– Вот видишь? – усмехнулась она. – Теперь ни тебя, ни меня никто не узнает! И никто не будет знать, что мы сегодня здесь.

Они выбрались из экипажа. Мэгги тут же оглянулась по сторонам, хотя доподлинно знала, что никогда здесь не была. Вдоль улицы тянулись дома, построенные в георгианском стиле. Цецилия взяла Мэгги за руку, и они направились к подъезду, напротив которого остановился экипаж.

Еще на ступеньках из глубины дома донеслись до Мэгги звуки музыки. В дверях их встретила женщина в сером шелковом платье с кружевными оборками. Волосы у нее были почти оранжевого цвета, а щеки густо нарумянены. Она пригласила Цецилию и Мэгги пройти за ней.

Они очутились в помещении, очень напоминавшем театральный зал, даже со сценой.

– Это для танцев? – спросила Мэгги у подруги.

– И да, и нет! – усмехнулась та.

Цецилия приподняла маску. Женщина с оранжевыми волосами взглянула на нее и просияла:

– А, миссис Пибоди, это вы!

– Да, это я, миссис Берд! Вместе с подругой.

– Очень рада! Сейчас Бренсон проводит вас к столику.

– Цецилия!.. – пробормотала Мэгги.

Она почувствовала чье-то прикосновение к своему плечу и обернулась. В следующую секунду от удивления она лишилась дара речи. Ибо Бренсон, которому было приказано показать им столик, оказался иссиня-черным африканцем огромного роста и, несомненно, нечеловеческой силы. Тело его прикрывала всего лишь традиционная туземная повязка, спускавшаяся от талии до бедер.

– Насладись в последний раз жизнью! – прошептала ей на ухо Цецилия. – Ведь завтра ты погрузишься в мертвый мир, из которого уже не вырвешься!

Позже эти слова станут преследовать ее. А сейчас у Мэгги возникло непреодолимое желание повернуться и бежать из этого дома подальше. Ибо она уже поняла, что ничего мало-мальски приличного и приятного ее здесь не ждет. К тому же в ее памяти тут же всплыли подробности недавнего спиритического сеанса.

Но, оглянувшись, Мэгги убедилась, что Бренсон загородил своим мощным торсом дорогу к двери. Тогда она решила сесть за столик, поговорить о чем-то, отдать должное изысканным блюдам и напиткам, а уже потом попытаться незаметно улизнуть отсюда.

– Сейчас нам надо будет спуститься вниз! – с непонятным восторгом шепнула ей Цецилия.

Мэгги очутилась между Цецилией и Бренсоном. Они прошли через театральный зал и вступили в длинный полутемный коридор. Одна из боковых дверей была приотворена. Мэгги непроизвольно бросила туда взгляд и ужаснулась. Девица в гаремном облачении возлежала на подушках и вместе с сидящим рядом гигантом курила кальян. В воздухе распространялся неприятный сладковатый запах.

– Боже, да здесь же самый настоящий притон! – воскликнула Мэгги.

– Но ведь это добровольно! – возразила Цецилия. – Ты когда-нибудь курила опиум?

– Нет, что ты!

Они прошли дальше по коридору и уперлись в огромный книжный шкаф. Мэгги удивленно посмотрела на Цецилию. Но Бренсон толкнул ногой шкаф, который оказался замаскированной дверью. За ней были крутые ступеньки, спускавшиеся вниз.

– Знаешь ли, Цецилия… – начала было Мэгги, но подруга ее перебила:

– Мэгги, если тебе не понравится, мы проведем здесь всего несколько минут. Но все же не упускай случая получить удовольствие! Не будь щепетильной.

Для Мэгги предложение Цецилии, видимо, не должно было иметь какого-то значения. Ей надлежало тут же убежать отсюда. Но в силу некой глупой причины, заключавшейся, возможно, и в том, что на следующий день Мэгги предстоит стать женой человека втрое старше ее, она позволила Цецилии втянуть себя в авантюру.

Спустившись, они оказались в небольшом зале со сценой и несколькими столиками. Присутствующие были в масках и шляпах, надетых скорее всего на парики. Бренсон подвел их к одному из столиков и жестом предложил сесть. Улыбнувшись, Цецилия провела большим пальцем по черной груди великана. Тот обнажил ряд белоснежных зубов, после чего поклонился и исчез.

– Какое представление готовится на этой сцене? – спросила Мэгги. – Пьеса?

– Скорее что-нибудь музыкальное, – ответила Цецилия с озорной улыбкой.

К их столику подошел, очевидно, официант. Он был белым, но одет, как и Бренсон. Разлив шампанское по бокалам, официант вежливо поклонился и удалился. Мэгги посмотрела на соседний столик и оторопела: двоих мужчин обслуживала женщина. Ее длинные черные волосы ниспадали на спину. Из одежды на ней была лишь тростниковая юбка. Сочная грудь с яркими сосками оставалась открытой.

