Перед глазами потемнело еще на фразе про полмиллиона. Развернувшись к окну, я быстро его открыла и высунула голову на мороз, жадно вдыхая аромат снега. Он бодрил, но недостаточно для того, чтобы придумать выход.

В загородном доме Валеры окна открывались не как у обычных людей – в бок. А как в американских фильмах – снизу-вверх. И рама какая-то странная – железная. Как только заиграла сигнализация, диковинное окно начало закрываться. Было это настолько странно, неожиданно и внезапно, что среагировала я не в первую секунду, а во вторую. Попыталась отодвинуться, а Валера не дал. Он крепко прижал мою спину к широкому подоконнику. Где мои пятьдесят пять килограмм и его сто?!

– Что ты творишь, придурок?! – закричала я, пытаясь вырваться. – Отпусти, мне холодно!

– А пусть приедет охрана и увидит, что это ТЫ разбила вазу, а не Я! Пусть папка тебя в лесочке прикопает, а не меня… – заключил этот умник, когда окно намертво прижало меня к месту, обездвиживая напрочь. – А я вообще свалю из дома подальше… Перекантуюсь до завтра в гостинице.

– Ты вообще разум потерял? – сорвалось с дрожащих губ спустя секунду. Руки оказались на улице и тут же замерзли. Как, собственно, и грудь. – У вас тут полный участок охраны. Я сейчас кого-то позову и…

– Спасибо за наводку, идиотка! – перебил меня этот вконец конченый мудак. Хлопнул по ягодице и отошел. – Сейчас я дам им команду не реагировать на твои крики. В отсутствие бати они обязаны подчиняться мне. Иначе вылетят нахер! А такую зарплату никому терять не хочется. Пусть думают, что это у нас такие брачные игры.

– Если ты меня так оставишь, Соколов!.. – зарычала я, пытаясь протиснуться. Ни-че-го. Будь у меня плоская попа или маленькая грудь – все бы вышло. Но и тем, и другим природа, увы, наградила по полной! – Я убью тебя. И поедешь ты не Лондон, а в кутузку.

– Посмотрим, Воронцова, куда я поеду, – покачал головой парень. – Но если служба охраны не приедет в течение получаса, то найдут тут твой труп. Папка-то меня отмажет, всем насрать на какую-то безродную шлюшку. А тебе будет уроком!

– Ну ты и скотина… – хлюпая носом, прошептала я. Более бедственное положение представить сложно. – Сейчас ведь новогодняя ночь! Никто вообще может не приехать! Все же бухие до потери сознания…

– А вот и проверим, насколько ты везучая, – смеясь, заключил он. А затем сделал нечто безумно детское, заставляющее буквально зарыдать в голос: задрал мое платье, обнажая тонкие, едва заметные стринги. – Вот пусть они тебя в таком положении найдут… Ха-ха!

Затем он просто ушел, несмотря на все мои мольбы и призывы о благоразумии. Видимо, он действительно отдал охране какой-то приказ, потому как они никак не реагировали на мои крики спасти. Стоит признать, что я согрелась от страха. Внутри бурлила кровь, и снег таял на теле, буквально становясь горячим.

Окна комнаты выходили на заднюю часть дома, но я все равно услышала, как отъехала машина. Этот гондон таки уехал!

– Чтоб тебе провалиться, придурок! – зарычала я, пытаясь выскользнуть внутрь. Но чем больше двигалась, тем сильнее придавливало меня окно к подоконнику.

Не прошло и пяти минут моего позора, как послышалось какое-то подозрительное движение на улице. Я прислушалась, замерев, и радостно завизжала. Валера вернулся! Неужели протрезвел?

Когда внутри дома послышались тяжелые шаги, я нервно топала ногами, заставляя себя молчать. Буду ругаться, когда он меня выпустит! Такое ему строю, ух… А пока помолчу… Ибо нефиг ухудшать положение.

Шаги остановились в дверях гостиной. Наверняка гость меня заметил. Я прямо чувствовала его взгляд на своей голой пяткой точке. Внимательный и цепкий, буквально нагло рассматривающий.

– Чё пялишься, придурок? – закричала я, не без труда просунув руку на территорию дома и показав ему средний палец. Правда, верх ногами. Но, не думаю, что из-за этого смысл потерялся. – Высвобождай меня давай, иначе я нахрен оторву тебе то место, которым ты сейчас думаешь!

