– Ну что ты говоришь…
Нет ничего хуже, чем когда тебе плохо, а кто-то хочет навесить на тебя свои глупые проблемы. Сначала тот тип, который хочет, чтобы все его запоминали. Ну вот, я даже имени его не могу вспомнить… как его? А, Андреа Солдини. Теперь Алессия с ее непременным желанием быть в центре внимания. Или, лучше сказать, быть единственно правильным лекарством от недуга. Алессандро кладет руку ей на плечо, она оборачивается к нему с улыбкой на губах. Но он опережает ее и целует в щеку.
– Спасибо. Ты – волшебница: видишь, я уже улыбаюсь…
– Иди отсюда! – Алессия улыбается ему в ответ. – Вечно ты надо мной насмехаешься.
– Нет, серьезно.
– Ничего не поделаешь. Вы, мужчины…
– Только не говори мне банальное «все вы одинаковые», только не это!
– Ладно, скажу тебе совсем другое. Все вы, мужчины, каждый по-своему, – жертвы женщин. Но вы умеете этим пользоваться. Знаешь как? Оправдывая то зло, которое вы причиняете своей следующей женщине.
Алессия поворачивается, чтобы уйти, но Алессандро ее останавливает:
– Алессия!
– Что?
– Спасибо.
Алессия отворачивается:
– Не за что.
– Нет, серьезно. Этот пассито – вкуснейшая штука.
Алессия улыбается и выходит с террасы.
Глава седьмая
Мороженица «Аляска». Ондэ устроились на железных стульях перед входом. Олли сидит, положив ноги на соседний стул.
– Хм, здесь действительно делают обалденное мороженое! – Она вылизывает его до дна. – По-моему, они какой-то наркотик кладут в свой шоколад, меня так и пробивает!
Именно в этот момент мимо проходят два парня. На одном куртка с надписью «Surfer», на другом – с надписью «Fiat». Болтая и смеясь, они входят в мороженицу.
– Ой, кстати, последний «Fiat» меня тоже неслабо пробивает!
Ники смеется:
– А что, чуть посерфинговать тебе не катит?
– Скорее, нет… Я уже дала…
– Ох, Олли, по-моему, ты над нами издеваешься: не хочешь же ты сказать, что и с этим ты уже была…
– А по-моему, она все это говорит специально, потому что здесь я. Она хочет вызвать у меня угрызения, что я столького в жизни лишилась…
– Да нет, с ним мы только несколько раз в машине прокатились.
Тут на большой скорости к ним подлетает скутер и тормозит в миллиметре от них. Парень быстро выставляет подножку.
– А, вот вы где! – Это Джо, парень Эрики. – Я вас повсюду ищу.
– А мы решили прогуляться.
– Да уж, вижу.
Эрика встает и обнимает его. Они слегка касаются друг друга губами.
– Дорогой, мне ужасно нравится, когда ты ревнуешь.
– Какое – ревнуешь, я волновался. В Эуре устроили облаву, там была BumВumСar, так там арестовали кучу людей за ворованные машины, за запрещенные ставки и преступные организации.
– Ух ты, вот уж действительно бум-бум-бум! Даже преступная организация! – Олли спускает ноги со стула и допивает из стаканчика. – Вооруженная банда!
– Да я серьезно говорю. Мне рассказал Джанджи, он там был, он сумел сбежать, когда полиция приехала.
– Черт, значит, это правда. – Дилетта встает. – Джанджи тоже там был.
– Значит, вы тоже там были! – Джо в ярости смотрит на Эрику.
– Да я просто с ними пошла.
– Мне по барабану, с кем ты пошла; я не хочу, чтобы ты там находилась, и все.
– Ну конечно, – тряхнув головой, говорит Олли, – ты просто ревнуешь ее к Фернандо, который ставки собирает.
– Да очень надо! Я за нее волнуюсь, понятно? А если бы ее забрали? Там многих взяли, ты поняла или нет? – Он сжимает локоть Эрики. – Любовь моя, но почему ты мне не сказала?
– Ну не начинай! Ты как мой отец, отпусти ты меня! Я же тебе сказала: я была с подругами. – И чуть тише добавляет: – Я не хочу обсуждать это при них, хватит!
– Ладно, как хочешь.
У Ники звонит мобильник. Она вынимает из кармана свою маленькую «Нокию».
– Блин! Это мама! Что ей надо в такой час? Алло, мама, вот так сюрприз!
– Где ты?
– Извини, ты что, даже не поздороваешься со мной?
