– Да я не боюсь, с чего ты взял? – попробовал я реабилитироваться, хотя ноги стали немного ватными.

Сашка ничего не ответил, и я решительно принялся одевать лямки специального устройства. Я уже закинул ногу и уселся на ограждение колодца, когда послышался нарастающий шум. Каменный пол под ногами едва заметно задрожал. На нас резко дохнуло потоком воздуха из щели, через которую мы проникли в этот зал. В воздух поднялась туча пыли. Я быстро перекинул правую ногу назад через каменный борт. Встав на обе ноги, посмотрел на обеспокоенное лицо друга.

– Что за хрень… – растерянно пробормотал Сашка, – ты подожди здесь Антон, не охота эту шлейку с тебя снимать, а я пойду, гляну.

Мне показалось, что прошла вечность, хотя друга не было не больше десяти минут. Каменный пол больше не дрожал, да и шум прекратился. В тревожном ожидании я присел на плиты колодца. В зале стояла абсолютная тишина, которую, наконец, нарушили торопливые Сашкины шаги. Он подошёл и молча уселся рядом.

– Писец, – произнёс он, просидев молча не менее минуты, – кажется, мы крепко попали. Видимо сель сошёл. Там в пещере воды по щиколотку, а ближе к выходу всё камнями с грязью завалено. Завал конкретный, судя по тому, что пещера сильно короче стала. Вот такая жопа, Антоха.

– Откопаться точно не получится, – опередив мой вопрос, продолжил он, – да и не чем… Да ну на хрен, даже думать об этом не стоит. Метров десять камней сцементированных размякшей глиной. Ладно, снимай сбрую, спуск временно отменяется. Пойдем, смотреть второй коридор из этой залы. Надо вначале найти выход из этой засады. Что-то мне резко расхотелось вниз лезть.

Сашка быстро смотал шнур, убрал в рюкзак, туда же засунул лебёдку. Анкера трогать не стал. Закинул рюкзак на спину и первым пошагал к неизученной пещере. Мы шли уже около часа. Стены то раздвигались метров на пять, то сужались настолько, что приходилось снимать рюкзаки и лезть бочком, таща за собой поклажу волоком. Свод пещеры то терялся в темноте, то нависал над самой головой. В одном месте нам вообще пришлось опуститься на колени, и двигаться на четырёх костях. И даже в этом положении я умудрился пару раз зацепить каской за камни. Меня постепенно охватывала паника. Вначале, когда Сашка рассказал о завале, я ещё до конца не осознал серьёзность случившегося. Первый раз под землёй, что с меня взять. А сейчас, передвигаясь по узкому каменному проходу, постепенно начал понимать всю серьёзность ситуации.

Пещера то ощутимо шла на подъём и в душе появлялась надежда выбраться на поверхность, то также круто ныряла вниз. В конце концов, задумавшись, обуреваемый тяжёлыми мыслями, я врезался в Сашкину спину. Заглянув поверх его плеча, я увидел, что наш путь закончился. Впереди был тупик, образованный древним обвалом. Россыпь камней, различной величины, поднималась до самого свода. Не малейшей щели в ней не просматривалось. Не доверяя своим глазам, Сашка скинул рюкзак. Он минут десять лазил по завалу, пытаясь найти хоть какую-нибудь нору в этой куче породы. Перевернул и сбросил несколько больших камней, но всё без толку.

– Писец становится всё толще, – устало сказал он, усевшись на один из булыжников, – здесь нам тоже ловить нечего. Что будем делать Антоха?

– А что тут можно сделать, – пожал я плечами, тоже присев на большой камень и вытянув ноги, – я так понимаю у нас остался всего один вариант, лезть вниз, в колодец. Кто-то же его сделал, значит, есть надежда, что там могут быть другие выходы на поверхность. Я где-то читал, что наша Земля буквально прошита сетью рукотворных тоннелей. Кто их построил, когда и главное зачем, учёные точно сказать не могут. Да и не хотят они влезать в эту скользкую тему, чтобы не подпортить себе авторитет. Прикрываться теорией Дарвина и официальной историей человечества куда проще и спокойнее. Даже несмотря на то, что в последнее время она трещит по швам из-за всевозможных артефактов, которые находят люди.

