– Как звать вас? – спросил Павел.

– Раньше меня звали Михо, теперь кличут дед Михо, – ответил старик. – А вас я буду звать Салманом.

– Хорошо. Салманом, так Салманом.

Утренний туман отступал в низины, оголяя вершины гор, порозовевших под лучами проснувшегося солнца. Ехали медленно, долго.

– Вы из караимов? – спросил Павел, утомлённый молчанием.

– Нет. Я грек. Раньше жил в Балаклаве. Рыбачил. Потом служил на флоте вольнонаёмным. Охотой как-то занимался….

– А теперь где живете?

– Рядом с Севастополем. У меня старший сын торговлей занялся. Женился на девушке из караимов. Караимы – торгаши от Бога. Вот и сына моего приучили. Сноха моя, из Евпатории.

– А Князя Меншикова вы давно знаете?

– Как только в Крыму он появился. Проводником у него был. Александр Сергеевич любит верхом побродяжничать. А я остров наш, как родную хату – весь исходил, изъездил. Меня многие знают: и рыбаки, и пастухи, и торговцы, даже контрабандисты.

Дорога нырнула в низину и попала в густой лесок. Опавшие листья печально шуршали под колёсами.

– Ваши родители приехали из Греции?

– Нет. Я из местных греков. Мои далёкие предки когда-то в Крыму поселились. Только они не из Греции, а из Милета.

– И когда же это было?

– Давно! – старик усмехнулся. – Никто не помнит. У нас и язык другой. Греков с трудом понимаю.

Показался секрет. Трое верховых казаков с пиками преградили дорогу.

– Куда путь держите, селяне? – спросил старший.

– В турецкий лагерь.

– Кто позволил?

– Вас предупредить должны были. Я – Михо.

Казаки расступились.

– Вон за тем холмом, – указал старший, – стоит татарский секрет.

Телега поехала дальше.

Крымчаки появились внезапно. Человек пять на низких местных лошадях окружили повозку.

– Дед Михо! – узнали старика татары. – Что везёшь?

– Дрова, овёс, овощи. Продать надо.

– А нас чем порадуешь? – нагло спросил один из татар.

– На! – Старик протянул ему несколько медных монет. Всадник быстро схватил их и спрятал за поясом.

– А это кто с тобой? – недружелюбно взглянул он на Павла.

– Я ищу Муссу-бея, – сказал Павел. – Родственник его, Саламан.

– Родственник Муссы-бея? – помрачнел всадник. Вынул из-за пояса монеты и отдал обратно деду Михо. – Сразу надо было сказать. И ты молчи, что я у тебя деньги брал, – пригрозил он старику. – Мусса узнает – башку мне оторвёт. Проезжайте!

Вскоре открылась выжженная солнцем долина, лежащая меж невысоких гор. На всем протяжении низина была усеяна белыми конусами полотняных армейских шатров. Только перед дорогой их было не меньше тысячи, а дальше, к подножию Сапун-горы шатры сливались в единую светлую линию.

– Ого-го! – недовольно покачал головой дед Михо. – Сколько же их! Эдак они всё загадят и вытопчут. После них в долине лет десять ничего расти не будет.

Часовой показа, где искать фуражиров. Павел приметил: турецкие солдаты одеты в добротную французскую форму. И ружья у них были с капсульными замками. Все в башмаках а не в своих бабушах без задников. Хорошо их обмундировали. Палатки в лагере английские из прочной парусины.

Пока старик Михо торговался с офицером из фуражной команды, Павел пошёл искать Муссу. Ему подсказали, где стоят шатры командиров.

Мусса в новом французском сюртуке с серебряными эполетами важно расхаживал, поскрипывая новенькими кавалерийскими сапогами. Его окружали адъютанты в таких же великолепных сюртуках. Когда он увидел Павла, рот его открылся от удивления. Затем лицо перекосил гнев.

– Проглоти тебя шайтан! – закричал он. – Ты что тут делаешь, мальчишка? – Притворно улыбнувшись, объяснил своим адъютантам: – Мой племянник. Я говорил ему, чтобы не ходил на войну, а он все в бой рвётся! Отца бы пожалел, мать бы пожалел. Пойдём! – Схватил Павла крепко за руку и отвёл в сторону, зло прошипел: – Ты с ума сошёл, сын Теккея? Чего тебя сюда занесло?

– У меня письмо к Юсуф-паше, – объяснил Павел.

