– Ты считаешь меня трусом? – Ладимир обернулся. Кустистые седые брови сошлись над тонкой переносицей. – Серьёзно?

– Нет. – Ким вспомнил, как дед целил в Перца из самодельного арбалета. – Ни в коем случае.

– Я решил высказать всё напрямую и отправился к Токадо – мы с Ами крепко дружили до войны... – Лей уселся на табурет и понурил голову. – Однако когда встреча состоялась, я сразу понял – что-то не так. С Токадо было что-то не так.

– Что именно?

– Он вёл себя так, словно сам стал жертвой собственных экспериментов, – выпалил дед и встретился с Ларго взглядом.

Ким нервно сглотнул.

– Кто-то превратил Ами в марионетку, – продолжил Ладимир. – Куклу, послушную воле хозяина. Токадо говорил, отвечал на вопросы... но я чувствовал – это больше не он.

Старик замолчал и молчал целую вечность.

– И что же вы сделали? – осторожно спросил Ларго: сбить Лея с мысли сейчас – самое настоящее преступление.

– Я сделал глупость, – отозвался чудаковатый дед. – Позвонил Рольфу в Кибериум и всё рассказал. Глупец! Меня попытались убрать сразу, как только я покинул Инкубатор.

– Этингер подослал убийц?

– Больше некому, – Ладимир тяжело вздохнул, а Ким заёрзал на месте.

Семеро водят, один кругами ходит...

– А остальные?

– Я попытался выйти на Имре, однако Хара внезапно объявил меня вне закона. – Старик снял с плиты пыхтящий чайник. – Вот тогда я и начал скрываться: доверять бывшим товарищам больше не представлялось возможным, и я завёл себе новых друзей.

– И главным другом стал настоящий лидер левых радикалов? – предположил Ким.

– В точку, – подмигнул Лей. – У него на редкость длинные руки и прочные связи.

– И он упрятал вас в эту дыру?

– Он меня спас. – Ладимир посерьёзнел. – А теперь собирается спасти тебя.

– С-спасти? – Ларго медленно повторил слово, смакуя каждую букву.

– Да, – кивнул старик. – Мы вытащим тебя отсюда, однако нужно время.

Ким замер, считая удары сердца. Глубоко в душе шевельнулся увядший росток надежды.

Спасут. Вызволят. Освободят.

Левые радикалы организуют побег!

Им нужно время? О! Он будет ждать столько, сколько потребуется. И сделает всё, что попросят.

– К-когда? – хрипло спросил он.

– Через неделю. – Блёклые глаза глядели в самую душу. – Устроит?

– Вполне.

– Я дам тебе инструкции, но сначала ответь на один маленький вопрос.

Ларго обратился в слух.

– Тот человек, который отравил твоего напарника... – Ладимир опять закинул ногу на ногу и принялся качать босой ногой в дырявом тапке. – В блокноте ты записал его имя, да я позабыл...

– Сайрус Вик?

– Точно! – просиял старик.

– Вы его знаете? – Ким чуть не подскочил.

– В том-то и дело, что нет. – Дед поправил кособоко завязанный галстук и крякнул. – Сможешь опознать гада по фотографии?

– Смогу.

– Отлично, – кивнул Лей. – Я подготовлю к нашей следующей встрече свои архивные данные. Может, что-то и откопаем, а пока возьми вот это. – Он протянул выцветший снимок. – Наш лидер хочет, чтобы ты знал его в лицо. Так что погляди, запомни и верни.

Ларго окаменел. Волосы на затылке встали дыбом, ладони вспотели, а к горлу подкатил ком. С карточки на него глядел лихой удалец. Он стоял на фоне чёрного флага, скрестив на широкой груди сильные ручищи.

Как? Как такое возможно?

Медноволосый и крупный, как боров. С глазами, ещё не утратившими своей яркости…

Частенько мы совсем не знаем людей, с которыми работаем бок о бок...

Ким нервно сглотнул. С фото ему улыбался…

...Петер Реваж. Комиссар Особого отдела.

Человек, под началом которого он проработал десять лет.

"Запоминай, запоминай, запоминай...."

Голос Ладимира стучал в голове молотом. Не стихал ни на секунду, и Ларго снова и снова прокручивал в памяти инструкции, впечатывая в сознание каждое слово.

