На меня она тоже больше ни разу не посмотрела и это слегка завело.

Вопросы остались без внятных ответов – зачем тогда так ненавидела в первый день, если после вовсю игнорировала? Я же её и пальцем не трогал. Мне вообще до лампочки её расклады.

А вот Лиса сегодня мрачнее тучи – лучше не суйся, но заранее известно, что долго в молчанку играть она не вытерпит и обязательно расскажет, что там ещё стряслось. И точно – на перемене Лиса зло пнула сиденье перед собой и тихо сообщила в пространство:

– Папаня совсем с катушек слетел.

– Что на этот раз? – постарался спросить тем же безразличным тоном, как о планах на вечер, чтобы лишние нюни не разводить. Неохота потом сопли вытирать.

– Хотел моего совета. Прикинь, он желает знать, что именно может порадовать маму в день её рождения! Прислал утром смс.

Да уж, звучит реально паршиво. Он издевается, что ли? Сейчас я бы пнул её высокопоставленного папаню, если бы физически мог достать. Даже мой такого не отмачивал. Если начистоту, мой бы галопом поскакал всячески отмазывать после любой ерунды, что я сотворил бы с тем папашей, и от этого на душе ещё гаже. Мой мастерски притворяется классным родителем, вот где самая жесть.

– Что думаешь делать?

– Пока в лидерах разгром их сладкого гнездышка. Как думаешь, новой жене понравится, если мы подкоптим их хату? Или хотя бы сломаем там всю мебель? По-моему, это точно порадует мою маму, как считаешь?

– Ключи есть? – уточнил деловито. Не в моих правилах подводить друзей, если нужна конкретная помощь.

– Достану, – вот теперь я увидел, что она не всерьёз, и самую малость разочаровался. Знатное была бы веселье! Конечно, это всё самообман, но приятно хотя бы представить такой выброс пара.

А новенькой дылде не сиделось на месте – как-то бодро подскочила к нам и встала перед ошарашенной Лисой, упершись кулаками о парту и выпучив глазища. Очень эффектные глазища, если быть совсем уж предельно точным. Подслушивала? Вряд ли. Слишком далеко.

– У тебя проблемы с мамой? – тон вроде бы нейтральный, но только глухой не различил бы в её словах откровенную угрозу. Лиса зашлась красными пятнами и на миг потеряла дар речи – не ожидала от тихони столь откровенного выпада. Ну, сейчас она ей задаст. Неужели будет драка? Не хотелось бы разнимать девчонок, но я не был уверен, что Лиса в состоянии держать себя в руках.

Дылда не сводила разъярённого взгляда с Лисы и разве что молниями не стреляла в потолок, хотя никому вокруг и дела нет – сосредоточенно занимаются своими делами. Они все трусы. Даже её дружок Степанов усиленно изображал внезапный приступ интереса к тетрадкам, а на наклёвывающийся девчачий бой – ноль эмоций. Ей бы получше друзей выбирать, что ли.

Лиса наконец захлопнула рот и медленно встала, уронив с колен куртку.

– Тебе что-то надо, дылда?

– Дылда? А что, мне нравится. Отличное прозвище. Я просто хотела узнать, не нужна ли тебе дополнительная помощь с мамой. Так что, нужна или как? – да Дылда прямо как разгневанная и коварная дьяволица. Я восхищён.

Преподаватель кинул на нас обеспокоенный взгляд и обошёл кафедру, намереваясь вмешаться, и я незаметно пихнул Лису. Она покосилась на меня и вроде бы успокоилась.

– Мне нужно проветриться, – Лиса рывком скинула тетради в сумку и бросилась вон, позабыв про куртку. Я следом – не хватало ещё ловить её потом по всей территории.

На пороге всё-таки обернулся и не пожалел – Дылда хохочет, как ненормальная. То ещё зрелище, но мне понравилось. Есть в этом что-то дикое и необузданное, как стихия.

Не помню, как оказалась рядом с ними на тротуаре – только что ярость так застилала разум, что я почти не контролировала себя, но теперь всё развеялось. Быстро оглядела их обоих на предмет повреждений – вроде бы всё в порядке, но сразу трудно судить. Брюнетка задрала нос и презрительно оглядела меня с головы до пят, как будто боялась запачкаться, если подышит одним со мной воздухом ещё лишнюю минуту, а мальчик… Он спокойно изучал моё лицо и явно не мог взять в толк, зачем я вообще побежала за ними.

