— Что это было, черт возьми? — спросила я, глядя на Репо.

Репо провел рукой по лицу и зашаркал прочь, ничего не сказав. Я обратила свое внимание на Кэша, который почесывал щеку, стараясь не выглядеть таким виноватым, каким он и был.

— Выкладывай.

Кэш улыбнулся и покачал головой. — Тебе это не понравится, малыш.

— Все равно хочу услышать.

— Репо отвечает за то, чтобы превратить жизнь Мейз в сущий ад, пока она не уйдет или не облажается настолько, чтобы ее выгнали.

— Ты знал об этом? — спросила я, поворачивая голову, чтобы посмотреть на Волка.

— Да, — кивнул он, даже не думая о том, чтобы уклониться или солгать. Это было качество, которое я искренне ценила в нем, но я была не в настроении радоваться этому. Я вырвалась, и он отпустил меня, тяжело вздохнув. — Ты не понимаешь, — сказал он, пожимая плечами.

— Ты чертовски прав, я ни хрена не понимаю. Мы уже встречались? Кстати, ты знаком с Ло? Или Алекс? Черт, даже у Саммер и Амелии есть крепкие пальцы на спусковых крючках и хорошая работа ног. Тебя окружают сильные, крутые женщины, и ты думаешь, что можешь вытащить какое-то неандертальское дерьмо только потому, что…

— Из-за того, что только что произошло, детка, — сказал Рейн, засовывая руки в карманы.

— Что только что произошло, так это то, что два незрелых придурка сделали несколько незрелых придурковатых движений.

— Малыш, ты знакома с ребятами? Они все незрелые придурки, — вставил Кэш. — Такие вещи никогда не закончатся.

— Только потому, что вы трое, как лидеры здесь, не создаете прецедента уважения.

— Она должна это заслужить, — сказал Рейн.

— Она, блядь, только что это сделала! — крикнула я, махнув рукой в сторону пустого грузовика. — Но вместо того, чтобы похвалить ее и сказать, что она поступила правильно, ты наказал ее. Она не ищет легкого пути. Если бы она хотела этого, то не была бы здесь с самого начала, терпя твою сексистскую чушь. И вы, ребята, можете закатывать глаза и думать, что я нахожусь на взводе, сколько хотите, но вы знаете, что я права. Я чертовски права. Ты намеренно пытаешься заставить ее уйти, а она не сгибается, сколько бы ты на нее ни набрасывался, сколько бы Репо не копался в ее дерьме. — Я сделала паузу, переводя дыхание, пытаясь успокоиться, и сосредоточила свое внимание на Рейне. — Что бы ты почувствовал, если бы кто-то сделал с Феррин то же, что ты только что сделал с Мейз, Рейн? Если она сделала что-то правильно, но ее отругали за это только потому, что она девочка? Я знаю, что ты почувствуешь, и держу пари, что это одна миллионная от того, насколько я чертовски зла и разочарована во всех вас прямо сейчас. Приведи себя в порядок, черт возьми.

Я рванула через заднюю часть лагеря, ища Ло и Саммер, чтобы рассказать им, что задумали их и мой мужчина.

Сказать, что все прошло не очень хорошо, было бы преуменьшением.

Сказать, что наше и, соответственно, настроение Амелии и Алекс сделало эту вечеринку очень напряженной, было бы также преуменьшением.

— Не надо, — сказал Репо, когда я села рядом с ним на один из столов для пикника. Он просидел в одиночестве почти час, потягивая пиво и глядя в никуда. Прежде чем подойти к нему, я убедилась, что успокоилась.

Репо и я… мы сблизились за эти годы. Иногда он приходил в хижину и болтал со мной, когда Волк ложился спать, или мы встречались в ночном кафе. Хотя я все еще не знала его историю, мы были так же близки, как и с клубом девушек.

— Боюсь, мне придётся, — сказала я, глядя в сторону, чтобы увидеть, куда он смотрит. Я почувствовала, как мои губы приподнялись, когда я увидела Мейз, прислонившуюся к забору, рядом с Ло и Алекс и смотрящую вниз на свои ноги. — Почему?

— Что почему?

— Почему ты согласился на это?

— Получил приказ, — пожал он плечами.

— Верно, и ты слишком предан, чтобы сомневаться в приказе. Она этого не заслуживает.

— Не имеет значения.

— Значит, у тебя нет собственных моральных ориентиров?

