– Я не хочу жить под крышей этого дома! – заявила она ему.

Он покачал головой:

– Я тоже. Но у него есть и другие дома. Для нас было бы хорошо, если бы мы завели свое хозяйство. Это помогло бы нам, вы понимаете…

– Вам пойдет на пользу, если вы избавитесь от постоянного контроля и давления со стороны отца, – сказала Кэтрин. – Вы поговорите с ним?

– Когда все немного успокоится, я поговорю.

– Обещайте мне! – потребовала Кэтрин. – Я не хочу жить здесь ни мгновения дольше, чем это необходимо.

Ответ был – нет. Все еще пребывая в дурном настроении, а это означало, что все в доме жили под грозовой тучей, лорд Боро спросил: с чего бы ему тратить деньги на устройство для сына отдельного хозяйства, когда тот прекрасно может и дальше жить в комфорте под одной крышей со всей семьей. Чего ему не хватает? У Эдварда не хватило храбрости прямо объяснить отцу свое желание жить отдельно от него, но он продолжал просить, из раза в раз получая отказ.

– Он думает, это вы меня настраиваете, – сказал Эдвард Кэтрин, когда они гуляли с собаками по парку.

– Так и есть! – воскликнула она. – Вы считаете, его удастся уговорить?

– До сих пор такого не случалось, – признал Эдвард.

Однако он не оставил попыток и всю ту тревожную весну заводил с отцом разговоры о желании жить своим домом так часто, как только осмеливался, правда ничего не добился.

– Нужно сменить тактику, – решила Кэтрин.

Она написала матери, рассказала ей все – даже, да простит ее Бог, о проблеме Эдварда, – и умоляла помочь. Сказала, что боится проявлений насилия со стороны лорда Бурга. Он уже сломил дух своей жены, и дети его запуганы. Кэтрин ни за что на свете не хотела расстраивать мать, но сейчас больше, чем когда-либо, ей была необходима ее спокойная уверенность и сила.

Ответ не заставил себя ждать.

Я еду навестить тебя. Я сообщила об этом лорду Боро, не упомянув о том, что узнала от тебя. Ничто не заставит меня провести ночь под его крышей, но мое поместье Молтби находится в восемнадцати милях от Гейнсборо, и я остановлюсь там. Если понадобится, вы с Эдвардом можете составить мне компанию, но надеюсь, до этого не дойдет.

Скорее бы мать приехала. Они не виделись уже много месяцев. Кэтрин продолжала сильно скучать по ней и считала дни до желанной встречи.

Тем временем Кэтрин и Эдвард поехали в Стэллингборо, взяв носилки, так как туда был день пути. Одним из многочисленных друзей лорда Боро в этом графстве был сэр Уильям Аскью, служивший королевским сборщиком налогов. Несмотря на свою непопулярность в связи с занимаемой должностью, сэр Уильям слыл человеком радушным и предложил Эдварду взять с собою Кэтрин, чтобы погостить в его прекрасном поместье.

– Мои дети будут рады познакомиться с вами, – сказал он.

И они поехали. К счастью, обнаружилось, что более молодые Аскью столь же милы и приветливы, как и их отец. За вкуснейшим обедом сэр Уильям, поддавшись на уговоры гостей, рассказывал о своих поездках ко двору, о короле, хотя в этом отношении проявлял осторожность. Кэтрин даже показалось, что он недолюбливает своего соверена.

Из пяти очаровательных детей сэра Уильяма больше всех Кэтрин понравилась девятилетняя Анна, умненькая девочка, которая, казалось, испытывала жажду к знаниям и любила задавать вопросы. Кэтрин искренне захотелось, чтобы Анна Аскью посещала уроки в Гейнсборо. Она наверняка оживила бы там обстановку. Даже лорд Боро был бы впечатлен. И опять Кэтрин невольно соотнесла свои мысли с мнением свекра!

Ночевали они в спальне для гостей, и Кэтрин приснился кошмарный сон. Перед глазами у нее все время стояло лицо Анны; рот у девочки был разинут в беззвучном крике, волосы на голове горели. Это было так ужасно, что Кэтрин, вскрикнув, проснулась и резко села в постели.

– Что случилось, дорогая? – пробормотал Эдвард, тоже подскочив.