Десять шагов от забоя по штреку. Груда валунов и вторая по величине глыба справа.

Вторая. По величине. Глыба.

А под ней – путь к свободе...

Ожидание превратилось в пытку.

«Не привлекай лишнего внимания: веди себя, как обычно", – напутствовал Лей, однако это оказалось гораздо сложнее, чем можно было предположить.

Ким не мог нормально спать, есть, говорить, и залипал даже во время отработок нормы.

Десять шагов от забоя по штреку. Груда валунов и вторая по величине глыба справа...

Всё изменилось. Стало другим. Точнее, на первый взгляд всё осталось, как прежде: и бездонный кратер Рудника, и изматывающие смены, и безвкусная пища, и жёсткая, кишащая паразитами вагонка и пропитанная презрением злоба надзирателей, но… теперь Ким смотрел на всё иначе. Словно со стороны. Размышления уносили его прочь от каторги. Туда, где он вновь становился детективом в мятом плаще и потрёпанной, вымокшей под бесконечными дождями, шляпе. Сыщиком, который шёл по следу неуловимого злодея, фиксируя каждую деталь в видавшем виде блокноте...

Блокнот Ларго спрятал в забое, в неглубокой, наспех вырытой яме. Там, где никому не придёт в голову искать. Ким знал, что через семь дней вновь возьмёт в руки истёртую книжицу и больше никогда не расстанется со старым добрым другом.

Семь дней...

Семь дней!

Неделя. Осталась всего неделя, и он вернёт себе потерянную жизнь. Вернёт свободу, вкус которой почти позабыл, задыхаясь от зловонных испарений релидия.

Неделя...

«Не привлекай лишнего внимания: веди себя, как обычно..."

Бесконечно долгими ночами, когда сон не шёл, а храп сокамерников оглушал, Ким рассматривал трещины на потолке барака и думал о том, как любит судьба пошутить. Шесть лет назад ему поручили арестовать Ладимира Лея и разгромить явочный бункер левых радикалов в Зоне Отчуждения. И он, детектив Ким Ларго, сделал бы это без лишних рассуждений, если бы не роковая случайность. А теперь именно они, левые, которых вся Агломерация считает политическими преступниками, устраивают ему побег.

Чудеса...

Но чудесней всего то, кто этих левых возглавляет.

"Частенько мы совсем не знаем людей, с которыми работаем бок о бок..."

Старый боров Петер Реваж – комиссар Особого отдела, несдержанный на язык самодур и известный выпивоха – глава боевой ячейки левых экстремистов! Резидент в стане врага. Опытный и закалённый в боях против системы повстанец. Ларго никогда бы не поверил, если бы не увидел фото своими глазами. И ещё… Та фраза Лея, брошенная вскользь, не давала покоя:

«Наш лидер приказал тебе выжить любой ценой...».

Стало быть, Реваж жив. Жив, старый чёрт! Жив, и по-прежнему норовит строить всех вокруг.

Ким улыбнулся своим мыслям.

– Что лыбишься, Легавый? А ну работай! – гаркнул надзиратель. Не Кабан – тот бы сразу врезал – но не многим лучше.

Ларго ответил равнодушным взглядом, подхватил свинцовый контейнер и, едва не переломившись под тяжестью, поволок к транспортёру.

До побега осталось четыре дня.

«Смотри не выдай себя, – предупреждал Ладимир. – Никому ни полслова. Ни даже намёка. Никому!».

Никому ни полслова...

Ким крепко это усвоил и теперь больше молчал. Молча отрабатывал норму, молча сносил издёвки надзирателей, молча съездил Перцу по роже, когда тот снова к нему полез. Молчание это, как назло, всё же привлекло ненужное внимание.

– Детектив Ким… Что-то случилось? – Лео, как всегда, робел, бледнел и запинался. Парня окончательно закрепили за сто девятой, и теперь он на законных основаниях сидел между Ларго и Хомой в бригадной столовой.

– Всё в порядке. – Скоро я свалю отсюда, парень. – А что?

– Просто… – мальчишка замялся и заёрзал, опустив глаза долу. – Тот громила… Перец… он… ну…

– Что «ну»? – Киму было плевать на всё. А на Перца – в первую очередь.

– Ну… болтает он всякие гадости. – Лео стал пунцовым. – А вы… такой странный в последнее время, что я подумал… Подумал… Он что… обидел вас?