– Да уж. Дурным я был тогда…

Был и продолжаю быть дурным, так как за меня до сих пор всё решают чувства.

– Дурным и буйным, позволь заметить. Тебе не хотелось останавливаться никогда. Как вспомню, каким ты был неуёмным и диким… Ухх… аж в дрожь кидает…

Ни с того ни с сего вдруг заговорила Марджана о том, смысла чего я сперва не понял.

– Знаешь, ты был прав, Механик. Ты не изменился. Всё тот же ненасытный жеребец. Повезло твоей жене. Завидую ей.

Марджана снова за своё…

Пытается что-то мне донести из своей драматичной лирики, которая мне нах*й не сдалась.

Но, что бы не было между нами когда-то, сейчас этого нет. Равно как и нет никакого смысла ворошить давно минувшее и, тем более надеяться, что это давно минувшее когда-нибудь в будущем получит вторую жизнь.

– Не опоздаешь, Мардж?

– Время против меня. Пора. Если не успею, мне оторвут голову.

Марджана направилась к вертолёту, но перед тем, как залезть в кабину, развернулась ко мне.

– Я всё не решалась рассказать тебе об одном, так сказать, чуде лаборатории «Мактуб-2». Сомневалась, что ты не сочтёшь меня больной на всю голову. Но, увидев твоего сына сегодня, я поняла, что мои сомнения не подтверждены и заручилась уверенностью, что ты должен знать об этом.

– О чём ты? – не узрев логической связи между моим Тимуром и неким "чудом" лаборатории, я весь обратился в слух.

– С точки зрения генетиков, экземпляр К-1 совершенен, обладает высоким интеллектом и способностью к быстрому саморазвитию. Но лично я считаю, что это всего лишь ребенок, а не достижение генетиков. Простой, самый обыкновенный ребенок. Они зовут его К-1, но для меня он Ахмед. Я сама придумала так его назвать. Имя красивое и подходит ему.

Я всё ещё не понимал, о чём ведётся речь. Какой-то подопытный человек, пусть маленький, и Марджана к нему жалостью прониклась. Зачем мне эта информация?

– Не знаю, как это следует сказать красиво… – усмехнулась Марджана с собственной нелепой нерешительности, которая ей совершенно не к лицу. – Возможно, ты посчитаешь меня чокнутой, но… Мне кажется, что Ахмед твой сын. От тебя, то есть…

Заявление Марджаны меня в буквальном смысле озадачило и пригвоздило к месту.

– Почему ты так решила? – находясь за гранью понимания, что это снова способно иметь место в реальности, я продолжал сомневаться.

– На бирке была указана главная лаборатория «Иллюзии». Как и у Альфа-18, тот же адрес изготовителя. И кроме того… Ахмед похож на твоего Тимура. Очень похож. Клянусь тебе.

Меня аж пошатнуло.

Ничего себе…

Очередной ребенок, о существовании которого узнаю спустя годы? У меня чисто гипотетически мог быть еще один ребёнок. Но как это возможно? Я не мог проглядеть никого в списках. Хотя, зная Джамала, всё может быть.

Потерянные дети, зачатые от моего семени и без моего ведома.... Этот феномен снова напомнил о себе тяжким грузом на сердце. Ненавижу, когда такое происходит со мной. Вновь чувствую себя виноватым и безответственным. Хотя я по сути не причем. Что тогда, когда Катя сбежала от меня, а я о её беременности и знать не знал, и вот теперь… Ахмед этот появился.

Мой ли он сын? И если мой, куда девать его? Катя вряд ли поверит в то, какими путями он был зачат. Она посчитает, что я веду двойную жизнь и скрываю от неё, что у меня есть вторая семья.

– Позаботься об Ахмеде, пока не выяснится, мой он или нет. – взволнованный от услышанного, я сам не понимал, что говорил сейчас. – В любом случае позаботься. Даже если окажется, что…

– Я отправлю тебе результаты теста в скором времени. Но ты должен будешь прибыть в "Мактуб" лично. Чтобы познакомиться с Ахмедом и забрать его, если вдруг окажется, что он твой. Согласен?

Не хотелось бы возвращаться туда вообще.

Но разве у меня есть выбор? Мой страх и нежелание быть там – бренная пыль по сравнению с тем, что испытывает мой ребенок, находясь там, если он действительно мой. Я не хочу своим детям такого детства, как было у меня. Не хочу и не допущу хоть ценой собственной жизни.

