* * *

— Дамы! — Лаэрт заглянул в шатер, где лежали раненые. — Не пора ли сделать перерыв?

— Мы уже почти закончили, — улыбнулась Цефора. — Сойл! Сколько раз тебе говорила, не ковыряй болячку! По рукам получишь!

— Ну чешется же, — виновато ответил матрос. Но руки от струпа на колене убрал.

Брисигида хлопотала у кровати Хольгера. Его несильно ранили, явно магическим оружием. Рана сопротивлялась заживлению. Только отвары и молитвы жрицы помогали ей затягиваться.

— Готово, — сказала она северянину, закрепив новую повязку. — Завтра сменим последний раз — и даже шрама не останется.

— Да хрен с ним, со шрамом, — отмахнулся солдат. — Не первый и не последний. Спасибо.

— Отвар пьешь? — напомнила ему Брисигида.

— Три раза в день, — кивнул Хольгер.

Лаэрт по себе знал, что отвар этот — ужасно горький и вонючий, но солдат не жаловался. Не каждая жрица могла его приготовить, зато эффективность отвара превосходила большинство других средств.

— Будешь пить еще три дня, а то рана снова откроется, — предупредила Брисигида и повернулась к Цефоре. — Я закончила.

— Я тоже, — кивнула Цефора. — Ну, что там у тебя? Пахнет вкусно.

Лаэрт на мгновение исчез за пологом и вошел в шатер с блюдом, полным моллюсков. Трое парней из отряда Ранжисоны, пострадавших от девчонки-антимага, узнали его и не поленились подняться с лежанок, чтобы поклониться. Они помнили, как он расправился с ассасином.

— Вы мне это бросьте, — шутливо пригрозил Лаэрт. — Я вам не вождь. Перед Ранжисоной-то шапки не ломаете, а тут чего удумали?

Чернокожие канониры не смутились. Как только Лаэрт поставил блюдо на стол, каждый подошел и пожал ему руку, расплываясь в белозубой улыбке. Они делали так каждый раз, когда он появлялся в импровизированном госпитале, а приходил он туда часто: помогал стирать повязки, носил воду для промываний, приносил нужные травы. Первые дни дежурил с другими матросами у входа, чтобы позвать целительниц, если кому-то резко станет хуже.

— Ой, мои любимые! — всплеснула руками Брисигида. — Сам догадался пожарить?

— Нет, — признался Лаэрт. — Феликса подсказала. И тарелку сделала.

— Она у нас мастер трансфигурации, — жрица явно гордилась подругой. — Ты наловил их в бухте?

— Да, — небрежно ответил Лаэрт. — Ты же знаешь, я люблю нырять. Честно говоря, я надеялся найти жемчуг.

— Не повезло? — сочувственно спросила Цефора, отправляя в рот большой сочный кусок.

Лаэрт загадочно улыбнулся и опустил руку в карман.

— Это как посмотреть, — ответил он и протянул Брисигиде раскрытую ладонь. На ней лежали две маленькие розовые жемчужины неправильной формы. — Здесь слишком мало света. Переливаются очень красиво.

Цефора многозначительно стрельнула глазами в сторону жрицы, и та покраснела.

— Выйди, посмотри, — предложила ей целительница. — Я пока принесу немного вина к моллюскам. Да, да, и про вас не забуду, негодники! — прикрикнула она на загалдевших моряков.

Они вышли из шатра, и Цефора ушла в сторону провианта. Лаэрт заметил, как она остановилась посмотреть на Феликсу и Дину, плавно взмахивавших руками под старым дубом.

— Держи, — он снова протянула Брисигиде жемчуг.

— Так это мне? — жалобно спросила она. Жрица снова раскраснелась и обхватила себя руками.

— Ну я вряд ли найду в своем гардеробе подходящее к ним платье, — усмехнулся Лаэрт. — Что не так? Я слишком назойлив?

— Нет, — Брисигида ответила слишком быстро. — То есть, да, бывает… Нет, не обижайся! Дело не в этом. Мне просто неловко. Я ведь уже говорила тебе, что не могу ответить взаимностью…

— А я уже говорил, что это не нужно, — насупился юноша. — Смысл в том, чтобы ты порадовалась, а не чувствовала себя обязанной.

Девушка вздохнула и виновато улыбнулась.

