— Нам придется продолжить попытки, — прошептала она.

Его действия ни к чему не привели, и они оба это знали. Но она не собиралась просить его остановиться, независимо от того, спали они прошлой ночью или нет.

Ловким движением пальцев он освободил ее от лифчика и отбросил его на пол, покрывая поцелуями ее грудь и пощипывая другую пальцами. Стон сорвался с ее губ в ответ на его заботу, и она потянула его боксеры вниз.

Малфой помог ей, и через мгновение в ее руке оказался твердый член. Он застонал. Ощущение его обнаженной груди, задевающей ее соски, заставило тепло растечься между ног, и он удерживал с ней зрительный контакт, играя с кружевным поясом ее трусиков.

Гермиона кивнула, задыхаясь и скользя рукой вдоль его тела, наслаждаясь темнотой его взгляда и реакцией, которую она от него получала.

С легкой усмешкой он снова поцеловал ее и задумчиво произнес:

— Я запомню это.

Хотя он подразумевал другое, Гермиона поняла, что он предлагал ей закончить, но это только укрепило ее решимость. Улыбаясь, она потянулась к его руке и засунула ее в трусики.

Малфой, не теряя времени, просунул два пальца между ее складок и погрузил их внутрь нее. Она почувствовала ухмылку на его губах, когда он снова поцеловал ее, а другой рукой стянул трусики с бедер.

Когда его пальцы слегка согнулись внутри нее, голова Гермионы с криком откинулась назад, и она обхватила его бедра ногой, вжимаясь в его руку, когда он начал двигаться внутри. Она притянула его член к входу в свое влагалище, вновь поцеловав его, и когда он зарылся рукой в ее волосы, то вошел в нее по основание.

Дыхание Малфоя смешалось с ее дыханием, и он прижался лбом к ее виску, когда они оба замерли на один долгий миг, и голова Гермионы закружилась от его прикосновения.

— Я ни за что не забуду этого, — прошептала она ему на ухо.

И он начал двигаться.

Сначала нежно, осторожно, чтобы она привыкла к его прикосновениям, и тихие всхлипы срывались с ее губ, когда он входил в нее с каждым толчком. Проведя ногтями по его спине, она сильнее прижала его к себе, и он встретил ее взгляд с ухмылкой, после чего грубо втолкнулся в нее.

Слова беспорядочно слетали с ее губ, тихо бормоча его имя.

Темп нарастал, ее спина выгнулась дугой от кровати, а голова закружилась от ошеломляющего потока удовольствия. Малфой схватил ее за бедро, резко входя в нее, сильно дергая за кудри, впиваясь в ее шею языком и зубами.

Подстраивая каждый толчок под свои собственные движения, она сжимала его упругий зад. Малфой содрогался, каждый раз входя в нее с еще большей силой.

И когда его рука переместилась к клитору, оргазм обрушился на нее с неожиданной, ослепляющей силой, заставляя мурашки бежать перед глазами и вырывая крик из горла.

Сделав еще несколько толчков, он застонал, уткнувшись лицом в ее шею. Тонкий ручеек пота потек с его висков, и Гермиона вяло провела рукой по его светлым волосам, удовлетворенная улыбка растянулась на ее губах, когда он отошел, бросив ей плутоватую усмешку.

Она притянула его к себе для еще одного поцелуя, лениво дразня его языком, и пока она искала в глубине своего сознания какие-либо сожаления об их импульсивном соединении, — ничего не нашла.

По правде говоря, ей не терпелось узнать его получше.

Малфой отстранился, подарив ей последний поцелуй, и спросил:

— Защита?

— Не думаю, что у меня здесь есть волшебная палочка, — ответила Гермиона, погружаясь в его объятия.

Возможно, в какой-то момент она стала воспринимать его не просто как знакомого, потому что чувствовала себя в его объятиях уверенно и уютно. Слепо протянув руку за спину к ночному столику, Малфой нахмурился, глядя на нее, после чего развернулся.

Он взмахнул волшебной палочкой, накладывая на нее противозачаточное заклинание, но на его лбу все еще оставалась морщинка беспокойства.

— Что? — спросила она, чувствуя нервную дрожь. Возможно, он не хотел, чтобы все зашло так далеко.

