Он щелкнул языком в знак упрека, но не открыл глаза, и Вэл обнаружила, что ее взгляд скользит от его лица к расстегнутой рубашке, к телу, выточенному как римский мрамор, и темной линии волос, которая тянулась от его груди до пупка.

«Прекрати это, — хотела она закричать. — Он убийца. Он пытался убить тебя».

Но ее взгляд все равно вернулся к нему, и Вэл неприятно вздрогнула, когда увидела, что эти серые глаза открыты и устремлены на нее.

— Да, — вздохнул он, когда она быстро отвернулась и начала застегивать передник, а ее сердце бешено стучало о ребра. — Ты так смотрела на меня, когда мы впервые встретились.

Она чувствовала его взгляд, как пламя на своей спине.

— Какой бы невинной ты ни была, твое дыхание перехватывало каждый раз, когда я слишком крепко обнимал тебя или прикусывал губу. Ты хотела, чтобы я сделал тебе больно, даже тогда.

— Нет, — возразила Вэл. — Я была ребенком. Я понятия не имела, чего хочу.

— Я собирался взять тебя в тот день. В тот день, когда ты нашла мои дневники, — добавил он, как будто в этом могли быть какие-то сомнения. — В тот день, когда ты решила улизнуть. Ты заплела волосы в косы и надела такую милую маленькую блузку, и даже когда мы играли в шахматы, я уже представлял, как мне понравится снимать ее с тебя после того, как тебя свяжу. Распущу твои волосы. Буду ласкать ртом всю эту сладкую веснушчатую кожу, пока ты не начнешь умолять.

Вэл издала придушенный звук, с трудом заставив себя посмотреть на него. Гэвин поднялся на ноги и выглядел угрожающе в ее маленькой комнате. Фигура из ее кошмаров во плоти.

— Хватит, — сказала она. — Я не хочу слушать это.

— Думаю, ты бы позволила мне делать с тобой все, что я захочу. — Его глаза не отрывались от ее лица. — Ты бы боялась, но в конце концов, уступила бы мне. Ты всегда уступала. — Он погладил ее по руке, как кошка, гладящая умирающую мышь. — Я думал, ты находишь меня неотразимым — пока не решила убить меня, что стало, мягко говоря, поучительным.

— Я сделала то, что ты просил, — напомнила она.

Он поднял ее лицо, наклонив руку.

— Это не то, чего я хочу.

Их рты соприкоснулись. Это было почти нежно, но она чувствовала, как его сдержанность давит на нее, словно свинцовый груз. Она ждала, напрягаясь, но он не двигался, и тогда Вэл поняла, что он хочет демонстрации. Ее.

Вэл прижалась к нему и впилась своим ртом в его губы. Она удивила его, это было видно по тому, как он приостановился, чтобы оценить ситуацию. Он думал, что она завянет на его руках, как поникшая лилия, а не уколет его шипами.

Вонзив ногти в его бедра, она вцепилась зубами в мягкую, податливую кожу его нижней губы и терзала ее, пока он не дернул ее руки за спину и не прижал их к основанию позвоночника. На его губе осталась красная капля. Гэвин слизал ее, пока она смотрела.

— Я собираюсь наказать тебя за это.

В другой комнате открылась и закрылась дверь, и Вэл посмотрела в ту сторону, тяжело дыша. Кто-то пришел домой? Или — ее внутренности сжались от такой возможности — кто-то, кто уже был дома и просто шел в другую комнату?

Она медленно повернулась к Гэвину. Насмешливая улыбка исчезла. Теперь его лицо было непроницаемым и не говорило ей абсолютно ничего. Но если судить по его предыдущим словам, сказанным ей, он находился в опасном, переменчивом настроении. Она заерзала, и его хватка усилилась.

— Мне казалось я очень ясно дал понять, что ты должна быть одна.

— Я… я была одна.

— Была. — Он отпустил ее руки, его брови опустились вниз. — Но больше нет. Как жаль.

— Ч-что ты собираешься делать? — спросила Вэл нервно.

— Я не знаю, Валериаэн, — усмехнулся он. — Психопат может сделать что угодно.

Способен ли он убить кого-нибудь в таком настроении?

Она сглотнула.

Возможно.

— Я… мне очень жаль.

— Твоя подруга? — лениво спросил он, застегивая пуговицы на рубашке.

— Это одна из моих соседок. Обычно они не возвращаются домой так рано, — услышала Вэл свой голос. — Я имею в виду, что она этого не делает. Я… не думала, что кто-нибудь будет дома. Не надо…

— Вэл, — оборвал он ее. — Достаточно.

