– Отличный бросок, – похвалил Антон.

Так как я боялась приближаться к магосбору, то Антон сам утрамбовал добычу на дне.

Я достала из сумочки стен-камень и расположила его на ладони в центре полустёртой татуировки.

– Закрой глаза, – предупредила я Антона.

Камень загорелся, я окружила его ворохом необходимых заклинаний и притянула земные струны.

Я уже научилась обращаться с ними, привыкла к их строптивости и «колючести». Мне они даже стали нравиться больше, чем струны Голдивара, которые больше похожи на услужливых лакеев. Овладеть земной магией труднее, зато и награда за работу с ними иная. Пользуясь струнами Земли, я испытывала приятную боль, почти похотливого характера… Присутствие сильного и красивого Антона только добавляло остроты в колдовство.

Мой стен-камень сгорел и раздулся облаком света, который прошёл сквозь всех слоггеров и затух, впитавшись в ночную темноту.

Все слоггеры моментально обвалились грудой исходного материала. Среди них зашевелилось и закрутилось несколько вихрей.

Обломки досок, комья земли и мелкие камешки попали в Антона. Не открывая глаз, он присел на корточки и закрыл голову руками. При этом забавно повторял что-то вроде: «Тля, тля, тля». Это распространённое брянское ругательство.

Моя магия пугала этого в остальном смелого до безумия воина, что возбуждало ещё больше. Нервным движением рук я закрутила вихри посильнее. Лишние материалы выбросило в таком количестве, что вокруг нас образовался вал мусора.

Вихри рассеялись, оставив после себя чёрные шары, немного похожие на арбузы на грядке. Корта-Ильда, научившая меня этому особенному заклинанию рассоединения, назвала их «ядра силы». Шары вобрали всю силу магии Самого Древнего Добра, которую оно использовало для создания высококачественных и умных слоггеров.

Пока я пыталась отдышаться и, в особенности, унять приятную сладость в животе, Антон и Лимоныч уже ползали по полу сарая: собирали ядра силы и забрасывали их в магосборы.

– Как много шариков, – сказал Лимоныч. – Вот это урожай.

– Давно столько не собирали, – согласилась я. – Матвей будет доволен.

– Интересно, – спросил Антон. – Зачем на этой ферме столько слоггеров, когда тут всего одно арбузное поле?

Я ничего не знала о выращивании арбузов. Тревожно спросила:

– Сколько нужно работников, чтобы ухаживать за полем арбузов?

– За таким-то? Да одного дедули хватит. А в этом сарае слоггеров столько, будто они целину собрались поднимать.

– Святые камушки! – воскликнула я. – А что если это всё…

– Засада! – договорил Антон.

Подхватив свой магосбор, подбежал к воротам:

– Стражи уже тут!

Противоположная воротам стена сарая затрещала, выгнулась и разлетелась на щепки. В проломе появилась огромная, высотой до крыши, тинь-поу. Крутанув башкой, стряхнула с торчащих ушей щепки. После чего раскрыла пасть и проревела, оглушая меня заклинанием замедления. Я так и застыла с протянутой рукой, не успев донести стен-камень до центра ладони.

Мы были ограничены в средствах: убить стражей добра невозможно – Самое Древнее Добро защищало их от смерти.

Антон временно задержал стражей, бросив рулль стеснения. Стражники с разбегу попали в синие прожилки сгустившегося воздуха, запутавшись в них, как мухи в паутине.

Зато тинь-поу, в которую превратилась Аделла, можно не жалеть: убить – не убьём, но визжать от боли заставим. Антон и Лимоныч закрыли меня собой и начали стрелять по зверюге. Зачарованные целым коктейлем боевой магии пули изрешетили тинь-поу, вынудив её убраться из пролома.

Антон потянул меня за руку, но замедление, наложенное на меня Аделлой, не позволило двинуться с места. Тогда Антон рыкнул, словно крипдер, обхватил меня за талию и поднял на плечи. Мы выбежали из ворот, минуя стражников добра, барахтающихся в воздухе.

Странно, что Аделла не подстерегла нас.

Да, огнестрельное оружие землян было сильным, но не настолько, чтобы два автоматчика уложили тинь-поу.