– К кому? – Мусса пристально посмотрел ему в глаза.

– От князя Меншикова.

– Князь совсем спятил, коль послал мальчишку? А если тебя перехватили бы французы?

– Если бы, да кабы…. – Павел вырвал руку. – Вот письмо. Передай своему генералу.

Мусса схватил конверт, неуловимым движением сунул его за пазуху и быстро зашагал в направлении высокого шатра.

– Дождись меня, – не оборачиваясь, кинул он.

Дед Михо ждал Павла с пустой телегой. Пересчитывал горсть монет в широкой ладони.

– Удачный торг? – спросил Павел.

Старик неопределённо пожал плечами, но ничего не сказал. Монеты спрятал в кожаную мошну на поясе. Они ждали долго. На них уже караульные стали коситься. Мусса так и не появился. Решили ехать обратно.

Далеко за лагерем их догнал Мусса-бей. Он был один, без сопровождения.

– Слезай! – крикнул Павлу, сам спешился, привязал коня к телеге и начал взбираться на холм. Павел последовал за ним.

– Хитёр твой Меньшиков, – сказал он с усмешкой. – Написал письмо арабскими буквами, но по-венгерски. Сам Юсуф-паша сначала не мог ничего понять, потом догадался.

– Что передать князю?

– Вот. – Мусса вручил Павлу конверт. – Никто не должен знать. Это дела Меньшикова и Юсуфа. О чем они договариваются – тайна для всех.

Наконец они оказались на вершине холма.

– Скоро все закончится, – уверенным тоном произнес Мусса. – Погляди!

Под ногами лежала долина, которую они только что покинули. Кругом шатры и палатки. Строились боевые коробки. Собирались эскадроны. Пушки, зарядные ящики, обозные фуры…. Их было так много, что у Павла захватило дух. Мусса специально заманил его на эту гору. Отсюда всё выглядело грандиозно и пугающе.

– Я же говорил тебе: уезжай отсюда, глупый мальчишка. Разве можно противостоять такой силе?

Павел взял себя в руки и безразлично ответил:

– Вижу. Но Севастополь мы укрепили. Штурм вам обойдёт большой кровью.

– Погляди вон туда, – указал Мусса в сторону широкой дороги, ведущей к городу мимо Сапун-горы.

Павел увидел длинные повозки из прочных брусьев, на сплошных деревянных колёсах. На настилах стояли огромные корабельные пушки. Повозки волокли английские матросы. В каждую впряглось не меньше пятидесяти человек.

– Их только что сняли с линейного корабля «Лондон», – сказал Мусса. – Эти орудия сотрут в пыль вашу песочную стену. Все ваши труды – напрасны, пойми.

Одну из пушек оседлал матрос с флейтой и наигрывал какие-то кабацкие куплеты. Команда облепила повозку и толкала её рывками в такт куплетам. Казалось, муравьи тащат в муравейник большого жука. Повозки медленно и упорно продвигались вперёд.

– Почему матросы везут орудия? Где же лошади? – спросил Павел.

– Лошадей не хватает. Пытались использовать лошадей, да половину загубили. Но уж если Англия берётся за какое-то дело, она его доводит до завершения настойчиво и методично.

– Но они же надорвутся.

– Не надорвутся. От Балаклавы пушки толкает четыре мили одна команда, а после ещё четыре мили до огневой позиции – другая команда. Неутомимые ребята. Раньше, чтобы подвести к батареям тяжёлое корабельное орудие, впрягали по двенадцать лошадей, а на подъёмах добавляли ещё по шесть. Но лошади долго не выдерживают. Матросы – другое дело, их только мясом корми, да ром в глотку заливай. А погляди, какая погода сухая. Дождей нет. Иначе бы дорога раскисла, и по ней, не то, что проехать, пройти невозможно было бы. Взгляни на эту громадину! – указывал он на пушку, лежавшую на повозке. – Для неё ядро больше твоей головы. Какие валы, какие стены смогут противостоять их разрушительной силе?

– Я понял тебя. Ты считаешь: у Севастополя нет шансов выстоять?

– Не только я – все так считают. Да и Меньшиков твой, я уверен, того же мнения, – горячо ответил Мусса.

– В таком случае, ты можешь мне сказать, как пройдёт штурм?

– Ишь чего захотел! – усмехнулся татарин. – Тебе во всех подробностях? Может и план начертить.

– Значит, ты сам не веришь в то, что Севастополь будет взят.