Натягиваю перчатки и продолжаю натирать витрины за Иру. Я замкнула пустые ящики снизу, опрыскивая жидкостью для стекла все поверхности. Выпрямляя спину и продолжая орудовать пульверизатором, вместо стекла я попадаю на голубую ткань. Мне пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем до меня дошло, что это был чей-то пиджак. Уже пришли за Ирой? Поднимаю голову, мужчина, стоящий передо мной явно не был похож на престарелого ловеласа.

Недовольно сжав губы, с высоты двух метров на меня смотрели большие голубые глаза брюнета, которому было в районе сорока лет.

– Мы закрыты, – растерянно произношу я, пока мужчина поглаживает нижнюю часть пиджака, которую я только что хотела натереть тряпкой – Простите, – едва слышно шепчу я.

Только сейчас до меня доходит, за ним стоят еще двое. Лица парней не особенно дружелюбны, и я спешу отвести глаза. Становится жутко. За стеклянной стеной магазина совсем темно, торговый центр давно закрыт, и охрана уже погасила свет. Троица совершенно равнодушно взирает на меня, а пострадавший от моих рук продолжает хмурить черные брови. Бегло осматривает с ног до головы. Еще какое-то время он стоит молча, изучая мое лицо, затем облокачивается на только что отмытые витрины и произносит низким голосом:

– Мне нужно кольцо, какой-то Карнелий Фиджерсон…

– Вы пришли нас ограбить? – я выставила перед собой пульверизатор, словно это был «Кольт М1911».

Парочка в сером усмехнулась. Мужчина передо мной сглотнул.

– Я спешу, неси его.

– Так вы грабители?

Блондин в сером сделал шаг в перед и произнес так, словно перед ним первоклашка.

– Девочка, мы хотим КУПИТЬ кольцо, и мы спешим. Шевели ножками.

Ну, раз не грабители, чего мне бояться?

– Мы закрыты.

Голубоглазый недовольно вздохнул, смотря на меня как на надоедливую букашку, чем не на шутку задел мое и без того робкое самолюбие.

– Мы закрыты, приходите завтра, – я церемонно подошла к двери, не сразу сообразив, что на мне и розовые кроксы, – мы уже все убрали.

– Ты видимо плохо понимаешь… – парень в сером еще не закончил, когда из-за двери с надписью Only staff выбежала Ира, сыпля извинениями.

– Станислав Юрьевич! Здравствуйте! Боже мой, прошу прощения, за это недоразумение. Мы ждали вас завтра. – Недоразумением, видимо, была я, судя по взгляду Иры. Я поспешила укрыться за дверью, откуда она вылетела как торпеда.

– Простите, пожалуйста, она не сотрудник салона, так уборщица… простите.

Похоже, это вип клиент, откуда мне было знать. Только бы не было проблем, работа не айс, но потерять ее для меня равносильно ЧП.

– Что там она выбрала? – небрежно произнес мужчина, потирая глаза.

Его хриплый голос заставляет Иру замолчать. Но через секунду она уже сыплет сочные эпитеты в адрес ювелирного изделия и исключительного вкуса девушки, которая час назад отложила сапфир в квадратной оправе, заверив, что за ним придут завтра. Тихонько выглядываю в щель, мне в лоб тут же прилетает дверью. Ира несется к сейфу, беззвучно кидая в меня проклятия.

– Прости, откуда мне было знать! – крадусь за ней, скрипя резиновыми тапками. Бархатистая коробочка распахивается, и я практически вижу свое отражение в огромном камне, – чтоб меня…

– И меня…

Ира шикает, когда я иду за ней. Останавливаюсь за дверью и снова наблюдаю. Вот это жизнь, приходишь в один из самых дорогих ювелирных салонов, тыкаешь наманикюренным пальчиком в любой понравившейся камень, а через час приезжает солидный дяденька с охраной и покупает его, словно очередную безделушку. Я невольно прикоснулась к серебряной подвеске с янтарным сердечком на шее, она дороже сотни таких сапфиров.

Хватаю швабру и приступаю к работе. Сегодня мне еще нужно выучить конспекты по клинической психологии стресса. Жизнь дала мне предостаточно поводов попрактиковаться еще до того, как снарядила теорией.

– Антонина Петровна, я рассчитывал на большее, – произнес разочарованно Тимофей Андреевич, отдавая мне контрольную. Четверка с минусом, зияет на пол листа, – я не жду вас в аспирантуре?

Кто-то из студентов пихнул меня в спину, торопясь забрать со стола свой лист. Преподаватель, в которого я без памяти влюбилась еще на втором курсе, отвел меня в сторону.