4

Пробежав по двору фермы, мы углубились в арбузное поле. Антон продолжал нести меня на своих плечах. И снова – тинь-поу не преследовала нас.

– Всё, поставь, меня, – попросила я.

Антон опустил меня на ноги.

Убедившись, что замедление прошло, я использовала стен-камень. Нас окутала дрожащая ткань невидимости, словно мы оказались внутри большого мыльного пузыря.

– Бежим-бежим, – сказал Лимоныч и первым побежал вдоль арбузной грядки.

Путаясь в стеблях растений и запинаясь об арбузы, мы пробежали половину малого флю, как почуяли неладное.

– Тля, – плюнул Лимоныч. – Мы не в ту сторону, что ли, чешем? Поле не закончилось ещё.

– Я говорила, Лимоныч, что кое-где не бывает расстояний, а только направления, да и те ложные, – тихо ответила я и убрала завесу невидимости. Она больше не поможет.

Антон тоже догадался, что произошло, и почему стражники добра и Аделла Лью не преследовали нас: мы попали в ландшафтную ловушку, расстеленную перед нами Хадонком.

Антон приложил к глазам бинокль, способный видеть в темноте и осмотрелся.

– Арбузное поле стало бесконечным во все стороны, – подтвердил он. – Мы можем бродить по нему всю жизнь.

– Вот же мудак, этот Хадонкыч, – заметил Лимоныч. – Из всех сортов магов, я больше всех ненавижу путаников.

– Что делать будем? – спросил меня Антон. – Есть у нас методы против ландшафтных ловушек?

– Я попробую…

– Ты что-нибудь придумаешь, – твёрдо сказал Антон. – Да?

– Да.

Я достала два больших самородка.

Теперь надо вспомнить уроки Корта-Ильды: как искать обходные тропы внутри замкнутых пространств. Но долго думать не пришлось: в одной части арбузного поля появилась громадная тинь-поу. Быстро уменьшившись, она превратилась в Аделлу Лью.

Облачена номасийка в белоснежные одежды, придающие ей необычайно одухотворённый вид. Сразу видно, что она – помощница бога.

Самая плохая ученица Академии не только научилась превращениям в громадных зверей, но и научилась сохранять на себе одежду после обратного превращения. Это магия Высших Отметок. Даже Дьярф Мансторм не умел сохранять одежду, после превращения в хорта и обратно.

Хадонк Джексон научился заворачивать пространство в такие замысловатые ватрушки, что Нарре Скиг восхитился бы.

Пока я и Матвей были в Запертых Землях, Хадонк, Слюбор и Аделла учились у подобревшего Первомага премудростям работы с магическими струнами.

– Убери булыжники, Бленда, – сказал Хадонк, выступая из пустоты. – Они тебе не помогут. Из этой ловушки не будет выхода.

– Тляха-муха, откуда ты взялся? – испугался Лимоныч и наставил на него автомат, но не выстрелил. – Затрахали уже своей магией.

Антон тоже не двигался, поглядывая на меня.

– Не кидай камни в небо, – добавила Аделла, приближаясь к нам. – В этом мире они точно упадут тебе на голову.

Не обращая внимания на их слова, я разогрела камни.

Споггель Хадонка, висел над ним в виде бесформенного пятна, то есть не выражал эмоций хозяина. Неизвестно, стал он таким бесстрастным после того, как его оживил Первомаг, или после того, как изменился характер Хадонка?

– Бленда Роули и сообщники, – сказала Аделла Лью, остановившись недалеко от меня. Ветер трепал её белые одежды, словно флаги. – Мы ещё раз предлагаем вам свободу.

– Покиньте мир Брянска, – добавил Хадонк. – Оставьте Самое Древнее Добро в покое.

Но я не собиралась повторять всё то, что я и Матвей сказали им при первой встрече. Вместо этого спросила:

– Иначе что?

– Мы вынуждены будем сделать то, чего не хотим делать.

– Убьёте всех нас?

Хадонк промолчал, зато Аделла радостно закивала:

– Обязательно убьём. Вы уже надоели нам своими набегами. Самое Древнее Добро день и ночь старается сделать жизнь несчастных людей лучше, но вы и ваша банда – единственное оставшееся зло.

– Вы не сможете нас убить, – ответила я. – Самое Древнее Добро не позволит.