В своем кабинете начальник безопасности не предложил им ни чая, ни кофе, как, впрочем, не предложил и сесть, и они сели без приглашения, Мэй в кресло, а Зорн на подоконник. Безопасник говорил со скучающим видом, пододвинув к ним стопку бумаг:

– Ваши путевки по скорбному туризму. Они действительны на экскурсию в Обитель. Пришлось поднапрячься, чтобы достать. Ваш поезд, Зорн, в 15:21. С Центрального вокзала. Скоростной трансатлантический «Сумеречный». В Тароте будете через сутки. До вокзала возьмете такси. Мэй летит самолетом: с Таротом есть авиасообщение, правда, пересадка в Московии. По легенде – вас, Зорн, задержали на ответственной работе допоздна (вы – налоговый инспектор), ближайшего рейса не было, и вы, чтобы догнать жену, выехали ночью поездом. Цель поездки – скорбный туризм: едете смотреть заброшенный регион, останки святых и мироточащую статую Девы Марии Таротской в Обители Всех Сестер. Отношение к религии – положительное. Верите, ходите в церковь. Но не слишком. Ваша супруга – домохозяйка, много лет увлекается скорбным туризмом и НЛО.

– Кроме того. – Голос безопасника стал напряженным. – Мы проверили все наши архивы, и оказалось, что нигде – ни в личном деле в отделе кадров, ни в отделе безопасности, ни в открытом доступе в сети – фотографии Тамерлана нет. Пока мы никак не можем объяснить такое упущение и, безусловно, продолжим поиски.

За все время Зорн общался с Тамерланом всего несколько раз по телефону, звонок никогда не длился дольше пяти минут, тот всегда старался побыстрее закончить разговор, на английский его переводил переводчик. Пару раз, когда переговоры по ценам заходили в тупик, Тамерлан просто присылал факсы: «тогда мы решим вопрос своими методами» или «у вас есть время до завтра». Ну и так далее. Интернет в Тароте блокировали на государственном уровне, но Тамерлан имел какую-то свою выделенную линию связи. Как выглядит Тамерлан, Зорн не знал: всегда были какие-то помехи, и видеосвязь не работала.

– Мы предполагаем, что Тамерлан где-то скрывается. Хорошо, если вы найдете его раньше, чем конкуренты или люди из отдела экономических преступлений. Все-таки финансисты – нервные люди. У Тамерлана жива мать, Долорес Сентаво, она монахиня, живет в Обители – монастырь в десяти милях от города. На вокзале в почтовом ящике заберете ключ от офиса, код к ящику придет вам на телефон, Зорн. С вокзала для вас заказано такси в отель. В случае, если вы не выйдете на связь дольше двадцати четырех часов, в Тарот будет выслана особая группа.

– Что это было? – спросил Зорн, когда они шли с Мэй по коридору.

Мэй молчала и о чем-то сосредоточенно думала.

– Почему Таротом интересуется сам Сэ? – спросил Зорн на следующем повороте, не дождавшись ее ответа.

– Скоро мы это узнаем, – кивнула она, тронув его за плечо. – До встречи в «Розе мира», – и, свернув в буфетную, смешалась с толпой.

Зорн обедать не пошел: есть не хотелось. Значит, командировка. «Роза мира» – отель, принадлежащий мировой гостиничной сети «Розариум». Значит, в Тароте есть по крайней мере один приличный, если не сказать роскошный, отель.

Зорн стоял возле двери и колебался: взять флэшку с собой или спрятать в отеле, когда пришло сообщение, что приехало такси. Он написал: «Выхожу». Покрутив в руке, в итоге сунул флэшку во внутренний карман пиджака. Меньше прячешь – меньше ищут.

Когда он спустился вниз, у отеля его ждало не такси, а черный тонированный «Бентли», и при его появлении окно водителя опустилось. За рулем сидела девушка, совсем юная, от силы двадцати лет. В белой футболке и джинсах, без косметики, белые волосы, гладко убраны в хвост.

Блондинка сказала, почти не разжимая губ:

– Здравствуйте, господин Зорн. Господин Сэ хочет вас видеть, потом я отвезу вас на вокзал.

В инструкции Майки Майка этого не было. Значит ли это, что его раскрыли, и что́ именно они знают? Что он снял видео? Или про Еву? Но если так, едва ли за ним прислали бы авто с водителем – скорее, полицейский наряд. Зачем же он понадобился Симуну Сэ? Он открыл дверь и сел в машину.