– Я была уверена, что знаю…

– Я тоже был в этом уверен. Что будем делать? – он присел на край стола, провожая взглядом Димку Рукосуева, который жестом показал, что будет ждать меня за дверью.

– Тонь, ты идешь? – Лена разочарованно взглянула на свою тройку и смущенно отвела глаза, когда Тимофей Андреевич недовольно помотал головой. Она вышла за дверь и встала рядом с Димкой, наблюдая за тем, как преподаватель, по которому она сохла наравне со мной, продолжал читать мне нотации. Я бы с радостью поменялась местами с Селеверстовой, но ее-то в аспирантуре никто не ждал.

– Вопросы 3 и 17? – преподаватель искренне не понимал моего незнания тонкостей нейрофизиологических связей, происходящих в мозгу во время внезапного нападения. Сейчас бы мне не помешали эти знания!

– Тимофей Андреевич, я работаю на двух работах, я просто не успела, как следует подготовиться.

– Учти Милославская, в аспирантуре четыре бесплатных места, на каждое из которых претендуют несколько человек, – панибратски произнес он.

– Я знаю, Тимофей Андреевич.

Он протянул мне два смятых листика и отвернулся. Если бы я не испытывала к нему симпатии, мне было бы совершенно безразлично, что он думает, но сейчас я сгорала от стыда.

– До свидания, – еле слышно пропищала я.

– До свидания, Тоня. У вас мало времени, учтите.

Я вышла в коридор, Димка, Лена и Наташка, которая вообще не была на контрольной, проспав ее после вчерашней пьянки, бросились ко мне.

– Ну, что, позвал тебя на свидание? – спросила Наташа, игриво вздергивая брови. Лена ткнула ее локтем в бок, взирая глазами полными ревности на нашего сердцееда, который замкнул кабинет и направился к лестнице.

– Отчитал. Сил моих больше нет.

– Крепись, подруга. – Димка хлопнул меня по плечу. Удар оказался сильнее, чем следовало, я едва не споткнулась.

– Эй! – даю ему сдачи.

– Ты что такая хилая, одни кости.

– Готовлюсь к лету! – на самом же деле у меня попросту нет времени нормально питаться.

– А Ленка вон не готовится! – хихикнул Димка, а зря. Сумочка Лены, размером с небольшой платяной шкаф, незамедлительно опускается на голову болтуна.

– Пошел ты! У меня генетика такая!

– У тебя холодильник такой, – Наташка поддает шлепка по ее мягкой попе.

– Не слушай их, ты как русская Ким Кардашьян!

– Не правда, я толстуха, – кукситься Лека, – кому нужна эта задница!

– Лена, у тебя она хотя бы есть! – я, например, напоминаю каланчу, при росте метр семьдесят три и весе пятьдесят килограмм. Попа исчезла еще зимой, когда я потеряла почти десять килограмм, когда-то бывших моей фигурой.

Наташка церемониально распахнула двери «СПбГУ» и победоносно произнесла:

– Скоро мы распрощаемся с тобой, мучитель!

– Не уверена, что рада этому.

– С ума сошла? У меня уже в печенках все эти конспекты и кислые рожи преподов.

– Твое будущее предопределено, а я своего побаиваюсь. – Наташкин отец директор фармацевтической компании, теплое кресло в личном кабинете давно ждет ее.

– Да брось, у тебя наконец-то будет одна нормальная работа, а не две стремных и учеба в придачу! – Лена права, но где сейчас найдешь нормальную работу без должных связей. Да и много ли платят психологам? Но я люблю копаться в голове, поэтому выбор специальности был очевиден еще в седьмом классе, когда я была судьей во всех школьных распрях среди параллельных классов.

– Знаю девчонки, и все же я буду скучать.

– У тебя есть еще как минимум месяц. – Димка подкуривает сигарету и устраивается поудобней на лужайке под деревом.

Наш релакс-тайм варварски нарушает шумная компания парней и девчонок. Таких называют золотой молодежью. В институте факультет международных отношений занимал верхушку рейтинга самых высокомерных и наглых представителей университетской среды. Одна из главенствующих ролей принадлежала Кире Оболенской. Миниатюрная блондинка с огромными голубыми глазами, только в этом году я видела ее за рулем трех разных машин премиум класса. Тут вам и пухлые губки, и спортивное тело, и грудь, что даже я засматриваюсь… Не удивительно, что она всегда в окружении парней, смех которых слышен на всю округу. Наш Димка Рукосуев на вес золота в группе из тридцати четырех человек, где всего шесть парней.