– Привет. Ты где?
– Уф ф! – Ники со вздохом возводит глаза к небу. – Я на корсо Франча, мы с девочками едим чудное мороженое. А в чем дело?
– Ну слава богу. Мы только что вернулись, и папа включил телевизор, а там в новостях сказали, что в Эуре хватают молодых людей, назвали несколько имен, и среди них – сын наших друзей, Фернандо Пассини…
– Кто?
– Ну да, он, ты же часто с ним куда-нибудь ходишь, не делай вид, что не понимаешь! Не зли меня, Ники, он ведь в твоей компании! Короче, назвали имена только совершеннолетних, а я вдруг подумала, не было ли и тебя там!
– Мама, о чем ты? Ты за кого меня принимаешь? – Ники округляет глаза от возмущения, заинтересованные подружки подходят поближе, а Ники машет им рукой, как бы говоря: «Вы что, не знаете, что случилось?» – Мама, а известно, за что их взяли? То есть – что они такого сделали?
– Слушай, я толком не поняла, что-то там с машинами, типа ворованные машины, какой-то stumpcar…
– Да нет, мама, это BumBumCar!
– Вот-вот! А ты откуда знаешь?
Ники сжимает зубы и соображает, как ей выкрутиться.
– А, тут приехал Джорджо, друг Эрики, и нам все рассказал. Он слышал это по радио; а мы даже ему не поверили…
Олли и Дилетта тихо смеются.
– Ну вот видишь, я же говорю! Слушай, а не пора ли тебе домой? Уже двенадцать часов ночи!
– Мама, ты что, Золушку себе в дочки взяла? Скоро буду, целую! Чмок, чмок!
– Значит, все, что Джо сказал, – правда?
– С чего мне врать-то?
– Ладно, девчонки, по домам, завтра всё из газет узнаем.
Ондэ идут к скутерам и к малолитражке. Олли садится на свой скутер, надевает шлем и заводит мотор.
– Да, вечерок-то не фонтан!
Ники улыбается:
– Знаешь, а мне кажется, это Джо вызвал полицию, так он ненадолго нейтрализовал Фернандо.
Дилетта смеется:
– Ну вы, две змеи! От вас отходить нельзя, а то вы вслед такого наговорите!
– Это точно! Ну ничего, я сегодня, прежде чем лечь, обязательно напишу ей в эсэмэс какие-нибудь гадости про вас с Олли!
И Ники заводит скутер и, поддав газу, летит, широко расставив ноги, наслаждаясь этой своей нехитрой маленькой свободой.
Глава восьмая
Алессандро по-прежнему стоит на террасе. Он смотрит вдаль, допивая свой пассито. И уходит в комнату. Ставит бокал на полку. Рядом с какой-то книгой. На этот раз это «Афоризмы. Песок и пена» Джебрана. «Семь раз я презирал свою душу. Первый раз – когда увидел, что она покоряется, чтобы достичь высот. Второй раз – когда заметил, что она хромает в присутствии увечных. В третий раз – когда я дал ей выбор между трудным и легким и она выбрала легкое. Четвертый…» Ну хватит. Не знаю, но когда тебе плохо, все, кажется, принимает двойное значение. Алессандро захлопывает книгу и ищет взглядом Пьетро. Его нигде не видно. Он всматривается, скользит взглядом по кому-то… нет, это не кто-то, а Андреа Солдини, стоит с высокой красоткой. Андреа ему улыбается. Алессандро улыбается ему в ответ и продолжает искать взглядом Пьетро. Не хотел бы я, чтобы… Он открывает дверь в спальню. Никого. Проходит дальше, к ванной. Дверь заперта изнутри. Оттуда раздается мужской голос: «Занято. Не видно, что ли: закрыто?» Это не Пьетро. Алессандро проходит в кухню. Окно распахнуто. Легкая светлая занавеска развевается на ветру. На кухне двое. Она сидит на столе, раздвинув ноги, он опирается о стол, стоя у нее между ногами. В его руке раскачивается вишенка, которую он то опускает, то поднимает перед лицом девушки. Та смеется и пытается поймать ее губами.
– Пьетро!
Пьетро оборачивается. Девушка, воспользовавшись этим, выхватывает у него из руки вишню и съедает ее.
– Вот видишь, что ты наделал. У меня из-за тебя вишню украли.
Девушка смеется, жуя вишню, и рот ее окрашивается в призывно-красный цвет.
– Какая вкусная! Я выиграла, мне еще одна причитается! Ты же сам сказал!