По дороге Зорн было попробовал разговорить блондинку, но она отвечала односложно и неохотно, ничего нового Зорн не узнал. Они приехали к зданию офиса, на крыше которого, как все знали, располагался пентхаус босса. Она провела его через вход с внутренней стороны здания, и, пока они поднимались в отдельном бронированном лифте, у Зорна возникло ощущение, что он под конвоем.

Они вышли из лифта в просторную приемную. Здесь за стойкой ресепшена, утопающего в орхидеях, их встретила девушка, очень похожая на его конвоиршу. Такая же идеальная и неживая.

– Разуйтесь, пожалуйста. – сказала она. Он снял ботинки и носки под ее равнодушным взглядом. – Входите.

Она открыла дверь. Перед тем, как войти, Зорн секунду помедлил. Переступил порог. Тяжелая дверь за его спиной медленно закрылась.

Пентхаус был метров двести в длину и пятьдесят в ширину, с высоким потолком и весь устлан, насколько Зорн смог разглядеть, мхом и проросшей кое-где сквозь мох свисающей с потолка длинной густой травой.

Сразу от двери прямо перед Зорном от края до края был разлит водоем, в котором то тут, то там островками белели лотосы, в глубине косяками двигались красно-золотистые холеные рыбы, а над водой на постаментах были установлены небольшие алтари, на некоторых лежали цветы и курились благовония. Он увидел слоновью голову Ганеши, была и парочка Будд, небольшая ростовая раскрашенная фигурка Иисуса с поднятой вверх рукой. Были статуи, узнать которые он не смог – например, сидевший в кресле мужчина в двубортном костюме и круглых очках, с бородкой клинышком.

А перед Зорном прямо по воде стелилась широкая дорожка с белым морским песком, разделяя водоем на две равные части. Справа и слева, прямо в песке, стояли светильники со стеклянными створками и незажженными свечами. Дорожка вела вперед к окну во всю стену, из которого открывался, бесспорно, лучший вид на Центральный парк. Там же, у окна, стоял широкий и длинный, как на Тайной вечере, стол и всего одно кресло за ним. Зорн пошел к столу по песку, который напомнил ему другую недавнюю прогулку у океана. Прогулку, которую он предпочел бы не совершать.

Песок заканчивался недалеко от стола, который стоял, как на палубе, на настиле из гладкого, почти черного, дерева. Вокруг были разбросаны подушечки для медитации, из-за которых на Зорна вдруг выпрыгнула маленькая серо-зеленая мартышка. Она и сама испугалась, визжа, пропрыгала полпруда по листьям гигантских кувшинок и исчезла в какой-то расщелине прямо в стене.

В остальном кабинет был пуст. Зорн пожал плечами: кто бы мог подумать, что господин Сэ может любить дешевые эффекты. С другой стороны, люди, облеченные властью, рано или поздно приобретают это пошловато-серьезное отношение к собственной персоне и неизбежно начинают верить тому, что говорят о них им в лицо окружающие. В этот момент кресло, которое Зорн сперва посчитал пустым, повернулось.

А в кресле оказался маленький человечек в смокинге, с сигарой в руке. «Карлик», – понял Зорн. И пошел навстречу столу и креслу – навстречу Симуну Сэ.

Лицо господина Сэ лучилось приветливостью. В уголках его восточных глаз собрались морщинки, губы сложились в отеческую полуулыбку. Зорн протянул руку в ответ на обе выставленные для приветствия детские ручонки. И почувствовал, как мурашки бегут по хребту, что еще немного – и он вздрогнет и выдернет руку, содрогаясь от этого детского рукопожатия. Карлик меж тем продолжал смотреть прямо в лицо Зорну, но больше не улыбался. Его крошечные пальчики были теперь подобраны в кулачки, на которые он уперся, чтобы, приподнявшись в кресле и подавшись вперед, приблизиться к Зорну. Казалось, он целую вечность смотрел на него. Потом хмыкнул и буквально съехал по спинке кресла на сиденье, в последний момент затормозив за подлокотники.

Теперь он сидел, как отличник, аккуратно положив ручки на колени, крошечный пухлый мизинец украшал перстень с крупным мерцающим зеленым камнем, оправленным в золото. Сигара томилась в пепельнице рядом.