…Когда у отца интересовались: «Какой ваш любимый анекдот?» – он всегда отвечал: «Свежий». Услышав новый анекдот, папа первым делом рассказывал его нам с мамой. Потом доставал записную книжку и начинал обзванивать друзей. На 50-м звонке мы уже не смеялись. На 108-м мама не выдерживала: «Юр, хватит, мы уже не можем это слушать».

…Так сложилось, что в отличие от своих родителей я сумел обрести семейную устойчивость только с третьей попытки. Кстати, отец не осуждал меня за это, не упрекал, всех моих спутниц принимал, опекал и, что называется, брал под свое крыло. В первом браке у меня детей не было, и он пару лет спустя естественным образом распался сам собой. Глупо было жениться в 18 лет на девчонке из школьной компании. Со второй семьей было сложнее, потому что там дочка родилась – Маша. Когда мы с женой сложно разводились, ей было 3 года. Теперь она врач, сама уже мать двоих детей – Викишен (Виктория) и Валентинки. Живут они в Германии, поэтому видимся нечасто. А с третьей моей женой мы вместе почти четыре десятилетия. У нас с Машей два сына. Оба окончили Школу-студию МХАТ, оба работают со мной в цирке. У Юры и жены его Насти двое детей: Стасик и Соня. А Максим с супругой Таней подарили нам внучку – Анечку. Таким образом, если подытожить, то на сегодняшний день у Юрия Владимировича имеются в наличии: один сын, одна внучка, два внука и пять правнуков.

Осень 1977 года запомнилась автору сих строк несколькими, прямо скажем, нестандартными, нетривиальными событиями. Во-первых, началась она с необычайно теплой, если не сказать, прямо-таки жаркой температуры. Столбик термометра пульсировал почти у 30-градусной отметки. Москва напоминала Сочи. Во-вторых, я начинал учебу в Военно-политической академии имени В.И.Ленина. В-третьих, именно в ту осень судьба даровала – даже не хочу другого слова подыскивать – мне встречу с Юрием Владимировичем Никулиным.

А было дело так. Академическое мое общежитие находилось на улице Большая Пироговская, в сотне метров от Новодевичьего монастыря. От метро «Спортивная» по улице 10-летия Октября до моего жилища – тоже несколько сот метров. Как раз посредине той улицы стояло небольшое, ничем не примечательное строение, на которое я и внимания никогда не обращал. Впоследствии оказалось, что там размещалась цирковая гостиница или общежитие. И вот иду я и вижу: Никулин облокотился на перила крылечка. Курит и о чем-то оживленно беседует с парнем примерно моего возраста. Замедлил я шаг и от волнения лихорадочно соображаю: пройти или остановиться? Заговорить или промолчать? К черту пошлет, к сердцу прижмет… Но как на грех ничего в башку дурную не лезет такое, что позволило бы познакомиться с любимым актером! И, поравнявшись, произношу с дрожью в голосе:

– Извините ради бога, Юрий Владимирович. Здравствуйте! Но вот никакого предлога не могу придумать, чтобы с вами познакомиться.

Полагаю так, что он оценил мою глуповатую непосредственность и протянул руку: «Вот и будем знакомиться безо всякого предлога, товарищ старший лейтенант». Во всяком случае, я не почувствовал тогда никакой натянутости или неудовольствия моим поступком со стороны Юрия Владимировича. Он искренне стал интересоваться, кто я и что я. Уже польщенный его вниманием, я сообщил, между прочим, что с техникумовской юности собираю анекдоты. Никулин оживился:

– Любой анекдот вдвойне хорош тогда, когда рассказывается по ситуации. Вот как наша. Стоят два профессора и обсуждают теорию относительности. Подходит к ним пьяненький мужичок и заявляет: «Надысь у меня на жопе здоровенный чирей вскочил». Ученые дар речи потеряли, а мужик невозмутимо: «Да вы продолжайте, продолжайте! Это я так, чтобы познакомиться и в разговор вступить».

И без паузы, вдогонку, выдал следующую байку:

– Приезжает в часть комиссия с проверкой. Навстречу генералу выходит старлей и докладывает: «Товарищ генерал, личный состав занимается боевой подготовкой! Командир танкового корпуса старший лейтенант Петров!»

