— Подожди, — произнесла я. Том понимающе кивнул, и я обратилась уже к другому своему знакомому: «Паоло, что происходит?»
— Лутон! — крикнул молодой человек. — Лу-тон!
— А? — я вздрогнула. Мужчина вот уже битый час тряс меня за плечо. Рядом с ним стоял водитель автобуса, с обеспокоенным видом взирая на меня сверху. Машинально схватив рюкзак, я резко поднялась, извинившись и поблагодарив за поездку почти одновременно, и выскользнула из машины, провожаемая изумлёнными взглядами.
Аэропорт. Билеты. Паспорт. Контроль. Всё кажется таким привычным и совершенно теперь не страшным. Я пережила тот период, когда тряслась при посадке в самолёт — а что лучше всего помогает пережить страх как не риск? За окном самолёта медленно рассветало небо над Великобританией, такое багровое в этой ночной мгле, обвитое сплетениями глубоких сумрачных облаков. Когда я проснусь, я буду уже в другой стране. Передо мной будет уже совершенно иной мир.
________________________________________
*Excuse me-Простите… (англ.)
Sure**- Конечно (англ.)
========== Глава 14 ==========
4 месяца спустя
Помню всё происходящее потом так явственно, точно это было только вчера. Конечно, соседки тут же бросились меня обнимать. Я приехала ранним утром, рейсом, по которому нужно было сделать пересадку в аэропорту Санкт-Петербурга.
Полусонная, всё ещё пребывающая в ином мире, я разглядывала внутреннее убранство почти безлюдного Пулково, и всё окружающее казалось мне нереальным. Закрытые кафе, кофейни, в которых нельзя было приобрести кофе из-за того, что не работал автомат, принимающий карты. Я кое-как добрела до автомата и взяла себе кофе там. Любимый латте показался горьким и совершенно несладким, и только обжёг голодный желудок. Именно это чувство меня немного и взбодрило. Выбирались из аэропорта одни русские. Вокруг — ни одного голоса европейца. Ни одного иностранного акцента. И при самой посадке мне внезапно пришли мысли о том, а не стоило ли задержаться ещё на день в городе дождей и туманов?..
Вся дорога прошла как-то серо. Знакомый маршрут, только уже в обратном направлении. Я боялась разбудить соседок, но девочки не спали и с нетерпением ожидали меня ранним утром, сидя в кроватях и негромко переговариваясь. И стоило мне открыть дверь и проникнуть в комнату, занося с собой русский ноябрьский мороз вперемешку с приятным запахом английского Лондона, они повскакивали с мест, окружая меня, осыпая улыбками и вопросами, не давая ни пройти, ни присесть с дороги, а у меня быстро-быстро билось в груди сердце, и только-только начинало приходить осознание того, что я уже покинула сказочную дальнюю страну и вернулась в Россию.
Абзац. Красная строка. Новое предложение. Очерк? Не знала, что статья может выглядеть как кусочек из дневника, но ведь примерно так они и пишутся.
Буквально через неделю мне написал Паоло. То есть, мы, конечно, общались и до этого — и общались активно, но самое интересное началось именно после того случая. Полностью погрязшая в суете будней, в учёбе, в подготовке в приближающейся сессии, я всё же нашла время и съездила домой. Родители всё не могли привыкнуть к тому, что именно в этом году видят меня реже, чем когда бы то ни было. Каждый мой приезд был для них праздником, даже если ограничивался всего одной ночью. И в самый разгар нашего оживлённого разговора, когда я рассказывала о себе, едва-едва (к великому огорчению родителей) касаясь темы о Лондоне, мне позвонил… «Paolo Strook», — известил меня телефон. Все трое членов моей семьи с любопытством уставились на меня и до самого окончания нашего с другом разговора не отлипали от двери, так что на кухню я вернулась встречаемая жадными парами глаз.
— Он британец, но…
— Сдались тебе эти англичане! — фыркнул папа. — Длинные ноги, длинные носы, длинные зонты…
— Он помогает мне с английским! Между прочим, во время разговора по телефону я узнаю и выучиваю куда больше, чем могла бы почерпнуть из учебников. И это бесплатно, — я улыбнулась. Но реакции родителей до сих пор понять не могла. А она была ясна и проста, точно на ладони — в вопросах личной жизни им было главное, чтобы меня всё устраивало.