— Мы с Дани всегда будем тебе немного должны, — проговорила она, коснувшись его руки. — До встречи с тобой у нас не было друзей. Я, конечно, дружила с Феликсой, — Брис задумалась ненадолго. — Только это совсем другое. Тебе не нужно все время делать какие-то подарки. Того, что ты рядом, более чем достаточно.

— Неправда, — губы Лаэрта изогнулись в горькой усмешке. Он накрыл ладонь Брисигиды своей ладонью. — Что бы я ни делал, этого всегда будет мало.

— Я не это хотела…

— Я понимаю, — прервал ее тайный агент. — Я имею в виду… Хм. Я не понимаю, почему ты так сторонишься меня и моих знаков внимания. Но я могу это принять, как должное. У меня все равно нет выбора…

— Лаэрт!

— Извини, — коротко ответил он. — Я больше не поставлю тебя в неловкое положение.

Лаэрт положил жемчуг ей на ладонь и ушел. Брисигида некоторое время смотрела ему вслед, чувствуя, как глаза предательски щиплет. Несколько раз она глубоко вдохнула и выдохнула, потом вернулась в шатер к раненым.

— И как вы только едите эту гадость, — покачал головой один из раненых, канонир из сардан, которые пытались свалить антимага. — Столько еды с собой везем: рыба, мясо, сыры…

— Не приставай к девушке, — осадил его пожилой офицер с соседней койки, Тольн. В драке на корабле он потерял мизинец, но пальцев все равно осталось пять. Тольн Шестипалый — так его звали моряки. — Я слышал, сарданы вообще гусениц едят. И змей.

— Да что бы ты понимал в этом, старый пень, — осклабился другой сардан. — Гусеница жирная и сладкая. А змею даже перчить не надо — и так вкусная! А это… склизкая штука какая-то.

— Так она ж пожарена! — хмыкнул Хольгер. — Ты бы попробовал хоть.

Моряки продолжали препираться. Брисигида едва ли их слышала. Иногда она невпопад отвечала на их шутки. Взгляд оставался прикован к двум крохотным жемчужинам нежного персикового цвета.

Вскоре вернулась Цефора с двумя кувшинами: маленьким, с вином, и большим глиняным — с пивом для обитателей шатра. Те сразу уселись за большим столом в дальнем углу большого шатра и стали разливать темный ароматный напиток. В отличие от мужчин, целительница сразу поняла, что с Брисигидой что-то не так.

— Лаэрт тебя обидел? — нахмурилась Цефора. — Что он сказал?

— Ничего такого, — всполошилась Брисигида. — Это скорее я его обидела. Он так старается…

— Лаэрт совсем тебе не нравится? — удивилась целительница. Она пододвинула к Брис кубок с вином. — Такой видный парень, веселый. Дурачится правда много, но это с возрастом пройдет. Не до конца, конечно…

— Я знаю, — едва слышно шепнула жрица. — Он славный.

— Тогда в чем дело?

Брисигида снова уставилась на жемчужины. Но она будто видела что-то совсем другое.

— Не знаю, как объяснить, — ответила наконец девушка. — Я не могу связать себя браком или любовными узами. Мой близкий человек будет неизбежно страдать рядом со мной. Мой долг перед Триединой…

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — Цефора отпила из своего кубка. — Разве Триединая не прославляет любовь во всех ее проявлениях?

— Я не отказываюсь от любви, — попыталась объяснить Брисигида. — Просто… какой мужчина смирится с тем, что его женщина подвергает себя опасности, пусть даже ради высшей цели? Мы должны вернуть жизнь Феликсе. А потом помочь ей вступить в законные права императрицы.

— Ну, и тогда ты наконец освободишься от своей великой миссии? — улыбнулась Цефора.

— Что ты! — отмахнулась жрица. — Придется восстанавливать жречество с нуля. Меня готовили к тому, чтобы возглавить храм, и я должна это сделать. Прежняя Верховная жрица не была замужем. И мне не стоит.

Целительница покачала головой.

— Сдается мне, что это большая жирная отговорка, — заявила она. — А на самом деле ты просто боишься привязаться к кому-то. И сама себя обманываешь.

Брисигида не ответила. Она повертела в руках кубок, подняла его в сторону Цефоры и залпом опустошила.

* * *

Через пару дней Акыр объявил, что команда готова к отплытию. Брисигида раздала всем амулеты и проверила, чтобы каждый надел защиту. Бутылки и другие сосуды с маятниками уже расставили по всем уголкам «Ока Бури». Оставалось только благословить фрегат.