«Придут, никуда не денутся, Женя. Послезавтра день очередного взноса, такое они не пропустят. Пойдем завтракать, – предложил я, желая немного отвлечь беспокойного хозяина. Мотаясь по вахтам, Дергачев был не осведомлен о многих правилах строительства и при моем упоминании про финансовые вливания, напряженно замер.

«Какого взноса? – проигнорировал он мое приглашение, – я же оплачивал им материальные расходы в прошлом месяце, о чем ты?»

Я сообщил о некоторых условиях, которые необходимо было выполнять, чтобы не прерывать работу бригады. Женька сразу поник и тяжело вздохнул.

«Зря я затеял все это, – еле слышно пробормотал он. – если бы не твоя помощь, я никогда бы не потянул эту стройку. Ты прав, я совершенно ничего не понимаю в современном частном бизнесе, да и не пытаюсь понять. Сколько ты заплатил своих денег?»

То, что оставлял мне Дергачев для рабочих, хватало только покрыть расходы на материалы, все остальное, включая  работу, было оплачено мной. Но бродяга по своей наивности почему-то решил, что за работу деньги вносятся по окончании стройки. Я втянул расстроенного соседа в дом и усадил на диван.

«Не парься, Женя! На то и друзья, чтобы выручить, когда это необходимо.  Ты вносишь гораздо больше денег, чем я, и давай прекратим эти споры. Однажды ты рассчитаешься со мной, и твоя совесть наконец- то заткнется! Сготовь лучше что-нибудь, скоро обед, я безумно хочу жрать!»

Дергачев еще какое-то время горестно вздыхал, доставая и раскладывая на столе продукты, но очень скоро его увлекло привычное занятие, и он сосредоточился на том, что получалось у него лучше всего.

   После обеда работяги все еще не появились, и этим вызвали во мне лютое раздражение. Такого они не позволяли себе никогда, и я решил вместе с Женькой прогуляться до деревни.

Глава 2.

    Приморская деревушка встретила нас абсолютной тишиной и пустотой улиц. Обычно в середине дня здесь царило небывалое оживление и суета, шум и гомон которой проникал даже в мою отдаленную хижину. Временами мне казалось, что местные, следуя каким-то им одним понятным правилам, просто врубают звук на полную мощность, когда стрелки часов приближаются к полудню. Однако сейчас, жители видимо решили отступить от своей привычки и дружно затихли, попрятавшись по домам.  Пустынные пейзажи можно было бы объяснить зимней слякотью и пронизывающим морским ветром, но как раз сегодня природа решила порадовать ясной погодой и относительным теплом, вот только радовать особенно было некого. На улицах деревни не было видно даже собак, а уж их то всегда бывало тут в избытке. Дергачев хмуро оглядел территорию и выдвинул свою версию внезапного опустошения.

«Может, вчера был какой-нибудь местный праздник и сейчас все просто спят с перепоя? – предположил он, оглядываясь по сторонам. – как думаешь, Тихон?»

Женькина версия не выдерживала никакой критики, но я на всякий случай кивнул и направился к дому, где временно поселилась бригада из Ейска. Дверь в просторную прихожую была распахнута настежь, однако в самом доме не было ни души. Мы с Дергачевым в недоумении остановились на пороге и негромко окликнули хозяев, попутно осматривая интерьер. Он оказался не слишком богатым, учитывая внушительные размеры помещения. В центре самой большой комнаты громоздился стол, а вдоль стены притулились две узенькие кровати, застеленные обычными полосатыми матрасами. Больше никакой мебелью комната порадовать не могла, и выглядела покинутой, хотя о присутствии жильцов напоминали валяющиеся по углам сумки, набитые вещами. Внезапно Дергачев ухватил меня за руку и кивнул головой в сторону стены. На абсолютно пустой белой стене смутно проявлялись очертания какого-то темного предмета, имеющего прямоугольную форму и небольшие размеры. С каждой минутой предмет становился все ярче, и очень скоро мы смогли узнать в нем обычную плазму, прикрученную к стене. Женька потянулся было к телевизору, видимо желая убедиться в его реальности, но я, повинуясь тревожному чувству, отдернул его руку и уцепившись в плечо, поволок на улицу. Дергачев то и дело оглядывался назад, но сильно мне не сопротивлялся, и скоро мы с ним стояли уже посредине раскисшей дороги, в смятении озираясь по сторонам. Дома, окружающие нас, выглядели весьма странно даже на первый взгляд, а чем дольше мы рассматривали их, тем больше странностей бросалось в глаза. Все они имели окна, стены и крышу, но большинство из них могло похвастаться полным отсутствием дверей, что в условиях зимней погоды выглядело непонятно. Кроме того, обычно запасливые селяне заваливали свои дворы всяким полезным, как они считали, хламом, сейчас же во многих дворах красовались только закрытые сараи и утоптанные тропинки. Ни дровяных поленниц, ни неизменных железных бочек или подобного хозяйственного инвентаря ни в одном дворе не наблюдалось.

