Рот вновь растянуло в зевке. Проведя здоровой рукой по лицу и мотнув головой Максим откинулся на подложенный под спину тюк с одеждой и принялся рассматривать проплывающий мимо берег. В этом месте река неслась в узком проходе пробитым ею среди холмов и смотреть на нависающие над водой глинистые берега было не особо интересно, однако другого занятия просто не было. Капитан сразу предупредил чтобы они не слонялись без дела и не мешали команде, выделив их группе место на корме и попросив тревожить его или других членов экипажа только в случае крайней необходимости. Можно было конечно спуститься в трюм и проверить как там их лошадки, но с ними остались Грав с профессором и наверняка там было все в порядке, а выслушивать очередную историю проводника, которую он явно не преминет рассказать, как-то не особо и тянуло. Максим поморщился и повел плечом, затем пошевелил пальцами «загипсованной» руки, которая неожиданно начала чесаться, усиленно давя в себе желание сорвать ненужную лжешину.

– Смотрю очухался, – подошедший Малышев оперся спиною о фальшборт, скрестил руки на груди, окинул Максима насмешливым взглядом и, хмыкнув, поинтересовался: – Ну и что это было, может объяснишь?

– Ты про что? – скосил на него глаза Крамов.

– Да про то самое. Про вчерашнюю «Эпическую битву космо Давида и четырехрукого Голиафа», или нет… «Поединок странствующего рыцаря и злой супермакаки». А может…, – он пощелкал пальцами. – Вот: «Бой храброго космолетчика с коварным инопланетным монстром». Тебе как больше нравится? Мне вот второе импонирует, есть в этом что-то такое…с налетом древности и благородности.

– Язвишь? – поинтересовался Максим.

– Не без этого, – хмыкнул Александр. – А заодно пытаюсь понять, какого хрена ты творишь? Макс, у тебя совсем крыша поехала, или так, частично?

– Тебе честно?

– Желательно.

Максим вздохнул и, стараясь не смотреть в глаза друга, пожал плечами.

– Не знаю, просто накатило что-то… Правда не знаю.

– Блин! – Малышев впечатал себе ладонь в лицо и, проведя ею вниз, проворчал: – Мужику сорок с хвостиком лет, прошел огни воды и медные трубы, но глянь, до сих пор у него «накатывает». Сам-то себя слышишь?

Крамов поморщился.

– Саш, заканчивай, самому тошно, да и поплатился за глупость, до сих пор все болит, – он снова поправил съехавшую с плеча перевязь. – Лучше скажи, как у нас там дела?

– Дела? – Малышев отвернулся, сложив руки на фальшборт и несколько минут молчал, смотря на бегущую внизу воду, затем вздохнул и вновь повернулся к Максиму. – А какие у нас могут быть дела? Плывем вот. Хотя, вру, есть одна новость.

– Так и знал, что ты не просто так пришел.

Крамов сжал зубы и, оттолкнувшись здоровой рукой от палубы, вскочил на ноги, невольно поморщившись от взорвавшейся в боку поганой «бомобчки» неожиданной боли. Секунду стоял неподвижно, прислушиваясь к внутренним ощущениям, затем удовлетворенно кивнул и подошел к внимательно смотревшему за ним Малышеву.

– Пару дней и буду в норме, – сказал он, становясь рядом и с улыбкой подмигивая сидевшей в позе лотоса Киме, которая при первом его движении сразу же приоткрыла глаза, проводила его «сонно-прищуренным» взглядом, улыбнулась в ответ и вновь закрыла их, впав в неподвижное состояние, которое сама она называла «режимом простоя». – Ну так что там за новость?

– Да как тебе сказать, – Малышев провел растопыренной пятерней по растрепанным встречным ветром отросшим волосам, зачесывая их назад. – Вчера, пока ты валялся в отключке, мы с профессором ходили посмотреть на твоего зверя.

– И?

– Не зверь это, точнее не просто зверь… Киборг это, ну или нечто подобное: сверху живая плоть, усиленная подкожной броней, какие-то импланты, сервоприводы. Правда покопаться в трупе нам долго не дали. Оказывается, по местным законам таких существ вскрывать запрещено и их трупы подлежат немедленному сожжению, однако для нас тарцер сделал исключение и пока солдаты готовили кострище… В общем, полчаса у нас было.