И тогда он двинулся вперед. Чем ближе приближался, тем больше увеличивалась странная щекотка внутри. С каждой секундой становилось все жарче и волнительней. Человек замер в шаге от моей пятой точки, и я буквально почувствовала исходящие от него флюиды желания. И энергетика была какая-то странная. Совсем не как у парня… Сильная и властная, что ли.

И тогда я зачем-то напряженно выпалила:

– Валера?..

Ответа не последовало, но я себя настоятельно убедила, что никто другой в дом войти не может. Напугать меня, что ли, решил? Так поздно!

– Если я выберусь отсюда живой, – злобно пообещала ему я, – то пи*дец тебе, дорогой мой. Я тебе осколки этой вазы в задницу засуну. А что не влезет – заставлю съесть.

Кто-то присвистнул и удивленно рассмеялся, а затем и три раза хлопнул в ладоши. По спине моей прошли мурашки, а сердце упало в пятки. Потому что этот кто-то был явно НЕ ВАЛЕРА.

– Голая задница в моей квартире, – философски начал рассуждать взрослый бархатно низкий голос. Я прямо чувствовала, КУДА именно мужчина смотрит в этот момент, – еще и ругается, м? Как необычно! Я… ошеломлен.

Сердце ушло в пятки, а из глаз брызнули слезы, когда я поняла, КТО именно стоит за моей спиной. КТО именно вернулся в дом. И КТО именно застал меня почти обнаженной!

– Дмитрий Петрович? – пропищала я, про себя моля услышать отрицательный ответ. Кто угодно, но не отец Валеры. Не этот высокомерный сноб, который за два года ни разу мне в глаза не посмотрел. Я пыталась быть милой, а он только взглянет и сразу отворачивается. Мол, недостойна я его сына.

– А кто еще? – с вызовом и явной иронией мужчина обошел меня полукругом. – Пришло мне, значит, сообщение на телефон о погроме моего дома. А я тут с друзьями на соседнем участке. Дай, думаю, к сыну загляну, проверю… Все ли нормально?

– Простите на вазу! – запричитала я, на нервной почве поджав ягодицы. Могу поклясться, что слышала судорожный вздох, исходящий сквозь стиснутые зубы из уст мужчины. – Поверьте, если бы я знала, что она такая дорогая…

– Не разбила бы? – предположил он почему-то весело. Что, нахрен, смешного в ситуации? Мне вот выть в голос хотелось!

– Разбила бы, но что-то другое… – я начала судорожно вспоминать, что там еще у окна под рукой было. – Например, розовую вазочку кинула бы в вашего сыночка вместо белой – как вариант!

– Эта та, которая полтора миллиона зеленых? – охренел Дмитрий Петрович, и я закашлялась. Но он благо не ждал ответа, а строго спросил: – Чем Валерка мой заслужил?

Не в моих правилах было жаловаться, и я уж точно не собиралась рассказывать всю историю моего позора с предложением, но было кое-что, что в медицинских целях отцу Валеры надо было знать:

– Кажется, он употребил запрещенные вещества с виски, и ему башню снесло. Он мне гадостей наговорил и даже ударил. Думаю, доза там не маленькая. А потом сел за руль и… – затараторила я, но вздрогнула, когда Дмитрий Петрович зарычал:

– УДАРИЛ?! – затем я услышала, как он быстро набирает кого-то на телефоне и уходит, что б его: – Жди, Машунь. Сейчас я ему устрою веселый вечерок в общественном наркодиспансере. Его на ближайшем посте ГАИ тормознут.

– Эй, может, вы меня сначала выпустите, а? – возмутилась я, но тот уже из комнаты ушел. Так что говорила я себе под нос. – Или хотя бы платье опустите…

***

На улице шел снег, буквально хлопьями валил. Я смотрела, как маленькие кристаллики танцуют в свете лампы, и мечтала проснуться. Сегодняшний день должен был войти в историю. Еще утром я думала, что люблю Валеру, а сейчас поняла, что на самом деле любила лишь слово «любовь». Этот парень проявил свое нутро, и мне больше не хотелось никогда его видеть. А заодно хотелось оказаться подальше от гребаного дома Соколовых.

– Значит так, – постановил деловито Дмитрий Петрович, оказавшись рядом спустя считанные мгновения. – Я связался с охраной. Сказал, чтобы они сняли блокировку окон. Но из-за тебя, дорогуша, рама заела. Придется ждать мастеров на выезде.