— О чем ты говоришь?

— Это просто… — поджав губы, Малфой выдохнул через нос. Она с недоверием наблюдала, как на его щеках проступили пятна румянца. — Я научился уважать тебя, верно, и не хочу, чтобы ты думала… это не входит у меня в привычку…

— Малфой, — прошептала она, прерывая его. Он долго смотрел на нее широко раскрытыми глазами, и его попытка быть честным что-то в ней всколыхнула. Он уже не казался тем незнакомцем, каким был в начале года. — Честно говоря, я не помню, что произошло прошлой ночью.

— О, слава Мерлину, я тоже, — поспешил он.

Гермиона удивленно моргнула.

— Ты не помнишь… ничего?

— Очень… ранние воспоминания, — он прищурился, словно пытаясь что-то вспомнить. — Я думаю, это был пунш.

— Определенно пунш, — со вздохом согласилась Гермиона. Она не была уверена, лучше или хуже было то, что ни один из них не знал, что произошло. — Тео готовил его.

— О черт, — с хриплым смешком фыркнул Малфой. — Это все объясняет. Тео — настоящий пьянчуга.

Эта мысль определенно не заставила ее почувствовать себя лучше.

— Так… ты думаешь, мы…

Он проглотил эти слова с осторожной деликатностью.

— Даже не знаю.

Состроив гримасу, Гермиона перевернулась на спину и выдохнула.

— На тебе что-нибудь надето?

— Мои боксеры, — хрипло сказал Малфой. Она могла только надеяться, что этот разговор был таким же неприятным для него, как и для нее. — А ты?

Она быстро кивнула.

— Да, на мне нижнее белье.

— Галстук, — простонал он.

— Да, — прошептала Гермиона. — Это выглядит не очень хорошо.

Малфой откашлялся и провел рукой по лицу.

— Мы могли бы подождать и посмотреть, не придет ли какое-нибудь воспоминание к одному из нас. Мы могли бы просмотреть воспоминания в омуте памяти, но я не уверен, работает ли это для забытого, — он сделал долгую паузу. — Или мы могли бы… попытаться заставить себя вспомнить.

— Что ты имеешь в виду? — его взгляд скользнул по ее лицу, лишь на мгновение задержавшись на губах, и ее осенило понимание. — Ты думаешь, мы можем как-то встряхнуть мозги?

Она солгала бы себе, если бы сказала, что в этой идее нет никакого смысла. Особенно учитывая то, что они чувствовали в последнее время.

— Я имею в виду… — Малфой замолчал, снова проводя рукой по своим светлым волосам. — Если мы уже спали вместе, то это не имеет значения…

Ломая голову, Гермиона пыталась вспомнить, целовались ли они прошлой ночью. Но ничто не шевельнулось за пределами зияющей пустоты, в которой утонула прошла ночь после второго бокала пунша.

По правде говоря, именно он предложил это.

Прежде чем она успела обдумать ситуацию, Гермиона наклонилась и прижалась губами к нему в быстром поцелуе. Она не была готова к мягкости его губ, теплу, которое затопило ее, когда он откликнулся на поцелуй. Ее глаза закрылись, в груди все сжалось, когда его пальцы коснулись ее скулы.

Когда он отстранился, она все еще чувствовала поцелуй, губы покалывало от прикосновения. Не открывая глаз, она спросила:

— Что-нибудь вспомнил?

— Нет, — его глаза все еще были прикованы к ее губам, когда она наконец взглянула на него. Но затем Малфой снова поцеловал ее, и ее губы приоткрылись от прикосновения его языка. Мягкий, хриплый стон вырвался из глубины ее горла, разнося по телу от каждого прикосновения феерическое тепло.

Его поцелуи были горячими, но незнакомыми, и Гермиона не обнаружила в себе никаких воспоминаний о прошлой ночи. Но она зарылась руками в его волосы, притягивая ближе; поцелуй стал глубже.

Возможно, ее влекло к нему даже больше, чем она думала.

Наконец она вырвалась, ее грудь тяжело вздымалась от напряжения, и встретилась с его глазами, темными и затуманенными.

Кривая усмешка тронула его губы.

— Мне кажется, я бы это запомнил.

Оторвавшись от вызванного вожделением тумана, который он пробудил в ней, Гермиона кивнула.

— Я тоже. Так что же произошло?

