Лису всё-таки пришлось приводить в чувство – она рвала и метала. Мало того, что новенькая выскочка полезла расковыривать незаживающую рану – её отношения с предками, так ещё и играла в добренькую на заминированном не ею поле. Такого Лиса вынести не могла.
После адского дня она пропала на несколько часов, а потом позвонила среди ночи – состояние в хлам, еле ворочала языком. Минут десять выслушивал бессвязный поток жалоб и уже хотел принудительно закругляться, как вдруг разобрал в беспорядочном наслоении обрывков предложений забавную новость:
– С его новой женой какая-то фигня, зацени! И папаня спасает свою бездарную фифочку. Настоящий, мать его, герой!
Сначала оторопел – с чего ей переживать о ненавистной мачехе, а потом допёр. Из-за этого её папаня наверняка теперь пропустит день рождения бывшей, а Лиса в своих разогретых мозгах вообразила, что тут есть перспектива примирения и воссоединения. М-да.
– Смотри-ка, а Дылда как-то не особо хорошо исправила ситуацию, – брякнул первое, что пришло в голову, чтобы разрядить обстановку.
– Причём тут Дылда?! Не сходи по ней с ума.
Лиса, конечно, взбесилась и бросила трубку, а на следующий день демонстративно села подальше. В бабские заморочки лезть – себе дороже, так что я преспокойно дождался, когда явится вечно опаздывающая Дылда и игриво помахал ей, показав на место возле себя. Она комично разинула рот и даже обернулась, желая удостовериться, что я зову именно её, а Лиса чуть не свалилась в проход между рядами от возмущения.
– Ты что-то хотел? – Дылда подошла и вылупилась с непонятным налётом удивления.
– Ну да, разве не ясно? Садись давай уже, лекция началась.
Она аккуратно присела, куда велено, и сложила руки на коленях, как на экзамене на самую лучшую осанку и послушный образ – и точно заслужила бы первый приз, а я поймал себя на мысли, что очень трудно оторвать взгляд от коротких волос, смешно топорщащихся над её голой шеей.
– Ты вроде бы раньше не жаждал со мной дружить, разве нет? – пробормотала она, судорожно стиснув пальцы, но почти не шелохнувшись и глядя ровно вперёд.
– Ты какая-то дёрганая. Расслабься, детка. Мы просто поболтаем.
Дылда была странно взволнована и я не придумал ничего лучше, кроме как резко наклониться и дунуть ей за шиворот, чтобы чуток отвлечь от неведомых заморочек. Она подскочила, как ужаленная, а мне стало настолько дико весело, что захотелось немедленно повторить. На заднем фоне мелькнула кудрявая шевелюра – Лиса делала угрожающие знаки, позабыв про обиду. Отлично, она бросила игру мне-на-всё-плевать.
– Кстати, а что ты сделала с Лисой? Она к тебе неровно дышит. В смысле, это же не ты достала её мачеху прямо отсюда, ведь та сейчас зависает с её отцом где-то в районе экватора, на островах. Чем ты так впечатлила Лису, признавайся? – вообще-то она впечатлила скорее меня, но не буду же я говорить ей об этом.
– А что с ней случилось? С мачехой? – Дылда выглядит… испуганной? Она побледнела как мел и упёрлась остекленевшими глазами во что-то далёкое.
– Эй, ты чего? – кажется, заорал слишком громко, потому что преподаватель перестал бубнить и рыщет взглядом по залу, выискивая наглеца. И ведь нашёл – показал прямо на меня пальцем и заявил:
– Молодой человек, достаточно. На выход.
Дылда шумно втянула носом воздух и в аудитории разом захлопнулись все открытые фрамуги – стекла чуть не лопнули, а профессор схватился за грудь и захрипел. Я инстинктивно протянул руку и сжал Дылду за плечо, спрятанное под слоями одёжки, а она на мгновение прикрыла глаза и еле слышно прошептала:
– Ты только не бойся…
И просто ушла. Похоже, у меня что-то коротнуло в мозгах, потому что оклемавшемуся преподавателю пришлось-таки подойти вплотную и гаркнуть приказ проваливать мне в ухо.
И с чего я взял, что Дылда будет ждать меня снаружи? Оббегал всю территорию и как побитая собака вернулся обратно в класс в надежде найти её тут, но она исчезла.
