Только тут до Элинор дошло, что Брендан уже позаботился обо всем. Вероятно, он отдал необходимые распоряжения еще до того, как поднялся к ней.

— Брендан…

— Ты только что дала слово повиноваться мне, — наполнил он.

— Да, но если я дала слово повиноваться, то и ты пообещал заботиться обо мне!

— Именно это я и делаю! — рявкнул он.

Слезы застилали ей глаза. Смахнув их, она решительно спрыгнула на землю и встала перед ним, скрестив руки на груди.

— Брендан, ради всего святого, не отсылай меня!

У Брендана что-то дрогнуло в груди. Обняв жену, он с тяжелым вздохом поцеловал ее в лоб.

— Элинор, ты должна уехать. Мне предстоит сражаться. А если ты… если я буду знать, что ты рядом, то мыслями буду с тобой. И проиграю. Послушай, я боюсь за тебя. Фицджеральд — вероломный и жестокий. К тому же многие на севере будут рады втайне поддержать его, несмотря на мир. Молю Бога о том, что нам удастся уничтожить его. Как только это случится, я тут же приеду за тобой. Но сейчас уезжай.

— Брендан…

— Неужели ты до сих пор не поняла, что и для меня это мука?! — Голос его сорвался.

Он притянул ее к себе, заглянул в ее бездонные глаза… и увидел в них любовь.

Ради этого можно и умереть, подумал он.

И тут она поняла. Он любил эту землю — эти пашни, бескрайние луга и леса, восходы и закаты. Но не только из-за нее он готов был сражаться и умирать, а из-за того, во что свято верил. За людей, живущих тут. Его преданность своему народу была глубокой и страстной. Но так же глубоко и страстно он был предан и ей, Элинор. Он готов был погибнуть. Ради нее.

— Брендан…

Крепко прижав ее к себе, он припал к ее губам поцелуем с такой нежностью, что все вдруг перевернулось в ее душе. И словно в ответ на его поцелуй внутри ее шевельнулся их ребенок.

— Я сделаю все, чтобы с нашим малышом ничего не случилось, — поклялась она. — Он родится! И будет носить твое имя.

— Я хотел дать тебе гораздо больше, любовь моя, — печально прошептал он. — Хотел повести тебя к алтарю в огромном соборе…

— Я уже шла к алтарю в огромном соборе, — перебила Элинор, — а с тобой я буду счастлива везде!

Лицо Брендана разом просветлело, и Элинор поблагодарила небеса, что ее проклятая гордость не позволила им расстаться в гневе.

Еще одно объятие. Она почувствовала, как сильно и глухо бьется его сердце.

Потом он поднял ее на руки и усадил в седло.

— У них огромная стенобитная машина, — докладывал Грегори Брендану. Ловкий, проворный, он, казалось, самой судьбой был предназначен на роль разведчика.

— Осадная машина, говоришь? Катапульта? — переспросил Брендан.

Грегори молча кивнул.

Брендан задумался. Одной катапульты было достаточно, чтобы уничтожить любую крепость. Несколько десятков горящих стрел — и все сгорит дотла.

— Вот тут в стене слабое место, — оторвавшись от своих мыслей, указал он Корбину. — И вон там.

— Да. Я проследил, чтобы в этих местах установили котлы с маслом, — кивнул тот в ответ. — Это отобьет у них охоту подобраться поближе.

— Что вы задумали? — спросил Грегори.

— Думаю, надо выкопать пару ходов. Эй, Эрик! — окликнул Брендан.

Двоюродный брат, расставлявший по местам лучников, бегом бросился к нему.

— Я возьму с собой несколько человек и попробую уничтожить дорогу к замку, — предложил Брендан. — Надо постараться, чтобы их катапульта увязла в грязи, тогда мы выиграем время. Уоллес со своими людьми укрылся в лесу. Они нанесут удар, когда англичане будут меньше всего этого ожидать.

Пока они совещались, подошел Корбин.

— От меня будет больше пользы, если я поеду с тобой. Меня ведь с детства готовили к сражениям. Я хороший воин, даю вам слово. С мечом в руке я буду полезнее многих тех, кто сегодня впервые взял его в руки.

Братья обменялись взглядами. Корбин Клэрин доказал свою верность уже тем, что остался. Но рисковать Брендан не мог. И хотя он доверял кузену Элинор, но жизнь давно приучила его идти в бой только с теми, кому он верил безгранично.

