Виктория посидела какое-то время молча на полу, будто подбирая слова для подходящего ответа. Так ничего и не промолвив, она встала и направилась к выходу. Каждый новый шаг давался ей всё труднее предыдущего. С каждый шагом Виктория чувствовала, как подступают слёзы. Девочка с силой прикусила нижнюю губу, чтобы на время отвлечься от своих истинных эмоций. Хоть бы дотерпеть до коридора и не разрыдаться перед братом…

Поразмыслив пару мгновений, Локи вскочил с кровати, направляясь к сестре:

— Ладно, оставайся, — бог остановил девочку за руку и развернул её за локоть к себе. Он увидел, что у малышки снова пошли слёзы. Девочка прижалась к груди принца, схватившись рукой за его тёмно-зелёную рубашку и начала всхлипывать.

— Ну, всё, не ной. Я же разрешил остаться, — юноша почувствовал, как его рубашка начинает намокать из-за слёз — иди, пока не передумал.

Локи вышел подышать на балкон. Уже начинало светать. Вдали показались первые лучи утреннего солнышка. Оперевшись на балконные ограждения, принц Асгарда тяжело вздохнул и постарался прийти в норму. Выдался слишком долгий день… И не успев толком закончиться, он незаметно перетёк в другой, новый день, продолжая прежние страдания.

Виктория устроилась на дальнем краю кровати. Она обняла подушку и тут же уснула. Кровать бога была гораздо шире, чем её. И кажется мягче. Отчего-то здесь было крайне приятно засыпать.

Вернувшись в покои, принц окинул взглядом сводную сестру, которая свернулась на его кровати, словно котёнок. Он залез на кровать и, слегка нависнув над девочкой сверху, накрыл её одеялом. Поправив чёрные пряди волос, Локи лёг рядом, повернувшись к девочке лицом.

И когда стала такой неуправляемой и упрямой? В его памяти всплыл фрагмент, когда на одном из пиршеств Виктория незаметно подменила любителям асгардского хмельного напитка кувшины с пивом на виноградный сок. После чего каталась со смеху, когда те стали недоумевать, что же им налили. Была ли то чья-то глупая шутка или всему виной их вкусовые рецепторы, которые изменились из-за частого употребления спиртного.

Тогда-то Сиф и сказала, что из Виктории растёт его маленькая копия. В своё время трикстер тоже устраивал представления во время важных для Асгарда пиршеств.

Именно тогда слова леди Сиф словно окатили его из ведра. Неужели он так сильно привязался к Виктории только из-за того, что видит в ней себя? Или это он её такой воспитал? Ведь принцесса в основном проводила своё свободное время именно с ним, с Богом обмана.

Стала бы ты такой, если бы не я?

========== Часть 5 / Милый подарочек. ==========

Утренний свет одарил небесное королевство золотым сиянием. Лучи яркого солнца стремились заполонить собою каждый сантиметр могучего Асгарда. Некоторые из них пробивались даже сквозь небольшие щели в шёлковых светло-зелёных занавесках, которыми были прикрыты окна королевских покоев, и игриво падали на белоснежное одеяло.

Один из лучей осветил лицо нашей спящей принцессы. Спросонья, она попыталась смахнуть его рукой, но ничего не вышло. Медленно проведя рукой по поверхности на которой лежала, девочка почувствовала мягкость ткани и приятное тепло. Виктория облегчённо вздохнула и открыла глаза. Всё в порядке. Какое счастье, что она проснулась в уютной комнате старшего брата, а не в той ужасной и беспросветной пещере. По правде говоря, там бы она точно не смогла уснуть. Ей мешали бы холод, сырость, крупные асгардские крысы и те жуткие крылатые создания.

Зевнув, принцесса потянулась, вытягиваясь по всей длине кровати. Тех нескольких часов сна было предательски недостаточно. Усталость не ушла. Кажется, её наоборот стало только больше. Вдобавок к эмоциональному истощению добавилось ещё и физическое…

Интересно, как там Хильда? Сильно ли ей вчера досталось?

Принцесса повернулась на бок и подняла глаза на брата. Локи спал на противоположном краю кровати, повернувшись к ней спиной. Бог с головой укрылся одеялом, спасаясь от яркости беспощадного солнца. Только несколько прядок его чёрных, как смоль, волос торчали из-под укрытия, раскинувшись по шёлковой поверхности белой подушки. Похоже, что брат ещё не планировал просыпаться. Видимо, вчерашние переживания за сестру о́тняли у него достаточно сил.

