– Оборонительная казарма почти готова, да три артиллерийские башни закончили. Первоначально башен двенадцать должно было быть, потом урезали до девяти. Сейчас сами всё увидите. Если честно, я не представляю, какую стратегическую роль может нести этот тихий уголок. Ботнический залив защищать? Так в него можно попасть, минуя остров. Для большого флота базу здесь не заложишь – сплошные отмели.

– Позвольте спросить, Аркадий Петрович: вас-то, зачем со мной направили? Я бы один справился.

– Отчего же вы меня списываете? – обиженно сказал пожилой спутник.

– Путь неблизкий и опасный. Англичане по морю шныряют. Повезло нам, что не нарвались, – как бы извиняясь, ответил молодой.

– Ох, знаете, дорогой мой, Николай Васильевич, у меня трое сыновей – и все на фронте. Старший Виктор на Кавказ уехал. Средний Александр и младший Павел нынче в Севастополе. Подумайте, как я могу сидеть спокойно дома?

– Но вы же в отставке были.

– Был. Преподавал на инженерных курсах. Не выдержал. Сыновья мои за Отчизну кровь проливают, а мне совестно в стороне стоять. Направился я в Главный штаб, надоедал всем. Павел Христофорович Граббе в отъезде был, так я к военному министру хотел на приём попасть. Ну, что ж я, совсем ни на что не годен? В итоге: меня отправили сюда – с глаз долой.

Финн, сидевший на корме, вынул трубку изо рта, показал вперёд и что-то сказал по-своему. Путники обернулись. Впереди, сквозь туманную дымку прорисовался форт. Он стоял у берега протоки, разделявшей два острова. Стена длинная, с закруглёнными углами, с двумя рядами пушечных амбразур. За фортом на возвышенности виднелась круглая артиллерийская башня в два яруса. Через пролив на другом острове – ещё одна.

– Прибыли, – сказал пожилой пассажир. – Вот он, Боразунд. – Вдруг он привстал и тревожно поглядел вдаль. – А это ещё что?

За островами в гавани показалось несколько кораблей. По высоким мачтам и дымящим трубам, по черно-белой раскраске бортов, сразу можно было определить, что эти суда – военные.

– Вижу вымпел адмирала Нейпира, – с удивлением объявил молодой пассажир, наведя подзорную трубу на гавань. – Да тут чуть ли не вся английская эскадра. И французские корабли здесь. Вот вам и тихий уголок, Аркадий Петрович.

– Мы с вами, Николай Васильевич, похоже, на славную вечеринку угодили, – с горькой усмешкой произнес пожилой пассажир.

Рыбаки спустили паруса. Сойма пристала к берегу.

– Стой! Кто такие! – выскочили из низкого густого кустарника солдаты в серых шинелях. На ружьях примкнуты штыки.

– Генерал-майор Кречен, – отрекомендовался пожилой пассажир, сходя на камни.

Солдаты тут же выстроились во фрунт.

– Здравие желаем, ваше высокоблагородие!

– Кофры наши возьмите, да к коменданту нас, – приказал генерал Кречен.

– Ваше высокоблагородие, а вы меня помните? – спросил один из солдат.

Кречен вгляделся в рябое широкое лицо с рыжими усами.

– Ярыгин? Точно – рядовой Ярыгин. Видал, память ещё не потерял. Ты же помогал мне.

– Так точно! Треногу за вами носил, когда вы остров наш чертили.

– Ну, и как тут?

– Да, все по-простому: кашу едим, чай попиваем. Вот, нежданные гости пожаловали. Пужают нас иногда, постреливают.

***

Комендант крепости, полковник Бодиско находился в штабе. Сам штаб располагался на первом этаже оборонительной казармы. Небольшая комнатка с узким окном служила ему кабинетом. Обстановка простая, даже можно сказать – суровая. Выбеленные стены. На одной из стен приколота карта побережья, на другой – портрет царя. Грубый, казённый книжный шкаф, грубый казённый письменный стол, несколько стульев и низкий комод. Комендант вполне вписывался в обстановку. Был он уже не молод, худой, слегка сутулый, с большой залысиной, и густыми баками. Усы не носил и тщательно брил подбородок. Ему доложили о прибытии двух высокопоставленных чинов из столицы. Он тут же приказал вести их к себе.

– Аркадий Петрович! Бог ты мой! – обрадовался Бодиско, увидев генерала Кречена. – Разрешите доложить!

