Когда мы съели девять по сто, Иссякли трудовые башли, Но, к сожаленью, я не просто Ушел несолоно хлебавши.
Откуда-то из туалета Возникли два противных типа: "Подруга с нами вообще-то. А ты суровый ебарь, типа?
Ты должен типа наказанье Нести за это без базара". И оправдалось предсказанье Насчет штанов и тротуара.
"Где бабки?- на меня орали. Колись, куда ты спрятал бабки?" Крутой прикид с меня содрали И даже с ног - крутые тапки.
Простился также я с часами За то, что пацанов озлобил, А эту штуку под трусами Так к делу и не приспособил.
Как гардероб возобновлю я При нынешней дороговизне? Вот потому и не люблю я Петь дифирамбы этой жизни.
Здесь все - и посиделки в баре, И одинокие блядушки, И это чертово кампари Все составляет часть ловушки.
Андрей Добрынин
От Мухосранска до Парижа Планету мыслью облечу я И всюду я ловушки вижу И запах стали всюду чую.
А столь печальная картина Рождает вывод несомненный: У человека нет причины Любить Создателя Вселенной.
Будь начеку, мой современник, Пореже покидай берлогу, А тот, кто хочет наших денег, Пусть обратится прямо к Богу.
2002
Андрей Добрынин
Журналист что-то пишет о пошлости, Словно что-то в стихах понимает. Ему любо напраслину сплошь нести Самомненье он так поднимает.
Обхамив беззащитного гения, Заработает он на прокорм, И в итоге его самомнение Много выше всех мыслимых норм.
Голова его сходствует с дынею Это явственный признак мутанта. Темноту, пустословье, уныние Восхваляет он вместо таланта.
Четкий курс этой пишущей братии Повсеместно внедрять пустословье, И они не раскроют объятия Тем, кто взыскан народной любовью.
С идиотским апломбом редакции Тиражируют глупость все шире, Оттого-то и падают акции Настоящих художников в мире.
Но мы знаем, что временны бедствия, Что в итоге-то нас не убудет, Что лишь мы посмеемся впоследствии И что всех только вечность рассудит.
Мы молчим, ибо делать-то нечего, Ибо мы-то в газеты не вхожи, И все пухнут от спеси газетчики, И все тоньше их сальная кожа.
Плохо кончат нахальные дутыши С самомнением их и апломбом Все взорвутся, зловоньем окутавшись, Уподобясь химическим бомбам.
И прохожие где-то поморщатся От зловонья, что ветер принес, И замоет все пятна уборщица, Бормоча себе ругань под нос.
Подготовит к рутинным занятиям Анфиладу отчищенных комнат, И врагов мы не вспомним проклятием, Ибо их просто не за что помнить.
2002
Андрей Добрынин
Я не желал ход мысли затемнять Завесой слов загадочно-никчемных И потому произведений темных Старался никогда не сочинять.
Я не боялся отзывов разгромных, Читателя старался я понять И мозг его вовек не загрязнять Потоками стихов головоломных.
А что нам отзывы? Что пресса нам? Что нам апломб и чванство журналистов? Что нам издевки модных дураков? Сгниет в канаве этот жалкий хлам, А Орден куртуазных маньеристов Пребудет до скончания веков.
2002
Темно и нудно мы писать не будем, Как все угрюмцы требуют от нас Мы будем колотить в наш звонкий бубен, Что весь народ вокруг пускался в пляс.
Из темного нагроможденья буден Мы выжмем сок, вгоняющий в экстаз. Угрюмцы, не дающие нам "Букер", Мы в нашей бедности богаче вас!
У нас есть песни, женщины и шутки И многочисленные приключенья, Вино, друзья и к этой жизни вкус, А вы, глупцы, гремите цепью в будке, Пролаивая ваши поученья Так вам судил Руководитель Муз.
2002
Андрей Добрынин
У современной молодежи Весьма циничны голоса. Ее мечтанья в этой жизни Спиртное, танцы, колбаса.
А о потусторонней жизни В ее мозгу понятья нет. Зачем же было нам, поэтам, Трудиться миллионы лет?
Зачем мы мучились, страдали И в ссылку ехали подчас? Ведь эти полуобезьяны Не знают ничего о нас.
Возьми кредит, купи бананов, В Норильске с выгодой продай И удались в свое именье В Барвиху или на Валдай.
Пускай имеются в именье Джакузи, сауна и бар, А молодежь забудь навеки, Как отвратительный кошмар.
От молодежи я стараюсь Как можно чаще отдыхать Нет силы слушать этот гогот, Зловонье курева вдыхать.
Ее лишь в виде проституток Еще я как-то признаю. Ты покупай ее в райцентре, Чтоб плоть побаловать свою.
Гораздо выгоднее - оптом, Не меньше дюжины голов. А наших слез она не стоит И наших выстраданных слов.
У ней другие интересы, У ней другой обмен веществ. Нельзя надеяться на отклик Со стороны таких существ.
Зато употреблять их можно Для плотских глуповатых дел. Общенье душ недостижимо, Но есть зато общенье тел.
Андрей Добрынин
А пообщавшись хорошенько, Взашей гони ты молодежь Она ведь все равно не ценит То ценное, что ей даешь.
Она ведь хочет только денег, А не величия души. Когда ж прогонишь - к небу Духа Взмывай немедленно в тиши.
2002
Андрей Добрынин
Зовут меня извергом, черной душой С оценками этими я и не спорю: Конечно же, я гуманист небольшой И внемлю с улыбкой народному горю.
Который уж раз неразумной башкой Народ мой в глухие врезается стенки. Затем на меня он косится с тоской... Меня ж веселят эти милые сценки.
На кладке, естественно, холст укреплен, С картиной, приятной для всякого сердца: Котел, а в котле - ароматный бульон... Увы, за картиной отсутствует дверца.
Не надо выдумывать новых затей, Вносить изменения в ход представленья: Такая реприза смешней и смешней Становится именно от повторенья.
2002
Андрей Добрынин
На пьянке в клубе "Санта-Фе" На нас все девушки глядели, Ведь сапоги и галифе На нас блистательно сидели.
Хоть были в клубе "Санта-Фе" Все девушки слегка вульгарны, Но мы не говорили "фэ" Судьбе мы были благодарны.
"Ты помнишь,- другу молвил я,Как горе мыкали мы оба, Как избегали нас друзья И накипала в сердце злоба?
Но беды не сломили нас! За это мы теперь богаты И нежат нас сияньем глаз Рачительные меценаты.
Теперь для нас идет стриптиз, И разве это не прекрасно? Открыть нам свой мохнатый низЛюбая девушка согласна.
Согласна даже прошмыгнуть За нами в тесную подсобку, Чтоб нам вручить бока, и грудь, И бедра, и тугую попку.
Да, обольстили мы судьбу, Но будет гибель для поэта, Коль он забыл про голытьбу, Что мерзнет на помойке где-то.