— Братство превыше всего.

— Значит, если бы Рейн велел тебе прямо сейчас выстрелить ей между глаз…

Лицо Репо повернулось ко мне, его глаза были пустыми, затравленными. — Я бы пошел за пистолетом.

— Боже, Репо… Это так хреново, — сказала я, качая головой.

— Вот кто я, милая, прими меня или оставь. — С этими словами он спрыгнул со стола и направился в дальний конец двора к своим почти разобранным машинам.

— Женщина, — раздался голос Волка с моей стороны минуту спустя.

— Нет.

—Что нет?

— Нет, я не хочу сейчас с тобой разговаривать.

— Очень жаль, — сказал он, скользнув на стол для пикника, обхватывая меня за талию и поднимая вверх и между его раздвинутыми ногами, притягивая мою спину к своей груди. — Джейни, я не всегда соглашаюсь.

Я почувствовала, что фыркаю. — Разумеется. — Большую часть времени мы почти ни о чем не могли договориться.

— Хочешь поговорить?

— Нет.

— Хочешь подраться?

— Нет.

— Тогда смирись, — сказал он, обнимая меня и кладя подбородок мне на плечо.

— Нет. Я имею в виду, что я не согласна с тем, что делали Приспешники здесь и там, но это просто неприемлемо.

— Давай поиграем, — сказал он, поворачиваясь и целуя место прямо под моим ухом, заставляя меня притвориться, что это не вызвало дрожь по всему моему телу.

— Во что?

— Посмотри на Репо, — предложил он.

Я повернула голову в ту сторону, где он сидел на крыше одной из своих машин, пристально глядя на Мейз.

— Ладно, и что?

— Джейни, посмотри на Мейз, — мягко сказал он, его пальцы двигались вниз по моей руке, пока его рука не нашла мою и не сжала ее.

Она стояла в нескольких футах от Кэша и Шотера, которые выглядели так, будто изо всех сил старались заставить ее улыбнуться, но она, очевидно, была единственной женщиной в мире, невосприимчивой к их обаянию. Она кивала им или пожимала плечами, стараясь выглядеть внимательной, но каждые несколько секунд ее глаза скользили по полю и замечали Репо, а затем отводили взгляд, прежде чем ее могли увидеть.

Я почувствовала, как мои губы изогнулись, и покачала головой. — Как давно ты это знаешь?

— Она пришла, — начал Волк, — он заинтересовался.

— А Кэш или Рейн знают?

— Не знаю.

— Но ты же знал, — сказала я, наклоняясь к нему. Я думаю, это было связано с тем, что он был таким тихим, но Волк был очень наблюдательным. Он все замечал.

— Я знал.

— Значит, ты не неандерталец, — сказала я, поворачивая голову назад, чтобы посмотреть на него. — Ты думаешь, что если они будут продолжать бодаться, то в конце концов там что-то произойдет.

Волк хмыкнул. — Будь добра к нему.

— С чего это?

— Хорошему мужчине нужна хорошая женщина. — Его рука обхватила мой живот и напряглась. — Как у меня.

Я сжала губы, чтобы сдержать улыбку. Прошло три года, а он все еще говорил такие вещи, без стеснения, сладкие вещи, которые заставляли мой живот делать сальто.

— Думаешь, я хорошая женщина? — спросила я, желая разрядить обстановку.

— Нет, — сказал он, заставляя меня подпрыгнуть и повернуться в его руках, подтягивая мои ноги к его бокам, когда его руки обхватили мою спину. — Самая лучшая, — уточнил он, притягивая мое тело ближе. — Ты уже готова выйти за меня замуж?

— Мне обязательно надевать платье?

— Можешь надеть мою футболку, если хочешь, — сказал он, пожимая плечами.

Тогда я улыбнулась, широко и так же счастливо, как чувствовала себя внутри, давно уже преодолев страх, что если я буду слишком счастлива, то это может быть разрушено. Три года назад Земля начала вращаться вокруг Луны, и для нас с Волком это никогда не изменится.

— Ну что ж, тогда я могу выйти за тебя замуж, — сказала я, уткнувшись лицом ему в грудь.

Два месяца спустя я так и сделала.

Правда, не в его футболке.

Девочки уговорили меня надеть простое белое платье-солнышко. Только по причинам легкого доступа. Я ненавидела каждое мгновение ношения его, но любила те три секунды, которые потребовались Волку, чтобы снять его с меня.