«Что это с ними? – пробормотал Женька, поворачиваясь ко мне всем корпусом. – потеряли крестьянскую хватку собирательства? Или решили приобщиться к цивилизации?»

Аккуратного Женьку всегда раздражал любой беспорядок, и теперь в его словах слышался неприкрытый сарказм, адресованный селянам.

«Пойдем домой, Женя, – как можно спокойнее произнес я, гася нарастающую панику. В том, чему мы стали свидетелями, не было ничего выходящего за рамки обыденности, однако тревога рождалась во мне помимо моей воли, и я не хотел, чтобы Дергачев заметил это.

 По дороге к побережью мы не увидели больше ничего, что привлекло бы наше внимание, ну кроме разве что пустых улиц и сонной тишины деревушки, которая, к слову выглядела даже уютно. Так охарактеризовал увиденное мой спутник, чему я внутренне порадовался. Единственно, что не давало покоя впечатлительному Дергачеву, был тот телевизор, внезапно объявившийся на белой стене. Я как мог объяснял Женьке про световые преломления и искажения, пытаясь отвлечь его от попытки вернуться обратно и проверить наличие чудесной плазмы. К тому моменту, когда мы входили в мою хижину, Дергачев был уверен, что все это ему привиделось, что нужно больше спать и меньше верить в сказки.

 Строителей по-прежнему не было на объекте, и мысли Дергачева переметнулись к насущным проблемам. В Ейск дозвониться нам не удалось и, придя к решению прогуляться на следующий день до города, Женька отправился домой.

Наше путешествие в Ейск началось с досадной неприятности, осложнившей исполнение наших планов. Мой автомобильный монстр не пожелал не только везти нас в город, но и просто отказался заводиться. Мы провели больше часа, пытаясь возродить к жизни нерадивое существо, однако все наши совместные усилия ни к чему не приводили. Дергачев несколько раз набирал в сервисную компанию с целью наорать на горе ремонтников, но мобильная связь напрочь лишила его этой возможности, постоянно сбрасывая вызов и теряя сеть. Грубо выматерившись, Женька засунул в карман бесполезный телефон, сделал еще пару попыток запустить двигатель, после чего растерянно уставился на меня.

«Что происходит, Тихон? – пробормотал он, переминаясь с ноги на ногу. – все как будто сговорились! Придется идти на трассу и ловить попутку, телефон все равно не видит сеть…»

 Я был вынужден согласиться с предложением Женьки, поскольку других способов добраться до Ейска попросту не видел. Натянув куртку, я запер дверь хижины и, не обращая внимания на приятеля, зашагал в сторону трассы. Дергачев догнал меня почти на самой границе деревушки и протянул пакет с продуктами. Я недоуменно уставился на подношение и с усмешкой прокомментировал:

«К чему это, Женя? Ты собрался в кругосветное путешествие? К вечеру мы вернемся и поужинаем. В самом крайнем случае заглянем в какую -нибудь ейскую кафешку.»

На мою долгую отповедь Дергачев только усмехнулся:

«Не нравиться мне все это, слишком много несоответствий. А с некоторых пор я предпочитаю продумывать свои действия на несколько шагов вперед!»

Я не выдержал и громко заржал, едва дослушав пламенную речь моего приятеля. Видимо тот еще не наигрался в героев путешественников и теперь старательно придерживается образа запасливого хоббита, отправляющегося к огненной горе. Нисколько не обидевшись на мою реакцию, Дергачев перехватил пакет и молча зашагал рядом со мной с любопытством посматривая на пустующие деревенские дома. На улицах по-прежнему было пустынно и тихо, и только однажды мимо нас пронесся едва заметный шорох, который мы объяснили обычным порывом ветра, не став заострять на нем внимания.