— Любые дополнительные вопросы могут быть направлены мне или вашим преподавателям. Одна четвертая часть оставшейся аудитории будет сокращена после этого испытания. Обязательно сделайте все возможное, чтобы получить оценку, которая поставит вас в первые три четверти, — закончил Фриц.

С этими словами министр, император и императрица ушли. Как бы Эйре ни хотелось сесть и продолжить обдумывать то, что они только что сказали, она знала, что у нее не получится. Теперь для нее пришло время пройти нечто гораздо более непосредственное и страшное, чем любое испытание.

Она встала, быстро попрощалась с Элис и подошла к брату, прежде чем он успел убежать. Маркус встретился с ней взглядом, и чистый ужас, казалось, поглотил его целиком. Он съежился на своем сиденье. Его глаза расширились от паники.

— Я… привет, Маркус.

— Эйра. — Он выдавил ее имя, сглотнул и сказал более мягко: — Привет.

— Мы можем поговорить?

Маркус посмотрел на Каллена, который уже отходил от стола вместе с Ноэль.

— Давай дадим ледяным брату и сестре немного пространства, — небрежно сказал Каллен. Ноэль вопросительно посмотрела на нее, но промолчала и исчезла. Эйре оставалось только гадать, доверился ли Маркус им обоим.

— Где ты хочешь поговорить? — Маркус встал. Хотя, учитывая то, как он двигался, тяжесть, которая пыталась раздавить ее весь день, также давила и на него.

— Я не знаю… — Эйра сложила и развела руки. — Пойдем на крышу.

— Мы не были там с тех пор, как были детьми и новичками в Башне.

— Тогда самое время идти.

Они поднялись на крышу по проходу во дворец и винтовой лестнице, которая вывела их на дорожку для охраны. Вниз по крепостному валу вела старая лестница, почти вся проржавевшая и ледяная на ощупь. Когда Эйра вступила на первую ступеньку, лестница и болты, соединявшие ее со стеной, покрылись твердым слоем льда. Таким образом, она стала достаточно прочной, чтобы они могли взобраться на плоскую крышу дворцового шпиля.

Эйра подошла к дальнему краю, вдыхая бодрящий ночной холод.

— Я всегда думала, что отсюда могу увидеть весь мир.

— Здесь отличный вид, — тихо согласился Маркус. Он не отходил далеко от лестницы, словно все еще обдумывал быстрый побег.

Эйра прикусила нижнюю губу, глядя на сверкающий город, в своем вызове к космосу. На дальней окраине города были откосы, которые спускались с горы в темный лес внизу. Это был маршрут, по которому они должны были вернуться домой через горы.

Домой. Слово словно кинжал, медленно пронзило броню, которая, как она думала, защищала ее.

— Я привела тебя сюда не для того, чтобы говорить о виде, — тихо сказала Эйра. — Но ты уже знаешь это. — Она оглянулась. Маркус молчал, уставившись на нее. Между ними встала невидимая стена, такая, которую нельзя было увидеть, но Эйра могла почувствовать. — Я не знаю, знаю ли я этот город хорошо или, по крайней мере, свое место в нем… Я не знаю, знаю ли я, кто ты… кто мы… кто я.

Маркус сжал губы в жесткую линию. Эйра восприняла это как приглашение продолжать. Как будто она могла отговорить непреодолимую стену дискомфорта между ними.

— Я не знала, — прошептала она. — Я понятия не имела. Если бы я знала, я бы… я бы тебе сказала.

Он по-прежнему ничего не говорил.

— Скажешь что-то?

Молчание.

— Ты знал? — Эйра осмелилась спросить напрямую.

Маркус отвернулся, и Эйра почти услышала, как ее сердце разбилось вдребезги. Он знал. Что бы он ни сказал дальше, его движения выдавали ей эту ужасную правду.

— Не… не то, чтобы. Нет. Я… я не знал. Мне никогда не говорили, вот что я хочу сказать. — Маркус нахмурился. Но было ли это из-за него самого или из-за нее? — Хотя, я думаю, какая-то часть меня знала.

— Какая-то часть меня тоже знала, — поспешно сказала Эйра, цепляясь за связь с ним. Ей не хотелось оставаться одной, не тогда, когда остальные члены ее семьи отгородились от нее. Она нуждалась в нем.

— Я кое-что помню, — продолжил Маркус. — Я никогда этого не понимал. Я думал, мне это приснилось. — Он горько рассмеялся. — Я думал, что это смутное и похожее на сон воспоминание трехлетнего ребенка.