– Извини Антон, что втянул тебя в это дело. Я только хотел, чтобы ты отвлёкся от своего горя, развеялся, а тут такая задница случилась. У меня самого не очень большой стаж спелеолога. Парни, с кем я общаюсь, тоже никогда в такую беду не попадали. Телефон здесь бесполезен, нет сети, я проверил, – Сашка смотрел прямо себе под ноги.

– Да ладно, – я попытался придать голосу уверенности, – нам сейчас только самобичевания и истерик не хватало. Я сам подписался, добровольно. Пошли назад, к колодцу.

Когда мы вернулись в подземный зал, Сашка молча привязал шнур к анкерам, и протянул мне обвязку.

– Всё нормально напарник, – я улыбнулся и хлопнул его по плечу, – мы выберемся. Может даже, в другом регионе окажемся, или вообще за границей. Я полез, спускай меня нежно.

Как ни странно я действительно успокоился. Может усталость сказалась, всё-таки мне давно уже не приходилось испытывать такие физические нагрузки. Как вышли из электрички, так всё время идём и идём, к тому же с рюкзаками. Но более вероятно, что после гибели Светки, я просто меньше стал ценить свою жизнь. Мне реально стало до лампочки, что с нами будет дальше. По-крайней мере со мной. Ну, а Сашка сам виноват, не я же его сюда затащил. Целиком его идея. Так что я спокойно перелез через ограждение и, держась за веревку, повис над бездной. Сашка заработал ручкой, и я стал опускаться. Выложенные гладкими каменными глыбами стены поплыли вверх. Я крутил головой, но картинка вокруг не менялась. Всё те же тщательно обработанные плиты. До дна луч фонаря на каске по-прежнему не добивал. Более мощный фонарь я заткнул за ремень, руки всё равно заняты верёвкой. Не знаю, сколько прошло времени, когда стены колодца внезапно исчезли. Фонарь вначале высветил сферически спускающийся вниз потолок, а затем и пыльный пол. На нём свободно лежали несколько лишних витков шнура.

Коснувшись ногами пола, я вытащил из-за пояса фонарь и скользнул лучом по стенам. Этот зал был раза в два меньше верхнего, поэтому стены просматривались очень хорошо. Два выхода были расположены практически напротив друг друга. Шириной метра три, четыре, они имели закругляющийся потолок, высота которого, в самой верхней точке, была не меньше пяти метров. Луч фонаря терялся в глубине проходов. Стенки зала и ведущих из него тоннелей были удивительно гладкими, но на них всё же отчётливо можно было разглядеть следы от инструмента. Конечно, не ручной кайлы, зубила или чего-то подобного, первобытного. Нет, здесь скорей поработала гигантская фреза, полосы на стенах имели характерный вид колец и спиралей, диаметром не меньше двух, двух с половиной метров. Ладно, пора сообщить Сашке, что колодец не тупиковый, есть шансы найти выход, ещё побарахтаемся.

– Всё нормально, – крикнул я, вернувшись к шнуру и задрав голову вверх, – есть проход, даже два. Давай рюкзаки, спускай.

Сашка потянул шнур вверх, а я отошёл в сторону. Глядя на стену я попытался сложить царапины в какое-нибудь изображение или надпись. Не получалось, обычные следы обработки, никакого художественного орнамента здесь не прослеживалось. Сзади послышался негромкий стук. Сашка, лось здоровый, сразу оба рюкзака, решил опустить. Я отвязал нашу поклажу и оттащил её чуть в сторону.

– Спускайся, – крикнул я напарнику.

– Ну вот, два варианта, – сказал я, когда Сашка оказался внизу, – куда пойдём? С виду они абсолютно одинаковые.

– Сейчас посмотрим, – осмотрев оба тоннеля, Сашка полез в свой рюкзак.

Покопавшись, он достал небольшую свечку и чиркнул зажигалкой:

– Куда воздух тянет туда и пойдём.

Он подошёл к одному из выходов и долго стоял, наблюдая за пламенем свечи. Пламя горело ровно, не отклоняясь в сторону прохода. Покачав головой, Сашка подошёл к другому выходу из зала. Здесь он стоял ещё дольше, а свеча продолжала спокойно гореть. Пламя одинаково отклонялось то внутрь коридора, то в обратную сторону.

– Блин, фокус не удался, – озадаченно произнёс Сашка и погасил свечу, – но мне почему-то этот коридор нравится больше, а ты как думаешь Антоха?