Дабы не потревожить юного бога, девочка постаралась слезть с кровати медленно и беззвучно. Едва выскользнув из комнаты, Виктория поняла, что забыла у брата свои пушистые тапочки. Стоять спросони на холодном мраморном полу было занятием не из приятных. Принцесса, было, потянулась к дверной ручке, как тут же одёрнула себя от данной затеи. Создавать лишний шум ей совсем не хотелось. Брат наверняка ещё злился на неё. Потревожь сейчас кто-нибудь его чуткий сон, эти тапки мигом полетели бы прямо в него.

Не переодеваясь в повседневную одежду, Виктория направилась в трапезный зал прямиком в пижаме. Живот ужасно сводило от голода. Юная леди ни ела ни кусочка со вчерашнего утра. Даже те чипсы, что она взяла с собой в дорогу, так и остались лежать не тронутыми в её рюкзачке.

Девочка сбежала вниз по мраморной лестнице с золотыми перилами, перескочив через две последние ступеньки. Перед её взором раскинулся длиннющий пустой коридор. Его стены были щедро покрыты золотом. А на верху, вдоль всего коридора, через каждые пару метров, располагались медные светильники, имитирующие подсвечники. В центре, на одной из стен, аккуратной кладкой была выложена мозаика. Каждый, кто оказывался здесь, мог увидеть историю о мирном договоре между Асгардом и Йотунхеймом.

Уже на подходе к большим золотым дверям, что вели в столовую, Виктория, боковым зрением уловила чьи-то неспешные движения. Обернувшись, девочка увидела направляющуюся к ней, по одному из множества коридоров дворца, мать. Облачённая в лёгкое серебряное платье и с перекинутыми на одну сторону волосами, она выглядела как всегда элегантно и одновременно сдержанно.

Дождавшись, когда мама подойдёт поближе, Виктория сцепила перед собой руки и виновато протянула:

— Доброе утро, мам.

— Доброе утро, моя дорогая, — Фригга очень крепко обняла дочь и, взглянув на плечи, спросила: — как ты?

— Я в порядке, не волнуйся… и… прости меня за вчерашнее, я не хотела вас напугать, — смущаясь и, потупив глаза в пол, промолвила девочка.

— О, моя маленькая принцесса, я всё понимаю. В твоём возрасте я тоже была такой. Мне безумно было интересно исследовать каждый уголок нашего мира, — царица игриво улыбнулась и погладила дочку по щеке, — не вини себя за открытость к миру, но и не забывай быть осторожной. Ты нужна нам живой и невредимой. Договорились?

— Конечно, — принцесса облегчённо выдохнула и наконец-то почувствовала, как тяжесть в груди отступила.

Они вместе шагнули в столовую и решили в этот раз позавтракать вдвоём, не дожидаясь остальных членов семьи.

— Как проходят твои занятия? — поинтересовалась Фригга, занимая место за большим, накрытым жёлтой хлопковой скатертью, столом.

— Если честно, не очень… Ты же знаешь, что я совсем это не люблю, но., — Виктория оперлась локтями о стол и уткнула подбородок в переплетённые пальцы, — не хочу расстраивать вас и Локи своими капризами.

— Я понимаю тебя, Виктория, — тихо промолвила Фригга, — но, это самое базовое, что ты должна знать и уметь, проживая в Асгарде. Так уж устроен наш мир. Ты и сама это знаешь.

Да, она это знает. Но, при таких разговорах у Виктории пробуждается черта харектера, которая не ясно от кого передалась ей. Спорить. Она очень любит спорить и возражать на каждое слово. Хорошо, если в такой момент рядом присутствует Локи. Он вовремя одёргивает принцессу, не давая зародиться скандалу. А потом наедине читает длинную лекцию о том, что спорить со взрослыми — это всё равно, что пытаться перепрыгнуть через Иггдрасиль.

Две служанки тем временем поднесли к столу большие подносы, заполненные едой для завтрака. Одна из служанок та, что повыше ростом, выставила на стол сверкающие золотые пиалы с овсянкой. И добавила к ним маленькие глубокие блюдца, того же цвета, с различными топпингами для каши. А та, что была пониже своей напарницы, накрыла стол асгрдскими фруктами и кувшинами со свежевыжатым соком.