— Какую?

Конечно, я понимаю в какую ситуацию мы попали, но лучше услышать эту прямо от нее. Ведь по идее, я глупая молодая девчонка, которую изнасиловали на стройке, под носом у героев и полиции, и которой никто не помог кроме одной женщины.

— Мы с тобой обе запятнали свои руки в крови, хоть и убили двух тварей-насильников, но сути не меняет.

— Но ведь я жертва здесь! Они меня насиловали! — воскликнул я, стараясь придать своему образу достоверности.

Все-таки странно выглядит жертва изнасилования, которая уже рационально раздумывает о произошедшем и отвечает вполне осмысленно. Надо хоть как-то эмоции показать…

— Это еще надо доказать, плюс нет никаких свидетелей…

— А ты? Ты же свидетельница!

Она посмотрела на меня с грустью в глазах.

— Мои слова тебе уж точно ничем не помогут, малышка.

Ее слова звучали весьма мягко и с заботой, а от ее “малышка” мне почему-то стало немного легче на душе. Хотя уверен, назови меня так кто-нибудь другой, я бы уже вмазал кулаком.

Вот теперь настает важная часть нашего разговора. Наконец мы вместе решим, что будем делать дальше, а я узнаю, что задумала Виолетта. Уверен, под всей этой заботой скрывается какой-то план или расчет на что-то, надо только понять…

— И что дальше? — спросил я, смотря на нее с сомнением.

Виолетта хотела было что-то сказать, приподнялась на месте, но затем со вздохом опустилась обратно и даже позволила себе облокотиться на спинку кресла которая переходила в подлокотник создавая удобный уголок.

— Тебе может это не понравится, но нам нужно будет держаться вместе, — сказала она слегка виноватым тоном, — Будем ютиться вдвоем в твоей маленькой квартирке.

Тут я немного удивленно вскинул брови. Почему-то все складывалось так как я сам того хотел. Если она останется со мной жить, то у меня будет доступ к информации, которая так необходима.

— Почему?

— Тебе известно, почему с тобой сделали это?

Я помотал головой из стороны в сторону, мне это и правда не было известно и даже догадок никаких. Для меня все эти события пролетели как-то мимолетно и весьма расплывчато, все из-за огромной кровопотери последствия которой я сейчас даже не ощущаю. Все-таки для меня как героя с огромным опытом сражения со злом, пережить нечто такое как плюнуть в огромный океан, ничего не изменится и рябь от этого происшествия исчезнет также быстро как появилась.

— Вот в этом вся беда, мне кажется… нет, я уверена, что тебя выбрали не случайно, — сказала Виолетта серьезным тоном, — Сама подумай. Молодая девушка, сирота, живет одна, родственников рядом нет, способности сильной тоже.

Сирота? Откуда она это знает? Неужели пока я лежал на операционном столе, она изучила мое личное дело? Врач ей помог?

— Хочешь сказать, кто-то натравил их на меня?

— Именно так и есть, — кивнула женщина, а потом сощурив глаза пристально посмотрела на меня, — Ты какая-то слишком спокойная для пережившей подобное. Обычно молодые девчонки как ты неделями прячутся в комнате под одеялом, боясь на белый свет показаться. А ты сидишь тут такая спокойная, словно каждый день нечто подобное происходит.

Либо она слишком проницательна, либо из меня плохой актер. Раскусила меня в одно мгновение, и сейчас смотрит подозрительно. Надо воспользоваться самым действенным приемом, рассказать правду, но опустив все детали. Всегда работает.

— Я не знаю, — пожимаю плечами, — Все как в тумане, мне даже не удается до сих пор уложить все в голове. Словно все произошло не со мной, а с кем-то другим. Будто бы старая Джесс умерла, а потом очнулась новая — я.

Идеально, лучше просто не придумаешь. Вроде и ничего толком не рассказал, но все чистейшая правда.

— Помни, если тебе захочется резануть себе вены в ванной, то лучше не делай этого, обратись ко мне, и мы найдем способ как пережить все это, — взяв меня за руку сказала Виолетта.

Почему-то я верил ей. Смотря в ее глаза меня не покидало ощущение, что моя ситуация гораздо ближе этой женщине чем мне казалось изначально, словно она уже переживала нечто подобное или видела.