– Понятно, – Максим проводил задумчивым взглядом проплывающий мимо «островок» из сухих веток, листьев, водорослей и вздувшегося трупика какого-то небольшого животного, по которому ползали крупные серебристые мухи и, не поворачивая головы, спросил: – Выяснили, что эта тварь там делала?

Малышев отрицательно мотнул головой.

– Нет. Есть подозрение, что что-то охраняла, но вот что? Мы с Марком и твоей ушастой на несколько раз прочесали развалины мельницы – пусто. К тому же не понятно зачем было убивать беженцев, ведь это только внимание привлекло.

– Может в программе прописан определенный сектор охранения и все, кто в него попадает подлежат уничтожению, – предположил Максим.

– Как вариант, – согласился Александр. – А может просто у этой химеры что-то в мозгах перемкнуло, или действительно просто жрать хотела, ведь это наполовину живое существо и кушать ему хоть иногда, но надо.

– Леры, простите, что отвлекаю, но мы подходим к месту вашей высадки, – прервал их разговор, появившийся наверху надстройки капитан баржи. – Времени у нас немного, так что прошу приготовится к высадке заранее.

– И где будем высаживаться!? – поинтересовался Малышев, кивком головы указывая на медленно проплывающий за бортом практически отвесный берег.

– Да прямо там, – капитан махнул рукой куда-то за спину.

Максим с Александром дружно повернули головы в указанном направлении.

Впереди по курсу река неожиданно делала крутой поворот, образуя в месте изгиба каменистую отмель на которой примостился наполовину разрушенный, полузатопленный деревянный пирс. Баржа дала гудок и стала резко сбавлять ход, медленно смещаясь в его сторону. Поднятая ей волна ударила в опорные столбы пирса, заставив часть из них в буквальном смысле заходить ходуном, сбрасывая в воду сгнившие доски настила. Малышев с Крамовым переглянулись.

– Капитан, а вы уверены, что высаживаться на эту развалюху хорошая идея! – крикнул Сашка. – Он под нами не того….

– Так сейчас и проверите, – с усмешкой ответил ему тот и, гаркнув что-то непонятное засуетившимся у борта матросам, добавил: – Готовьтесь, подходим.

***

Аска Крала стояла у встроенного в стену огромного зеркала, критическим взором разглядывая отражающееся в нем тощее мускулистое тело с узкой талией и небольшими холмиками грудей, которые были даже меньше чем у матери. Эта мысль скользнула и растаяла, оставив лишь легкую нотку грусти по давно оплаканной потере.

«Какие же глупости порой лезут в голову»– подумала она, едва заметно усмехнувшись и, отодвинув дверцу стенного шкафа, пробежалась глазами по висевшим внутри одеяниям, в конце концов остановившись на темно-зеленом комбинезоне с белыми вставками в районе груди и бедер.

Бегунок черной молнии послушно заскользил по своей зубастой дорожке к горлу, но замер на половине пути, так как часть зеркала с легким треньканьем превратилась в матово черный экран, на котором медленно протаяло изображение синеликого мужчины с необычными игольчатыми волосами.

– Страйнер Крала жду вас у себя через двадцать кмалов10 и постарайтесь на этот раз не опаздывать.

Экран погас.

– Постарайтесь не опаздывать, – передразнила куратора девушка и, показав зеркалу язык, резким движением кисти застегнула молнию, заставив ту протестующе взвизгнуть.

Взяв лежащую на небольшом стеклянном столике маску, она вернулась к зеркалу, несколько минут разглядывала свое отражение: красивые точеные черты, тонкая полоска губ, ярко голубые глаза, бледно-коричневая кожа…правой части лица медленно перетекала в нечто черное, покрытое блестящей на свету «слюдяной» чешуей. Мерзко. Вздохнув, Аска мотнула своими короткими волосами, решительно приложила маску к лицу, закрывая его правую сторону и направилась к двери, по пути подхватив со столика обруч тэмкора11.

Длинный коридор жилого блока встретил её привычной тишиной разгоняемой лишь легким жужжание плоского как блин робота уборщика, который как-раз выползал из дверей 17-ого персблока.