Пусть лучше он узнает от меня, как обстоят дела на побережье Навесинк, чем заплатит за это своей жизнью.

Таким образом, мы оказались в переулке рядом со слишком шикарной квартирой Марко в слишком хорошем районе города для зарплаты полицейского. Илай взглянул на меня, прежде чем натянуть перчатки и маску. Я завязала волосы сзади и подняла капюшон, но не закрыла лицо. Я собиралась стоять в отдалении, наблюдая за происходящим, вмешиваясь только в случае необходимости.

— Он ездит на «Мерседесе»? — тихо спросил Илай, когда Марко поставил его на свое место.

— Что, черт возьми, происходит? — спросила я себя, но вслух.

— Хочешь отступить, пока не поймешь? — спросил Илай, явно обескураженный этой мыслью.

Он ненавидел насилие, но в то же время жаждал его. Его тело гудело от этого. Если бы я рискнула предположить, то после этого он нуждался бы в жестком трахе, чтобы избавиться от напряжения. Отозвать его — все равно что оставить с синими шарами.

— Нет. Посмотрим, что он скажет. Может быть, он даст нам что-нибудь, чтобы продолжить. Кто знает?

Илай подождал, а затем, двигаясь так быстро, что у меня закружилась голова, он пересек переулок и бросился на Марко.

Это было совсем не то, чего я ожидала.

Илай тоже не ожидал этого.

Марко не боролся как полицейский, отрабатывая движения от бесконечных часов схватки. Марко дрался так, словно его учили на улице, а не в академии. Я почувствовала, как мое сердце заколотилось под грудной клеткой, бешено, как крылья колибри.

Что-то было не так, серьезно не так.

Блядь.

Я не проверяла его.

Я просто думала, что он глупый, самоуверенный новичок.

И это делало меня глупой, самоуверенной новобранкой.

Я направилась в переулок, поморщившись, когда Илай получил хук в челюсть. Но его жажда крови была сильна, и он согнулся пополам и врезался в центр тела Марко, как человеческий таран, отбросив его к стене. Марко поднял глаза, и я хорошо его разглядела. Как я раньше не замечала пустоты в его глазах?

Я наблюдала, как Илай, наконец, отпустил контроль, за который держался. Минуту назад Марко все еще был на ногах и дрался, выглядя почти дерзким. В следующее мгновение он уже лежал на земле без сознания, а Илай все еще колотил его.

— Хватит, — сказала я, хватая его за руку, прежде чем он успел ударить его еще раз. — Я сказала, хватит! — крикнула я, когда он не сразу отступил.

Его голова повернулась, глаза нашли меня, и он судорожно выдохнул. — Правильно. — Он слез с распростертого тела Марко, хрустнув шеей. — Мне показалось или тут что-то не так?

— Мне нужно выяснить, кто он, черт возьми, такой, потому что он не просто безупречно чистый полицейский, как я думала.

— Дерётся, как уличный мальчишка, — сказал Илай, протягивая руку, чтобы потереть челюсть сквозь маску. Мы вышли из переулка, Илай держал голову опущенной, пока мы не миновали последнюю камеру, когда он сорвал маску и посмотрел на меня. — Думаешь, это хорошо или плохо для тебя?

Я пожал плечами. — Почему он так рвется уничтожить Волка, если он нечистый или связан с кем-то другим. Он пытается устранить возможную конкуренцию? Если так, то это определенно плохо. Особенно если тот, на кого он работает, охотится именно за Приспешниками. Это значит, что им нужна торговля оружием. Последнее, что нужно этому району — это еще одна война за торговлю оружием. В прошлый раз это была катастрофа, — сказала я, думая о том, как отца Рейна и Кэша и половину других членов клуба убили или закрыли. В конце концов, им удалось вытеснить конкурентов, но я не была уверена, что клуб когда-либо оправится достаточно, чтобы разбираться с новой угрозой. Они систематически проверяли и добавляли новых членов на протяжении многих лет, но их было всё еще мало, и Рейн был гораздо более разборчив в людях, которых он принимал.

— Он видел твое лицо, — напомнил мне Илай, когда мы подъехали к его машине, припаркованной в нескольких кварталах. Моя была в квартале от переулка.

— Да.