Но он раскрыл ладонь, показывая два крошечных стеклянных пузырька, каждый с дымчатой серебряной нитью внутри. Прочистив горло, он пробормотал:

— Я только что нашел это.

Гермиона взяла одну из них и увидела маленькую букву «Г», написанную ее почерком. Быстрый взгляд убедил ее, что на другом флаконе буква «Д». Она поморщилась.

— Думаю, это объясняет, почему мы ничего не помним. Но почему?

Он пожал плечами, и Малфой покачал головой.

— Понятия не имею, — он встретился с ней взглядом. — Может, нам стоит подсмотреть за нами?

Оставался еще один вопрос, висевший между ними без ответа. Будет ли это иметь значение сейчас? Она видела, как эта мысль эхом отозвалась в его взгляде.

— Не сейчас, — прошептала она с дрожащим кивком. — Я не хочу, чтобы это свело к минимуму у нас… что-то.

— То, что мы только что сделали, — подтвердил он. Гермиона снова кивнула.

У нее в голове крутились всевозможные причины, по которым они решили избавиться от своих воспоминаний: было ли это что-то плохое или что-то, что они хотели забыть. Но тогда почему они оставили флаконы, чтобы подразнить себя утром?

— Для протокола, — почти обманчиво легким тоном сказал Малфой, — это не избавит тебя от настоящего свидания со мной.

Облегчение пронзило ее, когда она убедилась, что он чувствовал то же самое, что и она, а не просто желание к сексу. Гермиона зарылась глубже в его объятия, ее глаза затрепетали, и она произнесла мягким шепотом:

— Договорились.

Легкий стук на ночном столике свидетельствовал о том, что он вернул флаконы на место.

— В конце концов, мы все равно просмотрим воспоминания, — решил он.

Улыбка тронула ее губы, и она сказала:

— Мне нравится эта идея, — когда ее веки закрылись, она задремала в его объятиях.

***

Шесть месяцев спустя

— Ты уверена? — спросил Драко, пристально глядя на нее. — Если мы сделаем это, то сможем увидеть, что произошло той ночью.

Сделав глубокий вдох, Гермиона кивнула.

— Уверена.

Маленький омут памяти лежал на кровати между ними в квартире, которую Драко приобрел после того, как они покинули Хогвартс. Формально Гермиона там не жила, чаще всего оставаясь у него на ночевку, но он предположил, что это лишь вопрос времени.

Их руки коснулись друг друга, пальцы переплелись, и Гермиона встретила его взгляд с нервным смешком.

— Не может же все быть так плохо, правда?

С осуждающей улыбкой он рассмеялся и сказал, как бы заранее напоминая ей:

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя, — тихо ответила она. Адреналин хлынул по венам, когда Малфой вылил пузырек в омут, его содержимое закружилось, закрутилось на поверхности. Прежде чем он смог бы что-нибудь сказать, она нырнула внутрь, увлекая его за собой.

Последующие часы прошли в хаосе.

Лед между ними постепенно таял благодаря нескольким бокалам пунша. Гермиона пролила красный напиток себе на грудь, но до этого успела украсть его галстук, обернув его вокруг своего запястья, а затем позже, когда Драко обвязал гриффиндорский галстук вокруг своей головы, они выпили еще больше пунша.

Наблюдая за всем этим грязным прошлым, она съежилась, но улыбка Драко была заразительной, когда он обнял ее за плечи и притянул к себе.

Затем, в конце вечера, они наблюдали, как их прошлые «я», спотыкаясь, вошли в комнату Драко, пьяно обмениваясь дразнящими, но нерешительными прикосновениями, пока Гермиона не поцеловала его крепко, но коротко в губы. Драко с ухмылкой на губах наблюдал, как она сняла с себя одежду, липкую от пунша, после чего забралась к нему в постель. Ухмылка сменилась чем-то более искренним, когда он забрался вслед за ней, целуя ее в висок.

Они смотрели, как, наконец, пара уснула, договорившись удалить свои воспоминания, как поразительный сюрприз для их утренних «я», смеясь в пьяной истерике, маркируя флаконы.

Воспоминания уплыли в серебристом тумане, и Драко вытащил их обоих из омута, покачав головой и усмехнувшись.

— Это было что-то другое. Но я думаю, что мы не спали в ту ночь.