Всеми, кроме Изабеллы.

Едва она подняла на место прибытия начавшие было закрываться от бесконечного монолога глаза, как все дорожные перипетии исчезли из головы в мгновение ока. Это было то озеро, где слова Зорро навсегда изменили ее жизнь.

– Вот хорошее дерево, – донесся до нее сквозь туман голос подруги. – Можно расположиться под ним.

В ответ раздался низкий тембр Линареса, по-видимому, согласившегося с высказанным предложением. Со всех сторон послышались характерные звуки спешивающихся всадников, сразу же занявшихся обустройством привала.

Девушка тоже спустилась со спины Арабики, но, отметив на периферии сознания, что Керолайн справится и без посторонней помощи, покинула гостеприимную тень и направилась к озеру.

– Ты куда? – донеслось ей в спину.

– К воде.

– Лягушка!

Изабелла приблизилась к зеркальной глади и, бездумно постояв рядом пару минут, медленно опустилась на землю. В прошлый раз здесь цвели белые кувшинки. И хотя сейчас озеро было не менее живописно, его поверхность была пуста. Без него все было пусто…

Девушка одернула себя и попыталась отвлечь внимание на что-нибудь более материальное. В поле зрения невольно попала Керолайн. Изабелла задумалась. У ее подруги не было родителей. Никто толком не мог сказать, откуда она появилась во дворце. Кери всегда была одна, и ее принцесса являла для нее всю осознанную вселенную. На этом же конце света она обрела новый мир. Рикардо обосновался у нее за спиной непроходимым редутом. Он стал ей и другом, и братом, и отцом, и женихом.

Какая странная земля… Сначала она всех разлучила, а потом вновь собрала вместе. Правда, раньше Изабелла думала, что так нужно было только для встречи Керолайн и Рикардо. Сейчас же становилось ясно, что фрейлина была не единственной причиной. Горящие глаза дона Рафаэля и потупленный взор Шарлотты говорили сами за себя.

Шарлотта… Каково ей было? Изабелла прекрасно понимала, почему девушка так рвалась покинуть Калифорнию. Ведь, несмотря на все расположение, оказываемое ей домом губернатора, события, к которым она была причастна, еще долгое время будут всплывать в памяти участников. Как она несла бремя этого осознания на своих плечах? Не жалела ли она о том, что в момент минутной слабости поддалась взгляду юного дона? Впрочем, юным он был лишь по сравнению с Рикардо. Настоящий его возраст совпадал с возрастом Изабеллы, то есть он был на год старше Шарлотты и Керолайн.

Изабелла незаметно вздохнула. Шарлотта и Керолайн. Их перемирие тем или иным способом пытались устроить все. И если Шарлотта сразу же безропотно признала главенствующую роль фрейлины во всех аспектах своей жизни, то Кери все еще была непреклонна. Конечно, спустя месяцы ее поведение начало носить более демонстративный характер, нежели отражать истинное отношение, но все же она до сих пор не сдавала позиции. Тем не менее, надо отдать ей должное, компетентность Шарлотты в некоторых чуждых для самой фрейлины вопросах, как, например, медицина или латынь, никогда не подвергались последней сомнению.

Шарлотта…

А ведь они так и остались бы в неведении о том, что Фиона планировала взорвать обе гасиенды. Равно как и о том, кто это предотвратил…

Изабелла встряхнула головой. Это озеро вызывало у нее слишком много мыслей и эмоций. Девушка снова невольно посмотрела в сторону спутников. Керолайн полыхала от взглядов Рикардо, Шарлотта рделась от любого слова дона Рафаэля. Сама же Изабелла, несмотря на шумное соседство, была одна.

Как и губернатор.

