исполнительское мастерство в музыке, шедевры, изображенные на холсте − без колебаний смог бы назвать ее равной себе в богоизбранности. А потому, добиваясь близости с Борисом, Анжела с тихим удовольствием предвкушала, как обкорнает этого самовлюбленного «нарцисса».

Ее отношения с Борисом были для нее очередной попыткой узнать еще одну грань высокой сексуальной игры. Но она ошиблась. Великолепные физические кондиции Бориса оказались фальшивым фасадом, за которым скрывался примитивный качок из заурядного спортклуба. Анжела обманулась в своих ожиданиях, предполагая за его многозначительными намеками мощь и силу самца, сообразно его рельефному торсу. Требуя от Анжелы всевозможных услуг, этот «нарцисс» ничего не мог дать ей взамен. Он оказался «инертным, бессильным киселем».

Устав от его бесконечных требований минета, облизываний и глотания скудной семенной жидкости, с превеликим трудом добываемой из чресел этой пустой горы мышц, Анжела резко и бесповоротно бросила его. Случай определил ее решение. Не будь этой судьбоносной встречи, она может проваландалась бы с ожившим образцом пластмассового манекена еще какое-то время. Но с ней произошло событие, которое определило все ее жизненные приоритеты.

Она встретила Игоря. Того самого. Насильника.

Как-то Виолетта, затащила Анжелу на выставку-вернисаж. Один из художников, участников этой перспективной выставки в Манеже, каким-то образом попал на крючок Виолетты. Маленькая толстушка, с личиком-блинчиком и пышной выставкой нагрудных прелестей, умудрилась запудрить мозги модному художнику. Тот, не мудрствуя лукаво, за неимением времени, какового никогда не хватает фанатику своего дела, решил: пусть это существо мотается рядом. Все теплее холодными ночами в постели в нетопленной огромной мастерской. Утренние завтраки тоже пришлись кстати. В общем, обосновалась Виолетта в его студии основательно. К тому же, в качестве уникальной натурщицы и музы она устраивала своего кумира-авангардиста-абстракциониста-ещекакоготоиста в полной мере.

Умирая от безделья, Анжела согласилась сопровождать свою подругу на условии, что это не займет много времени. В этот день Анжеле предстояло свидание с одним из кандидатов на ее руку и сердце. Народу на вернисаже было не много. Виолетта сразу же потащила ее к стендам с работами «непревзойденного гения живописи». Так она обозвала своего кумира. Маленький, худосочного вида человечек, годами за сорок лет, в распашонке, с нелепой тюбетейкой на голове, которую он, видимо, считал беретом, церемонно раскланялся, почеломкал ручку и представился.

Анжела едва сдержала смех. Это было уморительное зрелище. Пышка-колобок рядом с тупо заточенным «карандашом» в тюбетейке смотрелись, как ожившая пародия на размещенные здесь экспонаты натурных изделий. Чуть постояв около шедевров «маленького маляра от живописи», они медленно направились вдоль прохода.

Анжела уже скучала смертельно. Еще несколько минут, и она бы грубо, без преамбул, высказала все об этом месте. Едва она намерилась открыть рот, как сердце застряло в длинной паузе между ударами. По проходу, навстречу ей шел тот самый парень, который стал знаком судьбы. Анжела закрыла глаза. Пытаясь унять стремительно заколотившееся сердце, она платочком вытерла бисеринки пота, проступившие на верхней губке. Через мгновение она смогла сбросить с себя этот внезапный эмоциональный удар.

− Ба! Кого я вижу! – возопил хахаль Виолетты. – Ты ли это, привидение вернисажей?! В кои веки мы узрели будущее светило наликом!

− Чего тебя так разобрало, Олег? – хмыкнул подошедший Игорь. – Выпить, что ли, приспичило?

− Да ты что! Тебя увидеть здесь, можно и умирать от перепоя! Погнали в буфет. Девочки с нами, надеюсь, разделят удовольствие от нашей встречи?

Виолетта радостно захлопала в ладоши:

− Я за!

Игорь внимательно посмотрел на Анжелу. После короткой паузы, поинтересовался:

− А ваша подруга тоже не курит и не пьет?

Анжела хмыкнула и едко бросила:

− Смотря с кем и зачем!

− Понятно. Девушки вообще любят роскошь. У меня предложение. Зачем размениваться на буфет и портить впечатление от нашей встречи. Может, знакомство закрепим в хорошей кафешке? Я знаю неподалеку одно такое.

Виолетта опять восторженно зааплодировала. Но Анжела, холодно глянув на Игоря, усмехнулась:

− Хорошее знакомство не разменивают на кафешки. Хотя, если налика кот наплакал, то и кафешка сойдет.

− Анжелка! Кончай вредничать!

Виолетта подхватила ее под руку и сказала:

− Мальчики, ведите нас! Мы согласны!

За столиком Игорь был не особо разговорчив. Слушая болтовню Виолетты, изредка отвечая на рассуждения ее хахаля, он, поглядывая на Анжелу, сводил брови в напряженном размышлении. Что-то неуловимо знакомое чудилось ему в облике сидящей напротив изумительной красоты девушке. Все это время у него не пропадало ощущение того, что он видел когда-то эту точеную фигурку. Роясь в памяти, он лихорадочно выдергивал из нее мало-мальски знакомые образы девушек. Но, скраденные их множеством, они размывались в одно чувственно-желанное пятно.

И что его напрягало больше всего, так это короткие, выразительные взгляды Анжелы. Он не мог ошибиться! По крайней мере, она знала его раньше! Так смотреть могут только те, которым нужно, чтобы их вспомнили. Что за наваждение, черт побери! Блин! Она знает его точно! И, наверное, встреча их произошла при известных обстоятельствах! Хреново это!

Одна мысль утешала: то, что она не хочет раскрыть свое знакомство, это дает надежду, что она не в претензии к нему за сексуальный обман. Это нужно использовать. С самого первого взгляда она пробудила в нем звериный инстинкт обладания этой самкой. Девушку такой красоты и чувственной сексуальности ему редко приходилось встречать…

− Ты чего молчишь, Игорь? Не хочешь отвечать?

− А? – очнулся он, видя обращенные на него глаза Анжелы. Легкая усмешка затаилась в их глубине.

− Прошу прощения, задумался! Так о чем разговор?

− Какой разговор! Нашим девочкам пора по домам, − хохотнул его приятель. – Ты, как твоя последняя работа: по ней, как и по твоему лицу не скажешь ничего конкретного. Полная абстракция! Поступило предложение разойтись! Виолетта разохалась, что Анжелу нужно проводить! Так ты как?

− Зачем спрашиваешь, кацо? Настоящий мужчина знает свое дело! – засмеялся Игорь. – Я завсегда готов проводить маленьких, беззащитных девочек до дома.