— Что за воспоминание? — Она не знала, зачем спросила, ей не нужен был ответ.

— Я помню, как ты появилась из ниоткуда. Я помню, как проснулся, а ты была там. Мама и папа сказали мне, что у меня есть сестра. Помню, я подумал: «Я не просил сестру», но ты уже была в моем доме.

В моем доме. Эйра несколько раз моргнула, когда слова повторились. В его доме. Его семья. Она была захватчицей. Она была той, кто навязался. Маркус, без сомнения, думал о том, как хороша была бы его жизнь без нее с тех пор, как Фриц открыл правду о ней.

Маркус скрестил руки на груди, слегка покачиваясь и переступая с ноги на ногу. Возможно, ему было холодно, он всегда был более восприимчив к холоду, чем она. Или, возможно, он размышлял, хочет ли он убежать и вернуть себе жизнь без сестры — жизнь, которую он должен был иметь.

— Я не собиралась… — Эйра покачала головой.

— Я знаю, что ты не собиралась. Ты вообще не собиралась. Ты была ребенком. У тебя не было права голоса во всем этом, как и у меня. — Маркус пристально посмотрел на нее. — Но сегодня на испытании у тебя был выбор.

— Это больше, чем испытание… это касается нашей семьи, — слабо сказала Эйра, пытаясь собрать силы, которые находила с Элис. Но эти слова были слабеньким эхом слов Элис, лишенные всякого смысла.

— Вот именно, семьи. И ты знаешь, чего не делает семья, Эйра? Семья не лжет. — Он сделал шаг вперед. — Семья не бросает вызов друг другу. — Еще один шаг. Ее глаза горели. Ей отчаянно хотелось поддаться ледяному ветру, покалывающему ее кожу, позволить ему еще раз окутать ее. — Семья не нападает друг на друга.

— Я не нападала на наших родителей, — прошептала она.

Он не слышал или ему было все равно. Маркус безжалостно продолжал:

— Семья помогает друг другу добиться успеха, а не пытается разрушить друг друга.

— Я просто хотела…

— Ты ведешь себя эгоистично, — огрызнулся он. Маркус навис над ней. — Ты не думала обо мне или о том, чего я хочу. Ты не думала, насколько важными могут быть эти испытания для меня.

— А как насчет меня? — голос Эйры повысился. — А как насчет того, чего я хочу? Тебя даже не волнует Меру, или путешествия, или большой мир. Может быть, это тебе следовало отойти в сторону? Ты бы, по крайней мере, избавился от меня. Вы все избавились бы от меня, и подумай, насколько счастливее это сделало бы всех. — Может быть, ей следует уехать и никогда не возвращаться?

— Я стольким пожертвовал, чтобы заботиться о тебе! — крикнул он, игнорируя ее самоуничижительные замечания.

— Я никогда не просила тебя об этом! — крикнула она в ответ. — Ты делал это по собственной воле.

— Потому что я думал, что ты моя сестра!

Думал.

Что.

Ты.

Моя.

Сестра.

… ДУМАЛ.

Эти слова сразили ее наповал. Они украли всю силу, которая у нее могла быть. Эйра попятилась. Ей казалось, что ребра ее сломаны, а сердце обнажено, она истекала кровью, стоя перед ним.

— Уходи, Маркус, — прошептала она, схватившись за грудь. Если бы она не чувствовала, как бьется ее сердце, то заподозрила бы, что оно полностью остановилось.

Выражение его лица смягчилось.

— Эйра, я не имел в виду… послушай, я…

— Уходи! — закричала она изо всех сил. Эйре было все равно, кто услышит. Ей было все равно, даже если угроза всеобщему драгоценному лидеру стоила ей булавки.

— Ты ведешь себя неразумно.

— Прекрати. — Эйра покачала головой, выпрямляясь. Мир вращался. Она чувствовала себя так, словно попала в поток черных чернил, вращающийся вокруг слива. Но если бы ей предстояло спуститься, она сделала бы это с высоко поднятой головой. — Просто… уходи.

— Может, мне стоит это сделать, прежде чем ты нападешь еще и на меня, — проворчал Маркус и затопал вниз по лестнице. Эйра смотрела ему вслед. Когда он остановился, ее охватил трепет надежды, что он попытается исправить ситуацию, но надежда была мимолетной, потому что он сказал: — Если ты когда-нибудь заботилась обо мне, ты бросишь. Если ты хочешь доказать, что любишь меня, маму, папу и остальных членов нашей семьи, не участвуй в следующем испытании.