Генерал, естественно, удивляется: за сорок лет службы он еще не видел, чтобы старлей командовал целым танковым корпусом! Сопровождающий шепотом поясняет: «Да это Петров все оборудование с танка пропил, остался только корпус машины».

– В таком случае, Юрий Владимирович (тут Остапа понесло!), я вам расскажу анекдот, который лично модернизировал и, если так можно выразиться, усовершенствовал. Старшина-прапорщик проводит политзанятия вместо убывшего в командировку офицера.

– Товарищи солдаты, тема нашего занятия – Африка как театр военных действий. Кто доложит?

Встает ушлый солдатик и ради смеха говорит:

– Африка – это такая часть суши, где водятся слоны, тигры бегают, обезьяны по деревьям лазят, крокодилы летают…

– Э нет, товарищ солдат! Крокодилы – оне не летают, оне ползают.

Никулин хитро заметил:

– Михаил, я этот анекдот знаю. Солдат далее заявляет старшине, что, мол, капитан утверждал: крокодилы летают. На что прапорщик отвечает: «Ну, конечно, летают, тилькы дуже низенько над землей». И где же твоя модернизация?

– А в последней фразе: «Конечно, крокодилы летают. Только очень, очень низко над землей. И такое впечатление, что они все же ползают».

Юрий Владимирович согласился: да, «модернизация» стоящая.

Мы договорились на следующий день встретиться в его гримуборной, которую он почему-то назвал гардеробной, после дневного спектакля. Так начались мои замечательно-теплые, доверительно-добрые отношения с великим и мудрым клоуном, которые продолжались почти четверть века, вплоть до самой его смерти. Признаться, я стесняюсь назвать их дружбой, несмотря на то, что мне этого очень хочется. Во всяком случае, я бы не соврал, не согрешил против истины: Юрий Владимирович действительно всегда задушевно и по-товарищески ко мне относился – это его сын Максим подтвердит. Впрочем, как подтвердят немногие из тех, кто еще жив и знал Никулина, хотя они стремительно уходят туда, откуда еще никто не возвратился. Наверное, еще и потому актер и клоун ко мне хорошо относился, что мы оба с ним были пэвэошники, а принадлежность к одному боевому строю никогда для Никулина пустым звуком не являлась. Сдается, он симпатизировал мне и просто как военному человеку. К людям в форме вообще относился почти с благоговением. Разумеется, импонировало Никулину и то, что я на самом деле (да простится невольное бахвальство) давно и серьезно занимаюсь народными байками. Их я не просто складирую или коллекционирую с юности, а исследую в меру сил и способностей. У Никулина тоже была тетрадь еще с фронтовыми байками. Да и так изредка кое-что помечал в толстый, замусоленный блокнот, из которого выпадали страницы. Но больше все-таки полагался на свою память, которая, в отличие от моей, была приличной. Особенно если это касалось воспоминаний: нужная байка в нужное время и в нужном месте. В этом смысле никто из моих знакомцев не мог сравниться с Никулиным. Однажды рассказал: «Когда меня в детстве ругали за то, что я плохо запоминал даты, мать, защищая меня, говорила: «У Юры плохая память, не надо его ругать». «Ну да, плохая, – возражал отец. – Раз так хорошо помнит всякие хохмы, значит память хорошая».

На этой поразительной никулинской особенности я еще в дальнейшем подробно и не раз остановлюсь. Просто потому, что мне действительно редко встречались люди с такой удивительной способностью: вспомнить анекдот в нужное время, в нужном месте и по теме – в яблочко. Пока что лишь отмечу, что мою достаточно обширную коллекцию анекдотов Юрий Владимирович основательно пополнил за годы нашего тесного общения. Ведь мы же при каждой с ним встрече или даже при телефонном разговоре обязательно обменивались свежим анекдотом. Справедливости ради надо заметить, что те времена были чрезвычайно обильны на всякого рода смешные и смысловые байки с подтекстом. Общество постепенно стагнировало, и народ volens nolens стравливал свое глухое недовольство застойными явлениями через анекдоты. Которые – это я уже как специалист утверждаю – никогда случайными не бывают.