– Что за церемонии, Яков Андреевич! Столько лет не виделись, а вы: разрешите доложить! Идите ка, я вас обниму!

Два старых друга обнялись. После генерал Кречен представил своего молодого спутника:

– Ротмистр Шеншин, Николай Васильевич, адъютант военного министра.

– Рад видеть вас! – Комендант пожал руку ротмистру. – Полковник Бодиско.

– Простите, но вы уже не полковник, а генерал-майор, – объявил Шеншин. – За отражение атаки с моря двадцать первого июня, приказом самого императора, вы возводитесь в генеральское звание.

– Благодарю, за чудесную весть, – расцвёл комендант. Затем спросил: – А где вы оставили войска?

Генерал Кречен и ротмистр Шеншин недоуменно переглянулись.

– Какие войска? – спросил Кречен.

– Ну, как, какие? Подкрепление. Нас, вон, как обложили. А у меня всего полторы тысячи под ружьём.

– Но мы прибыли только вдвоём, провести инспекцию, – ответил генерал Кречен. – Кругом английские пароходы шныряют. Мы даже в местных рыбаков переоделись и ординарцев с собой не взяли.

Радость исчезла с лица коменданта.

– Аркадий Петрович, какая инспекция? Сейчас, с той стороны, – он указал на окно. – Французы сгружают десант и осадную артиллерию.

– Но, Яков Андреевич, в Петербурге предполагали, что одним обстрелом дело и закончится. Никто не думал о десанте, – растерянно сказал Шеншин.

– Их высадилось больше двенадцати тысяч. Они разворачивают против Северной башни брешь-батареи.

Повисла напряжённая пауза.

– Я велю подать чаю, – тихо и как-то обречённо произнес комендант.

***

– Как они смогли провести сюда столько кораблей? – удивлялся генерал Кречен, разглядывая в трубу небольшой залив с множеством отмелей и подводных скал, ставший стоянкой для английской эскадры. – Адмирал Литке утверждал, что здесь и два фрегата не развернутся.

– Англичане высадились у деревни финских рыбаков, – объяснил Бодиско. – Пригрозили сжечь все дома, если те не покажут проходы.

Они стояли на крыше башни «С». Башня находилась на возвышенности в центре острова. С этой высоты просматривался весь остров: оборонительная казарма, протоки, гавань с вражескими кораблями и лесок, возле которого высаживался десант.

– Но вы же смогли отбить атаку двадцать первого июня, – напомнил Шеншин. – И сейчас отобьёте.

– Тогда на нас напало всего два фрегата со слабой артиллерией. Но с линейными кораблями гарнизону не справиться. Куда мне со своими пудовыми единорогами против бомбических пушек?

– Постойте, но вам же привозили орудия большого калибра, – вспомнил генерал Кречен.

– Привозили, – согласился комендант, – а что толку? Станки под них в Свеаборге застряли. Вон стволы, во дворе лежат, словно дрова.

– Как вы намеренны держать оборону? – осторожно поинтересовался генерал Кречен.

– Как придётся, – зло ответил генерал Бодиско. – Но без боя я сдаваться не намерен.

– Я с вами! – горячо поддержал его ротмистр Шеншин.

– И зачем им сдались эти острова? Что в них толку? – в сердцах воскликнул Кречен. – В стратегическом плане, даже шведам они не нужны.

– Адмирал Нейпир на торжественном обеде в Лондоне, в пьяном угаре пообещал за неделю взять Кронштадт, – объяснил Шеншин. – Скоро навигация закончится, а он так и не посмел приблизиться к фортам. Не сделал ни единого выстрела, а у него два парохода подорвались на минах. Чтобы не потерять лицо, ему надо хоть какую-нибудь маленькую победу. Так что, господа, адмирал Нейпир пришёл сюда с серьёзными намерениями. Взять форт – для него дело чести, иначе ему придётся покончить с собой.

***

Ранним утром все проснулись от гула канонады. Остров сотрясало взрывами. Генерал Кречен, пыхтя и ругаясь, натягивал сапоги, когда в его комнатке вышибло стекла взрывной волной.

Башню «С», стоявшую на самом высоком месте острова, долбили с двух сторон брешь-батареи. Капитан Теше отстреливался как мог из своих маломощных орудий, но снаряды не долетали до французских позиций. Генерал Бодиско попытался выслать помощь. Никак не выходило: вся местность от оборонительной казармы до башни простреливалась полевой артиллерией и стрелками, засевшими в оврагах.