Пока мы втроём застыли, подбирая хоть какие-то слова, на парковку вырулил длинный автомобиль без крыши и притормозил рядом. Похоже на идеальную картинку из рекламы детских товаров – очень красивая женщина с добрыми глазами тепло улыбнулась брюнетке и мягко спросила, очевидно, ожидая немедленного отказа:

– Привет, Алиса. Ты с друзьями? Не хочешь пригласить их пообедать? Я как раз собиралась, мы можем объединиться. Ну же, поехали! Я угощаю, – и робко указала на задний ряд сидений.

Брюнетка недовольно фыркнула, а у меня словно вышибло всё из лёгких, настолько оказывается больно увидеть вблизи всамделишную заботу о детях.

Один из случаев с опекунами многому меня научил – а ведь я чуть не купилась, наивная. Тот, кто должен был играть роль отца, постоянно норовил остаться со мной в комнате, чтобы поговорить о том, как мне будет хорошо жить в их семье. Мне льстило такое небывалое внимание и я развесила уши, а эрзац-маманя тоже хороша – всё поддакивала, приторно улыбалась и беспрерывно жарила несъедобные оладьи, которыми приходилось давиться, чтобы не обидеть новых опекунов. Когда фальшивый папа решил, что достаточно подготовил меня, и получил по заслугам, они немедленно выкинули меня, как случайно пролезшую в дом опасную зверушку, а я навсегда запомнила, как отличить настоящую заботу от подделки.

Так вот, у этой образцовой дамочки в крутом авто всё было взаправду. Она отчаянно хотела познакомиться поближе с друзьями своей дочери и прежде, чем Алиса успела вставить хоть слово, я выпалила короткое:

– Да, спасибо.

Мальчик приподнял бровь, а Алиса вдруг хихикнула и зашептала ему на ухо, не стесняясь нашего присутствия. Она даже пару раз показала на меня пальцем, отчего её мать с досадой отвела взгляд и виновато прошептала мне одними губами:

– Извини.

Алиса величественно села на переднее сиденье и с вызовом обернулась – мол, запрыгивайте, чего ждёте. Мальчик закатил глаза, но открыл для меня заднюю дверь, и, хотя он так и не стёр с лица неприязненную ухмылку, я была очень тронута непрошеным проявлением галантности. Никто ещё не поступал так со мной и я вдруг ощутила, как предательски запылали щёки. Боже, как глупо. Надеюсь, никто не обратил внимания.

Мама Алисы привезла нас в шикарное место – мои опекуны никогда не тратились на подобные глупости, так что я усиленно сдерживалась, чтобы не таращиться по сторонам, как деревенщина. Официанты так по-королевски невозмутимы, что хочется отмочить что-нибудь этакое, зато все остальные явно как рыбы в воде, а я отметила иронию момента – впервые за долгое время беспокоюсь не о том, как бы не разрушить всё вокруг, а о том, что обо мне подумают. Наверное, это и правильно? Люди часто переживают насчёт подобного, я знаю.

Разговор не клеился и мама Алисы обратилась за поддержкой ко мне, задав тот самый вопрос, который нельзя было задавать. И без которого никак не обходится у тех, кто не окружён сплошными детдомовскими выкормышами.

– Твои родители наверняка гордятся тобой, да, Танюша? Ты же поступила на бюджет? – она скользнула взглядом по моей невзрачной одежде и ласково улыбнулась, как бы приглашая поведать милые подробности о несуществующей семье.

И это ещё больнее, чем я думала. Наверное, меня выдало беззащитное выражение – она растерялась и неуверенно посмотрела на Алису, а та хищно подалась вперёд, как будто нашла ключ от любимой головоломки.

– Ты что… сирота? – меня хватило лишь на ответный кивок чужой маме. – Прости. Я не думала… А ты не искала своих родителей? В смысле, что с ними случилось? Ты хоть знаешь?

Да уж, деликатность не её сильная сторона, но интересовалась она искренне и это меня подкупило. Конечно, правда ей ни к чему, так что пришлось скормить стандартное враньё.

– Я почти не помню маму и ничего не знаю о том, что произошло. В приюте мне не дали её данных, так что я стараюсь жить самостоятельно. У меня даже есть квартира.