— Если что, у тебя ведь есть хороший врач, — мой голос прозвучал с некой теплотой, — Он мигом заштопает.

— Ну он на самом деле не врач, там вообще ситуация довольно смешная с ним, — ухмыльнувшись воспоминания проговорила Виолетта, — Он вообще был портным. Когда его отец умер, то оставил мастерскую по пошиву одежды своему сыну. И эта не та история, где родители навязывают детям свой уклад жизни, здесь он сам желал стать портным и создавать одежду. Но вот не вышло. Долгие годы обучения и поиск клиентов, помогли заработать ему славу как “человека с самыми ловкими пальцами”. Это и сыграло с ним злую шутку. В одну из ночей к нему в мастерскую вломились гангстеры, убегающие от полиции. Их товарищ был ранен и ему срочно требовалось лечение. Его друзья посчитали, что лучше всего на свете зашить рану сможет портной живущий поблизости. В принципе им повезло. Даже дрожащими от страха руками, он зашил рану так быстро, что говорят, тот бедняга и пискнуть не успел. Шов был такой аккуратный и ровный, словно наш портной не живого человека от смерти спасал, а пришивал новый карман к пиджаку. С тех пор, для него нет разницы какую кожу он протыкает своими иголками, человеческую или животную. Он много раз помогал мне в прошлом…

Тут Виолетта резко встала на ноги откидывая мокрое полотенце куда-то в сторону. Она прошла мимо телевизора провожаемая моим взглядом, и открыла дверцу старенького холодильника. Раздался звон стеклянных бутылок.

— Ну раз уж никого успокаивать не нужно, то я тут выпивки немного приготовила, — она повернулась ко мне держа в руках упаковку пива и две бутылки вина.

— Эм-м-м-м, — растерянно смотрю на нее.

— Не волнуйся, я не твои деньги тратила, — с этими словами она поставила бутылки на столик перед нами, а затем достала бумажник полный денег, — Те парни которых мы того, решили поделиться с нами деньжатами.

— Ты взяла это с трупов?! — воскликнул я удивленно.

Для меня нечто подобное является чем-то запретным, и я не понимаю таких действий.

— Да брось ты, — отмахнулась Виолетта, — Они возражать точно не будут, а так как мы с тобой обе сообщницы преступления, то поделим поровну.

Она привычным для себя движением вытянула пачку зеленых банкнот из кошелька, отсчитала половину и положила перед мной на стол для верности прижав бутылкой красного вина. Я не стал спорить. Если судить по состоянию вещей в квартире, то лишние деньги мне точно не помешают. Хотя не особо приятно осознавать, что их взяли с тел убитых нами же людей. Хоть они и были подонками… Когда я был Великим, то старался сводить убийства злодеев к минимуму. Да, по началу я также как и многие новички болел этим желанием останавливать зло не убивая, но это все сказки. Нельзя остановить преступность не убив того, кто после выхода из тюрьмы убьет еще кого-то.

Посадишь в тюрьму, он сбежит, и пока ты найдешь его по следам, то к тому времени погибнут люди. Мне такое не нравилось, но я и не убивал без причины. Старался не трогать таких как Виолетта. Тех, кто просто работал на злодея, совершал операции, но не являлся убийцей. Хотя и тут своя тонкая грань. Если человек находится во главе банды и просто раздает указания кого убить нужно для общего дела, разве это не делает его убийцей? Многие герои сами находят ответ на этот вопрос, я же решил — делает. Вне зависимости отдает он приказы или лично жмет спусковой крючок пистолета — он убийца. Хотя в последние годы моего геройства, мне редко удавалось подраться с кем-то таким. Обычно приходилось разбираться с врагами более крупного калибра, которые прямо заявляли о своем намерении уничтожить землю.

Я схватил своими тоненькими ручонками бутылку с вином и небольшую пачку банкнот. Отпил из первого, а второе спрятал в карман штанов, надеясь, что в нем нет дырок. Не хватало свои первые деньги в этом теле потерять.

Вокруг меня выстраивался новый мир, другие правила и множество всего. Я больше не был Великим, мне не нужно было спасать мир, этим сейчас занимаются другие, и прямо сейчас прохладное вино устремляется по пищеводу в желудок. Теплота разливается по всему телу, и только в этот момент я понимаю, как же был напряжен все это время.