Как часто Изабелла думала о силе духа дона Алехандро. Такая тяжелая судьба. Сначала он потерял любимую жену, умершую, чтобы дать жизнь их сыну, а потом потерял и сына. Эта многолетняя разлука во время учебы дона Диего сделала их такими далекими друг от друга, что едва ли они провели после его возвращения хоть один семейный вечер. Дон Диего нашел себе новую семью в книгах и друзьях по Университету, дону Алехандро же осталась лишь его работа. И какая! Требующая постоянного сосредоточения, ответственности за каждое слово, не допускающая ни одного неверного шага. Круглосуточный контроль ситуации, непреходящее напряжение. Сколько внутренних сил нужно было иметь для такой жизни. А особенно после того, как к его единственной опоре и главному соратнику вернулась его семья…

Кто-то из учителей Изабеллы сказал ей однажды, что настоящей силой духа обладает лишь тот, кто сможет порадоваться чужому счастью в собственном горе. И дон Алехандро был первым человеком в ее жизни, который оказался на это способен. Не имея именно того, что вернулось к его другу, он разделил с ним его великую радость. Без зависти, без затаившейся обиды на судьбу. И не просто разделил, а, взвалив на свои плечи заботы дона Ластиньо, отпустил его к семье.

Воистину, на таких людях держится свет.

Да, дон Алехандро с возвращением сеньоры Камелии тоже обрел часть своего старого мира, потому что они приходились друг другу очень дальними родственниками, разделенными не одним и не двумя поколениями, и согласно их расчетам являлись шестиюродными братом и сестрой. Но она вернулась и справедливо исчезла за оградой владений Линарес. Как и много лет назад, когда дон Алехандро вел ее под венец к своему лучшему другу. Они оба рано остались без родителей и всю сознательную жизнь старались держаться друг друга, а когда жена дона Алехандро умерла во время родов, сеньора Камелия, насколько могла, заменила дону Диего мать. Однако замужество, а потом и двое детей предсказуемо сократили время встреч и родственных разговоров за вечерним чаем. Так случилось и сейчас, спустя тринадцать лет разлуки. Как не пыталась сеньора Камелия уделить своему названному брату хоть пару часов в день, семейная жизнь забрала ее с головой. И, несмотря на периодические совместные обеды или ужины, которые сначала казались удачным компромиссом в сложившейся ситуации, все мысли сеньоры Камелии сосредотачивались лишь на ее доме, дочери, сыне, муже и невестке.

Изабелла как-то слышала от матери, что у дона Алехандро был еще двоюродный брат. Но их родители плохо общались в молодости и еще до рождения детей разъехались по разным странам. Отец дона Алехандро приехал в Калифорнию, а отец дона Валентина – в Мексику. Дон Алехандро уже в сознательном возрасте пытался связаться со своим двоюродным братом, даже сумев найти его адрес в далеком городе, но тот не испытывал потребности в родственном общении, и через несколько лет и без того вялая переписка совсем прекратилась. А еще через несколько лет дон Алехандро узнал, что его двоюродный брат умер и у него осталось двое детей: мальчик Андрес и девочка София. Но их мать к тому времени уже вышла замуж за другого мужчину, и вроде бы они все были достаточно обеспечены, поэтому от предложения помощи дона Алехандро она отказалась и больше никак не проявлялась.

Таким образом, у дона Алехандро не осталось никого, кроме его такой далекой по крови, но близкой по духу сестры. Изабелла часто видела легкую улыбку на губах губернатора. Его сестра была прекрасной женой, матерью и хозяйкой и все, чем полнилась ее голова, являлось естественным порядком вещей, пытаться изменить который было бессмысленно.

Что же касалось встречи дона Диего и сеньоры Камелии, то она не узнала в молодом человеке своего воспитанника. Правда, у них почти не было времени на разговоры, потому что у дона Диего впереди уже маячила поездка в Мексику, которая, как всегда, требовала серьезной подготовки. И тем не менее Изабелла видела в глазах матери неподдельное ошеломление. Тот мальчик, которого она помнила, и юноша, вышедший ей навстречу тринадцать лет спустя, не укладывались в ее сознании в единый образ. И хотя они успели немного поговорить о минувших днях и общих воспоминаниях, Изабелла поняла, что ее мама так и не смогла принять происшедших в доне Диего перемен.

Девушка посмотрела на водную гладь и внезапно вздрогнула: Рикардо не преминул захватить на прогулку гитару и сейчас решил усладить слух своей музы очередной серенадой. Кери моментально порозовела от удовольствия и, в лучших традициях сложив на коленях руки, обратилась в слух. Правда, она, кажется, так и не поняла, что внезапный романтический порыв Линареса был призван хоть на пару минут спасти их небольшое общество от очередного витка повествования о бальном платье ее принцессы…