– Мне п-приснился ж-жуткий сон, – запинаясь, проговорила она и содрогнулась при воспоминании о нем. – О Господи!..

– О чем он был? – спросил Эдвард, крепко обнимая ее. – И не говорите «ни о чем», потому что вы явно расстроены.

Кэтрин рассказала, стыдясь открывать мужу, на что способен ее разум, и почувствовала в темноте, как напряглось его тело.

– Во сне она выглядела старше, но это точно была она. Молюсь, чтобы это не был дурной знак. Она такое милое дитя. Только бы с ней не случилось ничего плохого.

– Это был всего лишь сон, – утешал ее Эдвард. – Только суеверные дураки видят в снах предзнаменования. Выбросьте это из головы.

Хороший совет, но неисполнимый. Аскью наверняка удивились, что не так с их гостьей, когда она при прощании со слезами на глазах крепко обняла Анну. А воспоминания о ночном кошмаре не оставляли ее еще много дней. Кэтрин не могла отделаться от навязчивых мыслей о нем.

Мать приехала в июне. Одетая в дамаст и в дорогих украшениях, она выглядела истинной леди до кончиков ногтей. Лорда Боро приветствовала надменно, как и подобает той, кто служит королеве. Только мать не знала о презрительном отношении хозяина Гейнсборо к королеве Екатерине; кроме того, ему было известно, что та в опале при дворе. Однако повел он себя так, будто потакает матери во всем. Кэтрин проигнорировала эту его лицемерную любезность. Она была поглощена радостью, что снова оказалась в материнских объятиях, и купалась в ее утешительном спокойствии. «Мать все исправит», – думала Кэтрин.

Правила вежливости были соблюдены. Лорд Боро устроил великолепный обед в главном зале и даже нанял ансамбль музыкантов из Линкольна, чтобы порадовать гостью. Разговор за столом велся только о приятных вещах – новости о Великом деле короля предусмотрительно не обсуждались – и проблемах управления большим поместьем. Только после того, как унесли недоеденные фрукты и круговую чашу, мать обратилась к лорду Боро и с улыбкой сказала:

– Можем мы поговорить приватно?

Кэтрин и Эдвард потихоньку переглянулись.

Как мать добилась этого, супруги никогда не узнали, потому что после она сказала: им незачем знать. Однако спустя добрый час они с лордом Боро появились из маленькой гостиной, и лорд сказал Кэтрин и Эдварду довольно любезным тоном, мол, следуя совету леди Парр, он решил, что им нужно обзавестись собственным домом. Незадолго до этого ему предложили занять пост управляющего поместьем Киртон в Линдси вместе с Эдвардом, и в его распоряжении там находится «скромный дом», как он выразился.

Кэтрин хотелось кинуться к матери и заключить ее в объятия, но она сдержалась и вместо этого поблагодарила свекра за доброту и щедрость так мило, как только могла. Эдвард уже много месяцев не выглядел таким счастливым, и за это она тоже испытала глубокую благодарность. Если Господу будет угодно, когда они станут жить одни, может, и их брачные отношения наладятся. А быть хозяйкой собственного дома – это просто восхитительно! Кэтрин не сомневалась, что справится. Ей почти восемнадцать, и она многому научилась у матери и леди Бург.

– Киртон – прекрасное поместье, – сказал Эдвард.

Он был знаком со всем, что принадлежало семье, так как отец привлекал его к управлению поместьями.

– Мне там понравится, – оживленно ответила Кэтрин, радуясь своей удаче. – Это далеко отсюда?

Ей хотелось знать, сможет ли лорд Боро появляться на ее пороге каждые несколько дней?

– В двадцати милях к северу, в Уолдсе, – ответил Эдвард с заговорщицкой улыбкой.

– Нам нужно завершить кое-какие формальности, – продолжил лорд Боро, – и внутри дом в плачевном состоянии. Мне придется послать туда столяров и маляров, чтобы отремонтировать и подновить его. Сад тоже нуждается во внимании. Кэтрин, вы с Эдвардом сможете взять отсюда кое-какую мебель, и я дам вам денег на покупку необходимого.

Боже, мать прекрасно справилась со своей задачей! Она стояла и благосклонно улыбалась. Кэтрин снова захотелось крепко обнять ее.