– Слушаюсь, – на лице Зигфрида заиграло едва заметное волнение, его отец с легкостью это заметил, и оттого мальчик заволновался ещё больше. Зигфрид сделал пару шагов, посмотрел на отца и присел на предложенный ему стул, с подлокотниками в виде двух королевских грифонов, тщательно что-то высматривающих, – да, отец, я слушаю.

–Я знаю про вас с Андриэль.

– "Что? Откуда он узнал?" – взметнулись мысли в голове, но мальчик усилием воли их подавил и готовился к серьёзному спору.

– Думаешь,– « откуда я узнал?», – Зигфрид кивнул. – В моём доме глаза и уши есть даже у травы. Зигфрид, я полюбил её как родную дочь, а ты мой сын. Я не могу допустить такого в семье. Я люблю вас обоих, и вы должны меня понять и простить, если не сейчас, то со временем вы поймёте. Я принял решение, через три дня Андриэль поедет в Королевский Лицей Благородных Леди на пять лет, а, Ты, женишься на дочери баронета Огена, как раньше и было говорено. Вы с Андриэль не созданы друг для друга. Тебе необходимо это понять и ей тоже.

– Но отец…

– Я так сказал! Это мое последнее слово. Ты мой сын, пока я глава нашего рода ты обязан мне подчиняться.

– Это жестоко и....

– Всё! Разговор окончен! Можешь идти. Ступай,– на лице Арчебальта заиграли багровые пятна,– я не собираюсь слушать монолог сынка, который ещё слишком юн, чтобы осознавать все события и их последствия. Со временем ты меня поймёшь и даже будешь благодарен мне за мое решение,– смягчил он свой тон.

– Слушаюсь, – Зигфрид встал, поклонился и отправился за дверь в молчании.

Арчебальт выпил ещё бокал и начал заново смотреть на огонь, переходя в свои размышления.

– "Глупый мальчишка! Он не понимает, что я стараюсь для него. Мне на покой уже пора, а я всё прислуживаю перед королём ради будущего моего сына, а он всё как об стенку горох. Хотя вспоминаю себя. В его возрасте я ухлёстывал за дочерью местного кузнеца. А как я к отцу пришел говорить, что на ней женюсь, так он меня так выпорол, что я неделю сидеть не мог. Это жизнь, иногда надо чем-то жертвовать ради светлого будущего. Со временем он поймет и простит, также как я понял своего отца»,– Арчебальт встал с кресла, но ноги подкосились, и он снова в него рухнул,– староват я стал, староват… Не те силы что раньше.

Этой же ночью Андриэль и Зигфрид сбежали. В горе и радости они жили на больших дорогах. Зарабатывали на жизнь работой на крестьян, иногда грабили телегу на дороге, а иногда и их самих грабили. На больших дорогах честные недолго продержатся. Молодая пара это прекрасно понимала и, одолевая совесть, делали позорные дела. За свое странствие они обрели множество друзей и знакомых, узнали о тех местах где не написано ни в одной книге. Они пробродили несколько лет по северным королевствам от города к городу, от деревне к деревне. Под конец своего путешествия Андриэль и Зигфрид заглянули в приграничный городок Дол'Атан. Он находится на границе между королевством Сувир и пустыней халифата Гиза. Городничий Дол'Атана открыто выжимал деньги из всех жителей. Горожанам это не нравилось, но выхода не было. Вся стража, судебная и городская инфраструктура была полностью за городничего. Недовольных вешали, судили и отправляли на каторгу. По городу даже ходили слухи, что городничий так награбил свой народ, что в его личных запасах было около пятидесяти тысяч золотых вешкек. Узнав об этом, Зигфрид тут же захотел выкрасть столь крупную сумму. Вместе с Андриэль они решили, что это будет их последним делом. Они возьмут столько, сколько смогут унести, а остальное раздадут жителям Дол'Атана. Это будет справедливо и честно по отношению ко всем. Дальше их целью было купить поместье на берегу Синего моря, выращивать цветы, жить честной жизнью и завести детей, кота или собаку, чтобы дети с ними играли. Жить, так как они хотели жить всегда. Мирно, без голода, постоянных походов и борьбы за свое существование.