В конце концов, я не могла вечно прогуливать – пришлось вернуться на занятия.
Как ни в чём не бывало постучалась в дверь и уселась на свободную парту в последнем ряду, не обращая внимания на шушуканье розовощёких мальчиков и девочек, собравшихся на очередной скучный семинар, начавшийся пару минут назад. Большинство студентов уже научилось платить мне той же монетой – я не лезу к ним, они не лезут ко мне, но эти отличались от всех прочих.
Они не просто ходили на те же лекции, им не повезло попасть со мной в одну группу, что значило регулярно бок о бок торчать в одинаковых тесных комнатах, когда между нами не больше пары метров. И они действительно замечали, что со мной что-то не так. Вот только они торопились с выводами, принимая обескураживающую покорность за слабость.
Но всё не так плохо. Я не позволю этим наглым и невоспитанным детям, понятия не имеющим о реальной жизни – без опеки любящих мамочек – испортить мой замечательный план. Они и в подмётки не годятся тем, с кем я сталкивалась в детдоме – воспоминания о каждом из обидчиков некстати нахлынули и мне пришлось прикусить губу, чтобы не взорваться прямо сейчас, на дурацком уроке.
Учитель ещё раз повторил вопрос – кажется, он спросил что-то у меня, и я машинально встала, а остальные дружно обернулись, с насмешкой ожидая провала странной и нелюдимой девочки.
Это вряд ли.
Вежливая улыбочка и хлопанье ресницами сработали – учитель терпеливо переспросил, а я выдала то, что требуется. Поскольку у меня море свободного времени, я трачу его на учёбу, вот сюрприз.
На их лицах мелькнуло разочарование – шоу отменяется, но кое-кто по-прежнему не сдавался: Алиса и ещё её парень – тот самый симпатичный Данила, и вот здесь загвоздка с тщательно взвешенным планом. Мне должно быть безразлично мнение заносчивой парочки богатеньких детишек, но видеть превосходство в её глазах почему-то почти невыносимо, а что думает он, вообще невозможно понять – просто хмуро смотрит и даже не собирается отводить взгляд.
Ладно, вот тебе игра в гляделки – ответила на его вызов и тут же пожалела, это как удар под дых. Непонятный комок сжался внутри, так что села и дышу – спокойно, размеренно. Упорно рассматриваю тетрадь. Никаких чёртовых ошибок.
Одновременно с освободительным звонком на парту опустилась загорелая ладонь с длиннющими кроваво-красными ногтями – сама вульгарность. Её величество Алиса примостилась на мой стол и пропела нарочито громко, чтобы все слышали – и публика с готовностью ждёт, не расходится:
– Так это правда, что у тебя есть свободная хата?
– А что, у тебя закончилось место в пентхаусе? Или лень убираться?
– Ты что такая злюка? – на лицах присутствующих проступило предвкушение хорошей стычки, но я не дам себя в обиду. – Просто у меня сейчас контры с предками, так что нам катастрофически негде затусить, – она подмигнула Даниле, а тот неопределённо пожал плечами, мол, сама разбирайся.
– И что? Я-то здесь при чём?
– Ну, мы же типа друзья? Ты вовсю дружишь с моей мамой, так что давай вести себя соответственно. С нас бухло, с тебя свободные метры. В эту субботу. Ну как, замётано?
Пытаюсь представить этих чистеньких детишек в своей убогой казённой квартире, которую и квартирой-то не назовёшь, так, крохотная конура со старым матрасом и кипами учебников вокруг. У меня даже нормального стола нет, не говоря уже про стулья и посуду.
И её-то получила чудом – директор узнал, что я хотела поговорить по поводу ордера, и трусливо завилял, всячески оттягивая неизбежную встречу, а потом вдруг передал мне через секретаря совсем другой адрес и пожелания счастливой новой жизни в прекрасном районе и с хорошими соседями. Ага, знатная вышла шутка – там самая настоящая дыра, но определённо получше, чем у остальных выпускников. Наш директор, лично наблюдавший трясущиеся лица всех моих бывших опекунов, так и не смог избавиться от панического нежелания иметь со мной хоть что-то общее. Бьюсь об заклад, он от восторга вдрызг напился в день, когда я покинула их заведение.