— Если он связан…

— Да, — согласилась я. Я никогда особо не беспокоилась о том, что меня увидят плохие парни. Трудно было чего-то бояться, когда ты живешь в Хейлшторме с десятками других людей, готовых защищать тебя в любое время. — Я останусь в лагере, пока все не уляжется, — сообщила я ему.

— Умный ход. Тебе нужно что-нибудь еще… — протянул он, и я натянуто улыбнулась.

— Я ценю это, Илай.

С этими словами я повернулась и побежала по боковой улице, внезапно став немного более параноидальной, чем мне хотелось бы признать. Я бросилась в машину и выехала на главную улицу, видя, что Илай ждал, чтобы уехать, пока не убедился, что я в безопасности.

С теплым чувством в груди я поняла, что была окружена хорошими людьми.

Когда я вернулась лагерь гудел, гремела громкая музыка, лился алкоголь, клубные шлюхи были выставлены на всеобщее обозрение. Я почувствовала, как мои губы слегка скривились, задаваясь вопросом, со сколькими из них Волк спал в прошлом, прежде чем я напомнила себе, что это было смешно. Он был мужчиной. У него была сексуальная история. Я не могла злиться из-за этого.

— К этому нужно привыкнуть, — произнес знакомый женский голос рядом со мной, когда я поняла, что стою и смотрю.

Я обернулась, разглядывая длинные волнистые рыжие волосы, нежное лицо, большие серые глаза. В последний раз, когда мы виделись, я попросила ее устроить званый обед и пригласить Кэша, Волка, Ло и ее отца. Я не сказала ей почему, просто сказала, что это поможет сохранить их в безопасности. В некотором смысле. Она кормила их, пока я устанавливала бомбы во всех их штабах.

Саммер.

Она была женщиной Рейна.

— К чему? — спросил я.

— В основном к женщинам. Я имею в виду, что музыка и выпивка станут безразличными со временем, но женщины… они могут съесть тебя. Не нужно быть гением, чтобы знать, что наши мужчины спали с большинством из них, — сказала она, ее губы скривились так же, как и мои. Когда она сказала это, мой взгляд упал на одну из женщин, которая, сидя на коленях одного из мужчин, стянула с себя топ. Да, лифчика на ней не было. И никто больше, казалось, не испытывал ни малейшего напряжения. — Рейн верный. Кэш тоже, — добавила она, кивнув в сторону тех двоих, что сидели за стойкой бара и болтали с несколькими старшими членами клуба. — Но ты же понимаешь, что никогда не бывает все правильно, когда они в окружении всего этого.

— Так вот почему ты здесь?

— Нет, я обычно избегаю посещений, когда здесь женщины. Я прихожу днем пораньше и ухожу до того, как их позовут. Но Рейн беспокоится о Волке, поэтому я подумала, что должна быть рядом. — Пока она говорила, ее глаза смотрели на Рейна, мягкие и теплые. Словно почувствовав ее присутствие, он посмотрел на нее и слегка улыбнулся, прежде чем повернуться к своим людям. — Пошли, — сказала Саммер, дергая меня за рукав рубашки. — Я отведу тебя в комнату Волка. Я положила все твои вещи туда, когда они появились тут, — она махнула рукой на место в целом. — Они славные ребята и все такое, но иногда забывают, что не ненужно отдыхать с открытым пивом на ноутбуке.

Она повела меня по коридору мимо дюжины или около того дверей, некоторые из которых были открыты, некоторые закрыты с безошибочным шумом, доносящимся из-за них. Меня пронзила такая сильная тоска, что было удивительно, как мои ноги могли заставить меня двигаться вперед. Саммер выудила из кармана ключ и отперла дверь. — Теперь это твоё, — сказала она, протягивая его мне, когда мы вошли внутрь.

Комната не была огромной, и в ней доминировала гигантская кровать, как в хижине. На ней было черно-серое клетчатое одеяло, и я почувствовала, как слезы защипали мне глаза. В комнате тоже пахло им. Я была так занята, пытаясь освободить его, что не давала себе времени думать о нем, скучать по нему. Все это поразило меня прямо сейчас, стоя в дверном проеме, заставляя мое сердце болеть, а воздух тяжело давить.

— Я постирала постельное белье, — сообщила Саммер, вырывая меня из печали. — Когда Рейн впервые запер меня в своей комнате, он не подумал, что мне придется спать на грязных простынях. Решила, что избавлю тебя от необходимости менять постель и относить все в подвал.