Ограбление получилось. На руках у них было пять тысяч золотых вешкек, а остальное посыпалось по улицам города. В деле им помогла одна из освободительных банд. Дальше влюбленная пара отправилась к выходу из долины. Зигфрид и Андриэль успели добраться до границы, но только там их и перехватили. Новости разносятся быстро. Быстрее чем два груженных коня в обход больших дорог и городов. На границе Зигфрид успел сбежать со всеми деньгами, и он обещал вернуться за Андриэль, но правда ли?

Андриэль сидела на жёсткой деревянной скамье, упираясь ногами в толстую стенку, и размышляла. В голове была одна единственная мысль: "Он вернётся, он не может меня бросить…", и так это повторялось по кругу. Она смотрела сквозь решетку в окне злачной телеги. Город Дол'Атан был основан ворами, убийцами, предателями и прочей падалью этого мира. Сначала это была маленькая станица, обнесённая частоколом с семью домами. Со временем город обрастал новыми домами, а частокол стал каменной стеной в четыре метра, но люди, как и были по своей сути, так ими и остались. Мимо нее мелькали люди. Люди, которые были на улице, пили, веселились и трахались, как звери в грязи и собственном дерьме. Только такие мысли и были у нее. Смотришь на такое со стороны и не понимаешь, как человек занёс себя в высшую расу. Высшая раса, высшая раса, а всё-таки идиоты, погрязшие в собственных пороках и себе самих. На улице Дол'Атана уже целый месяц шёл дождь, было всегда темно, злачный край в самый раз для душевно гнилых. И оттого на собственной душе было ещё хуже.

Повозка остановилась, со скрипом левого колеса, который все говорил,-«смерть».

– Ну вот, приехали…– шепотом произнесла Андриэль,– "Смерть. Смерть всеми брошенной уличной воровки, как мило. Не думала, что такая судьба поджидает меня за углом. Я многое совершала в жизни, но не думала, что умру именно так. Больно. Очень больно от этого",– проговорил внутренний голос девушки.

Ей открыли дверцу. В нос сразу ударил зловонный запах грязной улицы. Она переборола себя и сделала первый шаг по деревянной лесенке. Извозчик, в стальной кирасе, с подкуренной самокруткой, сказал фразу, которую девочка не забудет до конца своих дней. Оперевшись на алебарду, он произнес: «В нашем мире справедливость нужна только слабакам, трусам и идиотам, а к кому, Ты, относишься?». Она его узнала. Этот человек охранял личные запасы городничего и был там, когда Андриэль грабила казну. В тот день девушка оставила его в живых, ей удалось вырубить его ударом деревянной дубинки.

Андриэль выползла из повозки. От долгого пути ноги девушки перестали её слушаться и Андриэль не смогла устоять, когда она вылазила из повозки, то упала на землю. Она пыталась подняться с помощью ступенек. Ей почти это получилось, но извозчик, с улыбкой приглашавший леди на плаху или к себе в койку, толкнул её ногой. Андриэль упала в грязь. Ее одежда промокла в считанные секунды. Было больно, не от падения, а от самой ситуации. Опять какие-то бандиты толкают ее в грязь, прямо как детстве. Опять с ней обходится как с ненужной игрушкой.

– Зачем, – спросила его девушка, с огромной ненавистью и презрением глянув на него снизу-вверх.

– Мне нравиться смотреть на страдания. Раньше я хотел быть палачом, но нет. Не вышло,– Андриэль плюнула ему на ботинок. Покраснев от злости, извозчик замахнулся на неё большой деревянной дубинкой.

– Стой, – крикнул ему второй извозчик,– пускай проведёт свои последние минуты, как полагается, думая о доме и о своей жизни. Ты опять за свое? Ещё раз и я точно сделаю так, чтобы ты пожалел. Понял меня,– пригрозил он своему товарищу, когда тот опустил дубинку и взгляд на землю.

Девушка упёрлась ладонями в грязь и начала подниматься. Медленно. Сначала ей пришлось встать на четвереньки, а потом на колени и уже с колен она поднялась и молча пошла к плахе. Когда Андриэль оглядывалась, то видела только презрение. Что можно ожидать, когда смотришь на воровку? Пускай они раздали жителям деньги, но память проходит. Особенно когда тебе настоятельно говорят что думать и как. Люди быстро забывают доброту и хорошие поступки в их сторону, воспринимая это как должное, за то хорошо помнят гадости и обиды. Это как-то имеет более острые крючки, чтобы зацепиться в сознание человека.