– Выбора у меня не будет, если твои предположения окажутся верны. Я не бросаю детей. Если он мой, то…

– Так, с тобой всё понятно. Ты его примешь. Готовься к тому, что тест подтвердит твоё отцовство и уже можешь обустраивать для Ахмеда отдельную комнату. Как быть с его биологической матерью? – заговорила Марджана о наболевшем и неизбежном в данном случае. – Родила его суррогатная мать, личность которой так и осталась неизвестной. Имени её не числится в документации. Полагаю, эта женщина не имела никакой связи с гаремом. Её пригласили с "улицы" и, как только она родила, ребенка забрали, а её либо отпустили, либо…

Вопрос по поводу биологической матери Ахмеда скорее риторический, так как на него невозможно найти правильный ответ.

– Как-как… да никак. Концов тут не найти. Может выпасть любая комбинация. В кого Джамал удумал внедрить именно этот эмбрион, никогда не удастся узнать.

Я заметил, что Марджана очень тепло отзывалась об этом мальчике, и это придало мне веру в лучшее.

А о том злополучном факте, что паразит Джамал опять всё перепутал, намутил втихомолку, и мать этого пацана, к великому сожалению, не сыскать, даже если сильно постараться, пришлось забыть. Ибо нереально найти всех, кто имел дело с «Иллюзией». Многих и в живых уже нет давно. И смысла заморачиваться и искать нет.

– Полюби Ахмеда, как своего. Пусть считает тебя мамой. Перевози его в Шарджи, и живите вдвоём. Я буду приходить по возможности. Он привык к тебе и ко мне со временем привыкнет.

Я сказал то, что должен был. На данный момент, это лучшее, что можно было придумать.

– Воспитывать твоего сына – большая честь для меня. Считать, что у меня есть сын. И отец его тот человек, кто для меня очень важен. Тот, за кого я жизнь отдам без промедления и даже дьявола из преисподней вытащу за хвост, если понадобится… Это самая щедрая благодарность, о которой я и мечтать не смела. Спасибо тебе, Механик.

Марджана нежно погладила меня по щеке и, не получив ответной реакции, забралась в вертолёт.

Заработали турбины, и лишь тогда мне пришло на ум спросить то, что должно было прийти изначально.

– Сколько Ахмеду? – мало ли, решил, а вдруг мать его по годам вычислю.

– Четыре, по-моему. Не буду врать. Точно посмотрю и скажу. День рождения у него в марте. Восьмого. Это я помню.

Я опешил.

Как и у младших день рождения в марте. С разницей в один год, но всё же… У Тимура седьмого, а у Ахмеда восьмого. Вот же совпадение…

А совпадение ли это?

Оба пацана одного возраста, рожденные в одну и ту же декаду марта, в одни и те же сутки.

А что если мать Ахмеда…

Невозможно, но если бы это оказалось правдой, я бы пересмотрел своё мнение о Джамале, как о конченном ублюдке, за всю жизнь не сделавшем ничего достойного.

Да и Катя хотела сына будущего Ахмедом назвать, а потому появление мальчика с этим именем было бы для неё большой радостью. Наверное.

Мне хотелось так думать. Но скорее всего, получится наоборот. Хотя бы потому, что мне придётся сперва придумывать немыслимую теорию происхождения Ахмеда. Придётся выдать его за ребёнка Марджаны, если окажется что Катя не имеет к нему отношения.

Рано надеяться и строить планы на джек-пот, но я всё же зажегся тем невероятным, что несколько лет назад, когда консилиум купленных докторов изучал Катин организм и занимался подсадками эмбрионов, пока она лежала под действием препаратов, сработал карт-бланш.

Кто знает… А вдруг… Чем судьба не шутит?

Вертолёт с Марджаной взмыл в воздух, быстро отдаляясь от меня. А я продолжал стоять на крыше и грезить о том, чтобы произошло чудо.

Быстрее бы получить результаты теста. И убедиться в том.

Однако, рано мне радоваться.

Пора звонить Тайгуру и спрашивать о том, как он, падла, посмел предать меня.

Спустившись на лифте, я сел в джип, где меня ожидала Аврора. Она оповестила, что за время моего отсутствия успела закупиться всем необходимым, и теперь можно ехать домой.