Мэгги почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Заметив это, Цецилия схватила ее за руку и злобно прошипела ей в ухо:

– Прошу тебя, дорогая, веди себя так, как положено женщине из богемы!

– Извини, но я не имею никакого отношения к богеме!

– Советую насладиться сегодня видом молодой мужской плоти. Завтра ты подобного удовольствия не получишь.

– Мне уже ничего не хочется!

– Тогда выпей шампанского. Скоро принесут горячее. Оно здесь всегда вкусное.

Мэгги сделала пару глотков. Шампанское оказалось отменным и успокоило нервы. Она отпила еще несколько глотков и осушила бокал.

Цецилия посмотрела на подругу и захихикала:

– Мэгги, ты очаровательна в своем смятении чувств. Продолжай в том же духе! Мужчинам это нравится. Женщинам же приходится всегда чего-то остерегаться и при этом делать вид, что для них весь мир сосредоточен на соблюдении морали, а потому любви они предаются только под покровом ночи! Но ведь здесь достаточно темно. Тебе вовсе нет нужды дожидаться завтрашней ночи!

– Ты говоришь ужасные вещи, Цецилия!

– Но, Мэгги, это же правда!

– Во всяком случае, это место несовместимо с законом и общепринятой моралью! – прошипела Мэгги.

Цецилия нагнулась над столом, пристально посмотрела в глаза Мэгги и вновь зашептала:

– Ты называешь это место нелегальным? Ошибаешься! В танцевальном зале этажом выше соблюдаются и закон, и нравственность. Конечно, это не аристократическая Королевская опера, но… ничего противозаконного и несовместимого с моралью там никогда не происходит! Прошу тебя, расслабься! Обещаю, сегодня ночью полиция сюда не нагрянет!

– Разве ты можешь это гарантировать?

Хотя Мэгги пока и не думала о возможном налете полиции, но сама мысль об этом показалась ей ужасающей. В ее воображении уже возникли возможные газетные заголовки вроде: «Позор! Невеста известного лорда Чарлза, виконта Лэнгдона, арестована в публичном доме во время ночного полицейского рейда!»

– Вон там! – произнесла Цецилия.

– Что там? – с некоторым раздражением переспросила Мэгги.

– За тем столиком сидит принц Уэльский.

Мэгги впилась взглядом в мужчину, про которого говорила Цецилия. Та дернула ее за руку:

– Перестаньте таращить на него глаза!

Мэгги послушно отвернулась. Она не заметила, как белый полуголый официант подлил ей еще шампанского. И вновь Мэгги залпом осушила до дна полный бокал и недоверчиво воззрилась на Цецилию:

– Откуда ты знаешь, что это принц Уэльский?

– Поверь мне. Я знаю наверняка!

– У вас с ним был роман?

– Это Юстас забавляется с сыном. Я же предпочитаю отца!

Перед Мэгги и Цецилией неслышно возникли блюда с горой устриц.

– Еда для любовников, – с усмешкой отрекомендовала Цецилия, протыкая шпажкой моллюска. – Держу пари, лорд Чарлз не преминет заказать устриц на завтрашний торжественный ужин!

– Извини, Цецилия, но мне кажется, интимные отношения не главное в жизни супругов! – вдруг выпалила Мэгги.

– Тсс! Представление начинается! – прервала подругу Цецилия.

И действительно, занавес сцены медленно поднялся. В центре помоста стояла огромная раковина. Свет в зале погасили, а сцена сияла.

Створки раковины медленно открылись. Под аккомпанемент гитары из ее чрева взору явилась женщина. Ее завитые локоны земляничного цвета скрывали, ниспадая, обнаженные плечи и бедра. На фоне белейших створок огромной раковины она сидела в позе «лотоса».

Чуть слышно загудели барабаны. На сцену выскочили двое почти голых юношей и принялись исполнять замысловатый танец. Затем первый танцовщик – юноша со смуглой кожей – стал пытаться соблазнить женщину. Второй же привлекал ее внимание к себе. Вдруг смуглый танцовщик схватил женщину в охапку и кинул на пол. Его партнер, воздев руки к небу, символизировал отчаяние в связи с похищением возлюбленной. Первый же тем временем преодолел сопротивление «девы» и овладел ею. Причем все это выглядело до того правдоподобно, что трудно было поверить в театральность действа. Мэгги подумала, что все сексуальные телодвижения танцовщиков просто не могли быть актерской игрой. А в следующее мгновение уже вовсе не сомневалась, что на сцене происходит самое настоящее соитие.