Нет, об этом не могло быть и речи.

— Ты ведь англичанин, — сказал он наконец. — Если даже мы будем разбиты, то можем рассчитывать на смерть от меча. А вот с тобой поступят так, как поступают с изменниками. И тогда смерть покажется тебе избавлением.

Корбин молча вернулся к своему делу. А спустя несколько минут Брендан во главе небольшого отряда уже выехал за ворота замка. Добравшись до того места, где деревья подступили к дороге почти вплотную, он остановился. Осмотревшись, Брендан мысленно возблагодарил небеса за то, что весеннее половодье превратило дорогу в трясину. Он отдал приказ, и его люди, большую часть которых составляли фермеры, с детства привыкшие копаться в земле, принялись рыть канавы. Не прошло и часа, как на месте дороги возник ров, способный не только поглотить любую катапульту, но и надолго задержать отряд тяжеловооруженных всадников.

Проводив фермеров в замок, под защиту крепостных стен, Брендан снова выехал на дорогу — интуиция.подсказывала ему, что англичане уже близко. Эрик остался командовать обороной крепости. Ему помогал Корбин.

Вместе с Бренданом ехал только Лайам.

Впереди показался отряд. Даже на таком расстоянии легко можно было узнать ехавшего впереди Фицджеральда. Хоть он и был с ног до головы закован в латы, а опущенное забрало прикрывало лицо, но Брендан заметил его цвета. К тому же за ним по пятам ехал оруженосец, державший в руках знамя с его гербом.

— Они уже совсем близко, — прошептал Лайам. Держа наготове лук, он сидел на ветке так же уверенно, как и в седле.

Брендан кивнул.

— Бери на прицел Фицджеральда и целься в горло.

— Хорошо.

Отряд приближался. Прищурившись, Брендан вдруг заметил, что человек, которого он поначалу принял за Фицджеральда, вовсе не он.

Итак, Фиццжеральд предвидел засаду и подготовился к ней. Он послал вместо себя другого.

— Брендан… это не Фицджеральд!

— Вижу. Все равно стреляй — лошадь вот-вот поскользнется.

Лайам уверенной рукой пустил первую стрелу. Глаз у него был верный — ехавший впереди рыцарь схватился за горло и, вскрикнув, ткнулся лицом в гриву лошади. В наступившей тишине его тело с глухим стуком рухнуло на землю еще до того, как все поняли, что произошло.

Брендан махнул рукой, и стрелы дождем посыпались на растерявшихся от неожиданности англичан. В воздухе будто запели осы.

— Давай! — громовым голосом скомандовал он, и лес огласился свирепыми криками шотландцев. Сражение началось.

Укрывшись среди холмов на безопасном расстоянии от того места, где англичане напоролись на засаду, Майлз Фицджеральд прислушивался к шуму битвы. Один из его людей, посланный на разведку, спрыгнул на землю и подошел к нему.

— Засада? — спросил Фицджеральд. Судя по его интонации, он был заранее уверен в ответе.

— Да. Все так, как вы и ожидали, только еще хуже. Боюсь, мы потеряли катапульту.

— Потеряли?! — переспросил Майлз голосом, не сулившим вестнику ничего хорошего.

— Завязла в грязи, — угрюмо проворчал тот. — Пройдет несколько дней, прежде чем удастся ее вытащить, да еще несколько — чтобы починить.

— Большая потеря, — проворчал Фицджеральд.

— К тому же мы потеряли немало людей, — добавил лазутчик.

— Слава Богу, что я не поехал с ними, — пробормотал Фицджеральд себе под нос. И, повернувшись к гонцу, заметил: — Возвращайся, да смотри не попадайся им на глаза. И запомни: что бы ни случилось, они должны окружить замок. Пусть держатся поодаль, только следят за тем, что происходит внутри.

— Ваши люди не сомневаются, что теперь, когда шотландцы удрали, вы снова встанете во главе отряда.

— Сначала я так и собирался. Но ситуация изменилась. Меня заменит сэр Роджер Лоутон. Передай ему мой приказ. И не забудь напомнить, что он все время должен быть на виду.

— Но, сэр…

— А я поеду на юг. Надо вернуть должок тому, кто помешал исполнить данное мне поручение.