Литмир - Электронная Библиотека
A
A

На следующий день я мастерю лук и убиваю двух белок. Это все в перерывах между движением вниз по реке. Мой поход до места, где мне предстояло пытаться попасть на плот, занял пять дней. И вот я тут. Я понимаю, что без труда заберусь на один из плотов, плывущих вниз по реке. Меня мучает другой вопрос – как прожить неделю без еды? А вдруг дорога займет больше времени? Все мои запасы пропали в первый же день при прыжке в воду. Сухари размокли. Остался лишь маленький кусочек сала. За время пути я смогла подстрелить с десяток белок и двух зайцев. Сейчас я разведу костер и зажарю все, что у меня есть. Я поем, а остальное распределю на семь частей.

Так я и сделала, а потом доплыла до самого крупного скрепления сосен и легла на них сверху.

Дни потекли медленной чередой. Когда я видела приближающуюся баржу, я прыгала в воду и плыла, держась за плот с противоположной стороны. Такое повторялась несколько раз. Мне не было страшно, даже голод, мучивший поначалу, к середине пути отпустил.

Ночами я лежала и смотрела на звезды. Когда мне не спалось, я представляла, как вернусь домой. Как встречу Надю с моим мальчиком. Как заберу его и уеду в какой-то другой город, где меня никто не знает. Где можно все начать сначала. Где я смогу выучиться на врача и лечить людей. Пусть это будет совсем маленький городок, не имеет значения. Я хочу найти своего сына, все остальное неважно. Хотя нет, есть еще одно. Я бы хотела увидеть Пашу, хотя бы один раз взглянуть на него. Как ты там, мой милый? Вспоминаешь ли меня?

Когда стали появляться острова, течение не думало становиться тише, а река у́же. Я плыла уже семь дней, еда почти закончилась. И, насколько хватало моего взгляда, была вода. Я видела край нужного мне берега, но доплыть до него было сверх моих возможностей. Неужели Карл ошибся? Я плыла и молилась. Ты не дал собакам меня найти, помоги и сейчас, я уже так близко от спасения! Торгуясь с Богом, я обещала ему все что угодно. Мне кажется, что рассудок стал покидать меня в какой-то момент.

Прошло еще два дня, мне показалось, что река становится у́же и течение стихает. Берег теперь не казался таким далеким. И я могла бы до него доплыть, если бы у меня было больше сил. Ждать, пока берег станет ближе, или пробовать сейчас? Этот вопрос не давал мне покоя. Я всматривалась в рваный край спасительной суши и думала, что делать.

На восьмой день своего путешествия по реке я проснулась и увидела берег, спасительный берег был близко. Метров семьдесят, вряд ли больше. Я бы могла убить белку на дереве на берегу, если бы моя винтовка сейчас была у меня. Больше ждать не имело смысла. Я села на край бревна, перекрестилась и скользнула в холодную, темную воду.

ГЛАВА 1

2018 г. Где-то под Петербургом

Я как говно в проруби болтаюсь по жизни, так сказала мама, а еще добавила:

– Ты сделай хоть что-то, в конце концов!

Разочаровывать маман – это я умею! Вот если бы за это давали награды – у меня весь шкаф был бы в кубках. Не тот институт, не тот цвет диплома, не та внешность, слизняковый характер (это дословно), не тот муж, а главное – этот список бесконечно длинный. Но основной провал на сегодня – это то, что меня бросил муж. Ушел к другой женщине. И если бы она была молодой и с большой грудью, то это вроде как и понятно. Но нет. Ей тридцать шесть, даже на год больше, чем мне. И она не так чтобы красивая, обычная. И у нее двое детей. Чем она его привлекла, для меня загадка. Но в один прекрасный день он пришел, собрал вещи и ушел. Это так стыдно, когда тебя бросает муж. Ко всему прочему еще и мама говорит, что за дело бросил.

– Конечно, от тебя ни борща, ни уюта, даже родить, и то не захотела. – В этих словах была доля правды, но менее болезненными от этого они не становились. Я пыталась родить, но пока не получилось. И в это была не только моя вина. Я не могла сказать этого маме. Вообще никому не могла сказать. Это было наше с Игорем дело, когда рожать детей. – Я тебе столько раз говорила, как важны для мужика дети, а ты все – успеем. Карьера, знаете ли, для нее важна! И что ты сейчас будешь делать? Где сейчас твоя карьера?