Так вот через неделю после запоминающейся поездки в Лондон мне написал Паоло. Парень недавно выяснил из каких-то своих источников, что BBC устраивает конкурс среди британских студентов на лучшую аналитическую статью. Самых успешных кандидатов компания готова пригласить на стажировку в издательство журнала. В качестве исключения по какой-то особой квоте есть возможность попасть и иностранным студентам…
— Это твой шанс! — долго твердил мне друг, пока я отказывалась. Хотя даже не столько отказывалась — нервничала, боялась, протестовала, размышляла, что обо мне могут подумать. Но не отказывалась. Наконец, молодому человеку всё же удалось меня уговорить, когда он сказал, что сей же час примчится в Москву и будет пытать меня здесь. Я подала заявку и начала писать. С тех пор весь остаток ноября погрузился для меня в один нескончаемый звук хлопающих по клавишам пальцев — так в фильмах показывают писателей, которые строчат день изо дня, не замечая, как за окном закат сменяется рассветом, а день — ночью. Статья? Аналитика? Некоторое время назад я бы с ужасом распахнула глаза и без лишних слов отказалась от этой затеи, не зная, о чём писать. А на деле получилось даже проще, чем я представляла. Стоило мне начать писать, как мысли выложились на чистый лист сами собой. Статья о различиях между Великобританией и Россией была отправлена жюри конкурса.
Кто бы мог подумать, что девушка, которая терпеть не могла романы, и фыркала, когда заставала свою коллегу в книжном магазине за просмотром романтической мелодрамы, станет такой сентиментальной! Я засмеялась. Это был самый нервный и истеричный смех в моей жизни.
Новая строчка вылетела из-под руки, простучав вместе с пальцами по буквам клавиатуры, а затем молча замерла на экране монитора. Пускай, это не уникально, знаю. Журналисты изо дня в день набирают подобные статьи, собирая их из того, что нарыли в интернете и сплетая в один большой ком. Но как-то Гленн сам сказал мне, почему машины, несмотря на все современные опасения, никогда не заменят журналистов. У первых просто нет души.
Признавая своё незаконченное творение почти идеальным, я, тем не менее, стирала всё написанное уже несколько раз подряд, перечёркивала и исправляла, как могла, но вместо статьи всё равно выходили мемуары, которые никак не шли в сравнение с тем, что от меня действительно требовалось. «Гленн убьёт меня, Гленн убьёт меня, Гленн убьёт меня», — причитала я, не отрываясь от своего занятия уже битый час, попеременно с этим глотая кофе, от вкуса которого впору было повеситься. К тому же, когда с утра во рту не было ни крошки, а время за мыслями о работе ещё и высасывает все последние оставшиеся после очередной бессонной ночи силы, этот напиток, который должен бодрить, обжигает все внутренности, и от каждого глотка у меня мурашки бегут по своему телу. Резкий пробег пальцев до Shift. Остановка и передых. Абзац. Такое себе начало, но надо всё-таки хоть с чего-то начинать. Я стала описывать человека, о котором могла знать совсем лишь немного, но с которым меня навсегда связали безумно приятные воспоминания. Человека, которого знают и любят миллионы, но с которым я так и не успела поближе познакомиться…
— Гхм.
Я обернулась, отрываясь от экрана, но уже в следующую секунду мне захотелось не просто отставить подальше от себя чашку кофе, которую я прижимала к себе, а даже закрыть всем своим телом экран ноутбука, чтобы подошедший мужчина ненароком не посмотрел на всё мною написанное. Не то чтобы я боялась своего начальника, но знаю, что он всех судит по себе, а у Гленна всё всегда нацелено на результат — нет результата…
Некоторое время мы молча смотрим друг на друга, и отчего-то мне кажется, что от всего только что мною заново пережитого, от воспоминаний, охвативших меня, случайные слёзы блестят на моих глазах. Гленн вглядывается в меня внимательно, прожигая проницательным взглядом насквозь. Он же неспроста дал мне эту статью, правда? Журналистские скандалы и газетные разговоры разгладились, а вот их причины ещё долго будут блуждать по свету из уст в уста.