Достаточно. Это слово холодило, как иней.

Она почувствовала его жар за секунду до того, как Гэвин начал перебирать ее волосы. Ее глаза метнулись к зеркалу: он подобрал расческу, которую она уронила, и поправлял ее спутанные волосы, заплетая бордовые пряди в косу «рыбий хвост».

Коса упала ей на спину, когда Вэл отодвинулась и повернулась к нему лицом. Он держал в руках один из ее шарфов. Когда он обернул его вокруг ее шеи, притягивая чуть ближе с каждым витком, она почувствовала, как дыхание вырвалось из ее груди.

— В самом деле, Вэл, — сказал он. — То, как ты смотришь на меня…

Ее невероятно замысловатая коса скользнула через плечо. Вэл коснулась прядей, благодарная за предлог не смотреть на него.

— Где ты научился заплетать косы? — спросила она, надеясь отвлечь Гэвина от темы ее соседки и расправы.

— Моя сестра. — Он посмотрел вниз на нее, а затем на их отражение. — Селеста.

Селеста. Сестра, которая, по словам Луки, была ближе всего к типу, который нравился Гэвину.

— Выглядит эффектно, не находишь? — Он игриво дернул за косу, прежде чем заключить ее в объятия. Вэл была достаточно высокой, чтобы он не возвышался над ней так, как она обычно возвышалась над всеми остальными. — Завоеватель и его Сабина.

— Не говори так, — умоляла Вэл. — Моя соседка — она услышит тебя. Ей это не понравится.

— Хм, точно. — Его дыхание шевелило прядки волос у ее уха. — Разве мы не должны поздороваться?

Вэл увидела в зеркале свои распахнутые глаза.

— Что?

Она поняла свою ошибку почти сразу.

— Банни? — Это оказалась Мередит, просто везение. — Ты здесь? Это твое?

Гэвин приподнял темную бровь.

— Банни?

— Она думает, что меня зовут Банни, — прошептала Вэл. — Я изменила имя. Законно.

— Хм. Тебе идет. Хорошо. — Гэвин сместил Вэл в своем объятии, обхватив пальцами ее запястье, и направился к двери. — Пойдем поприветствуем твою соседку, Банни.

Ее сердце действительно билось, как у кролика, прыгая так сильно в груди.

— Гэвин, нет. — Она сопротивлялась, упираясь каблуками, и боль вспыхнула в ее руке. — Нет. Я не хочу, чтобы она тебя видела. — Не то. — Она… она не поймет.

— Ты такая заботливая, — подразнил он. — Настоящий белый рыцарь, моя дорогая.

Гэвин открыл дверь, и она увидела, как на его лицо появилась маска вежливости, которую он носил для собственного развлечения. Это ее охладило, потому что вначале он использовал ее и по отношению к ней.

— Пожалуйста, — попросила она. — Я умоляю тебя…

Он повернулся и улыбнулся ей.

— Да, — согласился он. — Да, и это восхитительно.

— Банни, это… — Мередит повернулась, и ее голос замер при виде незнакомца. На мгновение она испугалась.

Да, мрачно подумала Вэл, наблюдая, как ее миниатюрная соседка по комнате оценивает Гэвина. Это правильная реакция. Отвращение. Страх.

Лицо Мередит немного расслабилось, когда она заметила, что Вэл безвольно стоит рядом с ним.

— А, вот ты где, — проговорила она, слишком быстро. — Ты… ты привела друга?

Гэвин сжал ее запястье.

— Это… — Вэл неуверенно посмотрела на него. — Это Гэвин.

Мередит посмотрела на нее, явно ожидая большего, но Вэл молчала. Больше ничего не нужно было говорить. Понятная картина вырисовывалась сама собой.

— Очень приятно с вами познакомиться, — сказал он. — Простите за беспорядок. Я ненадолго отвлекся.

Желудок Вэл взбунтовался, когда глаза Мередит переместились на нее.

— Я не знала, что у тебя гость, — заявила она тоном, в котором читалось много подтекста. — Ты ничего не говорила Джеки или мне о том, чтобы привести кого-нибудь.

Вэл наполняла пустой бокал, поглаживая ножку. Ее лицо так пылало, что казалось, глаза вот-вот загорятся. Она не сводила их с зеленоватой жидкости.

— Наверное, мне не пришло в голову об этом сказать, — проговорила она в конце концов. — Я знаю его уже много лет.