К слову, и тут мама била по живому. Я не за свою карьеру переживала. Я бухгалтер, работала после института с мужем. Десять лет на благо семейного бизнеса. Распалась семья, а вместе с ней и семейный бизнес. Точнее, это я осталась без него. Игорь по-прежнему владеет нашей преуспевающей строительной компанией. А я, с его подачи, год назад перестала работать. Постоянные больницы и врачи так меня вымотали, что Игорь заставил меня оставить бухучет и сосредоточиться на здоровье и доме. Я этому очень радовалась. Работу я не любила, тоска и нервотрепка. Он нашел среди знакомых ее, я передала ей дела, а как оказалась потом, еще и мужа.

– Хватит наматывать сопли на кулак, соберись, и если не хватило ума не дать ему уйти, то хоть половину бизнеса у него забери. Давай наймем адвоката, ты имеешь право на половину всего. Он был никем до встречи с тобой. Почему ты ни за что не борешься? – не унималась мама и в то же время с остервенением намывала плиту.

Плита была чистая, как и все в моем доме! Лишь толстый слой пыли покрывал все, к чему я не прикасалась. А я мало к чему прикасалась. Я уже полгода живу в анабиозе. Я и раньше не часто готовила, а сейчас вообще нет, ну не сильна я в готовке. Не умею и не люблю я это дело. Мы с Игорем часто ужинали в городе после работы, да и доставку из любого ресторана никто не отменял. Игоря это устраивало – он так говорил, но, видимо, мама и тут права, и эта ему домашние разносолы готовит.

Я обхватила руками голову и закрыла глаза. Сидя на барном стуле на кухне, я мечтала только об одном – чтоб ритуал еженедельного семейного насилия скорее закончился и я опять бы пошла предаваться страданиям под «Игру престолов». Передо мной стояла чашка остывшего кофе и тарелка с кашей. Вот как маме объяснить, что я не ем кашу? Но, как и всегда, я предпочитала молча есть, чем объясняться с маман. Мне тридцать пять, а я так и не научилась отстаивать свои интересы даже в вопросе каши.

Мама помыла плиту и принялась намывать холодильник.

По субботам она приходила с мешками еды, суровым видом и полная решимости поставить меня на ноги и заставить бороться. С кем? Зачем? Не имело значения. Для моей мамы жизнь – борьба. Смысл борьбы в самой борьбе. А я не такая. Я слизняковая.

Она кормила меня кашей, забивала холодильник готовой едой, выкидывала недоеденную с прошлой недели, что-то намывала и не переставала мне повторять, что надо брать себя в руки и что-то делать. А я не хотела ничего делать, я хотела свою жизнь обратно – мужа и наше тихое семейное счастье. Он ушел полгода назад, и я его с тех пор не видела. Я и из дома за это время вышла раз десять, ну не готова я к новой жизни, а как вернуть старую жизнь, понятия не имею. И уж точно не по маминым инструкциям.

– На что ты будешь жить? Деньги скоро кончатся.

– Мам, я знаю. Но пока еще немного есть. Как-то так сложилось, что у меня сбережений нет.

У нас вообще еще не начался раздел непосильно нажитого. От мысли, что это придется делать, на меня накатила тоска с новой силой. Честно говоря, я цеплялась за наш не случившийся развод как за ниточку. Вдруг он вернется? Первые месяцы я верила, что он вернется: раз не просит развод, значит, все еще возможно. А сейчас в глубине души я понимала, что нет, не вернется, Игорь не такой. И пусть я не понимаю, как так случилось, откуда в наших отношениях появилась она, но что по-старому уже не будет, это точно.

– Да оставь ты ее, Зин, сколько можно? – это голос подал папа. Ему тоже было велено присутствовать на операции по спасению меня. Он привозил маму на машине, таскал пакеты в дом, а потом растворялся на территории моего большого дома под предлогом что-то где-то починить.

Сейчас он регулировал стеклопакет на кухне, который, по мнению мамы, неплотно закрывался, и оттуда дуло. Я этого не заметила. Но мама у меня дома чувствовала себя хозяйкой и следила за всеми моими хозяйственными косяками.

2
{"b":"745323","o":1}