Малфой пожал плечами, взяв ее запястье в свои руки.

— Может быть, ты просто заснула здесь.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он осматривал то место, где был завязан его галстук, и Малфой небрежно протянул ее руку к столбику кровати, словно подражая тому, где он мог быть завязан. Смущение снова залило ее щеки.

Он откинулся назад, пожав плечами, но не отпустил ее руку.

— Никаких доказательств, — отвернувшись, он пробормотал: — полагаю, мадам Помфри могла бы все прояснить.

Приподнявшись на локтях, Гермиона оглядела комнату. Ее гриффиндорский галстук валялся на полу у ее стороны кровати. Размахивая им, она размышляла вслух:

— Вчера вечером я даже не надела галстук.

— Я бы никогда не назвал тебя извращенкой, Грейнджер, — небрежно протянул он.

Это было не так, но все выглядело не очень хорошо. Особенно когда она заметила свою юбку на полу у двери. Застонав, Гермиона откинулась назад на кровать.

— Почему мы ничего не можем вспомнить?

— Ладно, — рискнул Малфой, его глаза сузились. — Ну, скажем, у нас был секс. Это ведь не конец света, правда? Подростки, гормоны и все такое.

— Нет, — выдохнула она, снова ворочаясь на матрасе. — Это еще не конец света. Это странно, учитывая, что это ты и я.

— Странно, — согласился Малфой, но затем нахмурился. — Если бы это было так, я бы хотел вспомнить. Кажется, это было позорно.

Гермиона не хотела признавать этот факт, но она чувствовала себя почти… разочарованной. Она могла признать, что какая-то часть ее была заинтересована в нем некоторое время, и после того, как она испытала жар его поцелуев, она чувствовала себя лишенной этого потрясающего опыта.

Подавив зевок одной рукой, она поняла, что больше не спешит покидать его постель. И в самом деле, она оказалась ближе к нему, чем раньше.

— Стыдно, — запоздало согласилась она, глядя на его губы.

Плечо Малфоя коснулось ее плеча; он снова наблюдал за ней, выражение его лица было напряженным и задумчивым. Нервы сжались у нее в животе, когда она выдержала его взгляд, чувствуя, как учащается сердцебиение.

— Может быть, — сказал он тихо, и губы его дрогнули, — мы как-нибудь повторим это снова. Знаешь… просто чтобы убедиться, что мы ничего не помним.

Ее глаза расширились от его пристального взгляда, и она выдохнула:

— Ты предлагаешь мне?..

— Да, — сказал он, тяжело дыша, но спустя мгновение покачал головой. — Нет. Я приглашаю тебя на свидание… но не так, как я себе это представлял.

То, как он произнес эти слова, говорило о том, что он думал об этом раньше, и тепло разлилось по ее телу. Коротко рассмеявшись, она не смогла сдержать улыбку.

— Мне бы этого хотелось.

Малфой подарил ей захватывающую дух кривую улыбку, которая пробудила что-то внутри, когда она притянула его к себе, их губы снова соприкоснулись, и в этот раз она не колебалась. Он углубил поцелуй, нависнув над ней, и она провела руками вниз по напрягшимся мускулам его спины.

Его кожа была горячей, и вожделение проснулось, побежало по ее венам, когда он отпустил ее рот, оставляя дорожку поцелуев вдоль подбородка и шеи, его руки скользили по ее бокам, задерживаясь на груди.

— Хоть что-нибудь?.. — вновь спросила она, и это слово застряло у нее в горле, ее голова откинулась на подушку, когда он посасывал чувствительное место на ее шее.

Она обвила ногой его талию, прижимаясь к нему, и он издал низкий стон, пробормотав:

— Ничего.

Возбуждение трепетало в ее сердце, и она опустила руку вниз, чтобы коснуться его упругой задницы через боксеры. Малфой провел языком вдоль линии ее декольте, освобождая одну чашку лифчика и посасывая сосок губами. Тяжело вздохнув, он спросил:

— Что-нибудь?..

— Ничего, — выдохнула она, двигая бедрами и прижимаясь к его сильному возбуждению.

Приоткрыв губы, он на мгновение уставился на нее, когда его рука потянулась к ее спине, играя с застежкой лифчика. Его глаза потемнели от вожделения, и волна напряжения пронзила ее.