Но достигнув её, бывшей рабыне пришлось всем телом привалиться к дереву, чтобы не упасть.

   Шум в ушах, на который она старалась не обращать внимание, полагая причиной его возникновения усталость, недосыпание и голод, сделался совершенно невыносимым. В довершение к нему прибавилась нарастающая тошнота. Видимо, сухой рис с местными "грецкими" орехами оказался слишком непривычен для пищеварения жительницы другого мира.

   Ия, согнувшись, прижала ладонь к животу в надежде, что её сейчас вырвет, и станет легче. Однако желудок и не подумал сокращаться, ещё более усугубляя страдания своей хозяйки.

   Морщась, бывшая рабыня посмотрела вперёд, стараясь сфокусировать зрение, и поняла свою ошибку. Для того, чтобы добраться до спасительного домика, необходимо пересечь ещё одну лощину, вновь подняться на холм и уж с него спуститься к ручью, возле которого и находится затерянная в лесу одинокая избушка. А как это сделать, если сил совсем не осталось?

   Внезапно она закашлялась, чувствуя, как дыхательное горло застилает поднимавшаяся откуда-то снизу мокрота.

   "Всё-таки простудилась, - с горьким сожалением усмехнулась девушка. - Ну не Шарик я из Простоквашино, чтобы зимой на снегу спать. Да ещё сгоряча холодной воды напилась. Надо было остыть немного, а уж потом бросаться к ручью. Вот и заработала бронхит, дура!"

   От этих мыслей сразу захотелось пить.

   Сплюнув, недавняя невольница вытерла лицо, окончательно убеждаясь, что у неё высокая температура.

   "Не дойду", - с отчаянной ясностью поняла путешественница между мирами, чувствуя, как тело начинает колотить крупная дрожь.

   Голова закружилась, и она рухнула как подкошенная лицом в прелую листву.

   - Платино! - закричала жрица.

   Подскочив, женщина перевернула Ию на спину и, приподняв ей голову, горячо заговорила, проводя мягкой, прохладной ладонью по пылающему лицу спутницы.

   Зубы бывшей рабыни стучали, мир вокруг пришёл в движение, переливаясь, словно отражение в причудливо выгнутом зеркале, голова раскалывалась от боли, не оставлявшей места для мыслей.

   Поняв, что собеседница никак не реагирует на её слова, жрица подхватила девушку под мышки и, прислонив спиной к ближайшему дереву, исчезла.

   Едва рассудок недавней невольницы отметил этот факт, женщина вернулась, тут же принимаясь подкладывать под Ию одеяло и заворачивать её в меховые накидки.

   Это слабо помогало, но забота и искреннее беспокойство Сабуро за судьбу своей новой знакомой порадовало, слегка проясняя сознание.

   Видимо, жрица каким-то образом это почувствовала, потому что, наклонившись к лицу бывшей рабыни, чётко проговорила:

   - Платино!

   ...и изобразила в воздухе тупой угол вершиной вверх.

   "Что ей надо? - отрешённо думала девушка, глядя в перепуганные серые глаза, смотревшие из-под сведённых к переносице бровей. - Зачем она домики рисует? Домики? Мы же в избушку идём. Там печка. Там тепло. Там я согреюсь. Так чего она хочет?"

   Перехватив её более-менее осмысленный взгляд, собеседница с беспомощным видом обвела рукой окрестности, затем, нарисовав всё тот же тупой угол, жалобно пробормотала:

   - Платино!

   Всё ещё ничего не понимая, недавняя невольница почувствовала, как голос женщины становится всё тише: то ли куда-то удаляясь, то ли теряясь на фоне царившего под черепной коробкой шума.

   Заметив, что спутница вновь начинает терять связь с реальностью, жрица закричала, вцепившись в кафтан на её груди.

   "Чего она орёт? - из-за головной боли и дурноты, мысли Ии сделались какими-то короткими и отрывистыми, словно падение капли в стоячую воду, так же вызывая расходившиеся по телу волны страдания. - Я её не понимаю. Так холодно. А в избушке тепло. И у неё крыша".

   - Сабуро, - машинально выдохнула бывшая рабыня, подаваясь вперёд.

   Отпустив её, женщина отстранилась.

   С трудом высвободив дрожащую руку из-под накидок, девушка протянула её в сторону противоположного склона, пробормотав по-русски:

   - Иди туда.

   ... и вновь завалилась назад.

   Подхватив её под спину, жрица ткнула пальцем в том направлении, куда она только что показывала.

   Кивнув, недавняя невольница вновь погрузилась в дурноту, из которой её вырвал приступ кашля.

   С трудом выплюнув ком слизи, Ия глубоко вздохнула, чувствуя нехватку воздуха, и обнаружила себя всё так же сидящей у дерева, закутанной в плащи, но уже в полном одиночестве. Женщина с гладко выбритой головой ушла.

   "Бросила меня, - мрачно констатировала бывшая рабыня. - Правильно сделала. Никакой это не бронхит. Зараза местная. Как у той бабы. Где же я её подхватила? Какая разница? Всё равно сдохну. Как та тётка. А жрица пусть живёт. Если ещё не заразилась".

   Девушка опять закашлялась и, с трудом переведя дух, плотнее закуталась в тщетной попытке согреться. Только что, казалось, переполненный слюной и мокротой рот пересох, и она почувствовала сильнейшую жажду.

   "Хоть бы напиться перед смертью, - от чёткого осознания скорой гибели незадачливая путешественница между мирами беззвучно заплакала. - Недолго же я здесь пожила... Почти совсем не побыла попаданкой. А у избушки ручей. Вода там вкусная-вкусная".

   Её мысли прервало появление перед полузакрытыми глазами озабоченного лица с высоким лбом.