— Чуть больше пяти месяцев назад, — видимо, Гришу не очень-то и волновала вся эта ситуация, глазами он ищет своих ребят, — тебе нужно успокоиться, и, пожалуйста, во время мероприятия не говори Вике про Ангелину, после — говори, что хочешь, — он встаёт и направляется за дом, по всей видимости, там и курят.

      Руки дрожат, впрочем, как и всё тело. Губы сомкнуты. Из-за волнения девушка слишком часто поправляет кучерявую прядь волос. И вот, начинается то, ради чего все и собрались: играет традиционная мелодия, гости собираются вокруг большого банкетного стола, весь остальной персонал скрывается за дверьми огромного дома, из которого вот-вот должна выйти невеста. Сейчас самое время подойти людям со стороны молодожён. Кира становится слева от Алтаря, ожидая подругу, а в следующую минуту движется друг Гриши, из-за которого вновь участится дыхание.

      Блондин стоит по правой стороне, в нескольких метрах от Островской, не смотрит на неё, но чувствует ее удивлённый и изучающий взгляд, мысленно ухмыляется. Он прекрасно чувствует ее тревожность, ее дрожь по телу. Понятия не имеет, какого черта ему это приносит удовольствие. А она лишь пытается держать себя в адекватном состоянии, но видно, плохо получается, раз недалеко стоящий парень смог раскусить девушку. Но вряд ли догадывается, что это не совсем из-за него.

      И вот такой желанный момент. Распрекраснейшая девушка в восхитительном платье плавно идёт навстречу своему жениху, счастливо улыбаясь. Со всех сторон камеры, которые фотографируют такой замечательный момент. Все наполнены радостью и восхищением. Только не она. Островской до боли в висках сложно улыбаться и делать вид, что она хорошая подруга невесты. Нет никакого желания фотографироваться рядом с Викторией, веселиться на свадьбе, и в общем существовать на этом мероприятии. Поэтому самое лучшее решение — отойти покурить за дом. Расслабиться хоть немного и обдумать всё настолько, насколько это возможно.

      Всё происходит по традиции, алтарь, кольца, бросок букета и громкие аплодисменты. Кира как можно быстрее скрывается от глаз незнакомых людей, проверяет наличие пачки любимых сигарет и немного пьянящей походкой направляется на задний двор.

      Выдыхает дым и на миг закрывает глаза. Чувствует, что не одна.

      — Неприятно находится на свадьбе лучшей подруги?

      — Не неприятно, а просто плохое самочувствие. Была удивлена, что ты здесь. Совпадение? — не смотрит на блондина, боится зрительного контакта с этим демоном.

      — Совпадений не бывает.

      — Ты знал, что мы увидимся? —странный вопрос для неё, но вдруг осенило, что их частые встречи такие непонятные и необъяснимые...

      — Знал, думал, что это будет неким сюрпризом, и не совсем понимаю, удалось ли, — лжёт. Видно по бегающему взгляду. Глеб вовсе не хотел сделать подарок в виде их новой встречи. Он преследует цель познакомятся с этой девушкой поближе и узнать ее больше, ведь предоставленная информация не ясна.

      — Не получилось, извини, — Сименс еле заметно кивает, делая вид, что задело, — но, думаю, будет лучше, если мы просто поговорим.

      — Ты бледная, причина? — они оба говорили обрывками, со стороны выглядело необычно, но не было настроения общаться иначе. Произошедшая ситуация сильно давила на девушку, это состояние немного, но переходило Глебу.

      — Возможно, будет очень глупо рассказать тебе, но вряд ли мы ещё раз когда-нибудь пересечёмся, — Островская говорила спокойным голосом, уже не таким дрожащим, но вот ладонь, держащая сигарету, немного подводила. На секунду по телу Голубина даже пробежал табун мурашек из-за необыкновенного голоса Киры.

      — Почему ты так решила?

      — Наши встречи стали частыми из-за нахождения в одном городе и из-за одного и того же мероприятия, поэтому вряд ли мы будем и дальше видеться так часто, когда разъедемся.

      — Ты этого так хочешь?

      — Я этого не говорила, но в любом случае меня будет смущать наше «случайное» общение. И я тебе не совсем это хотела сказать, — девушка запнулась, ещё раз обдумывая, стоит ли говорить такое, по сути, незнакомому человеку. Глеб, смотря на её состояние только ухмылялся, ведь понимал, что видятся они не последний раз, — я буквально пару минут назад узнала, что Вика полгода скрывала от меня смерть ее младшей сестры. Самое отвратительное, что как раз в тот период мы особо не были общительными, и меня убивает больше всего, что я не была рядом, и что Вика предпочла утаить от меня это. Мы с ней отдалились.

      Глеб услышал это впервые, учитывая, что довольно многое знает об Островской.

      — Знаешь, Кир, — взгляд девушки моментально остановился на красивом профиле Голубина, и даже успела немного рассмотреть его татуировку на шее – Momento Morí — Помни о Смерти, латынью девушка хорошо владела, – на пальцах не сосчитать, скольких родных и важных людей я потерял из-за своего поведения, и я не видел в себе изъянов, пока не потерял последнего, самого дорогого мне человека, — парень даже не заметил, как отключился от этого мира и не смотря на свою «таинственность», продолжил говорить такие секретные вещи, которые даже парни из компании не особо-то и знают, — возможно, это была обычная привязанность, но она ушла от меня, когда я не смог контролировать свой взрывной характер. Саша была единственной, кто поддерживала абсолютно все мои начинания, с ней я поднимался, и уже один, кажется, залёг на дно.

      Русоволосая продолжала внимательно слушать.

      — Я рад, что она избавилась от этих отношений. Я уничтожал ее, морально, а теперь она счастлива. Я уверен, — голос дрогнул. Блондин достаточное большое количество времени не мог произнести вслух то, чего так боялся. Она счастлива. Без него. С ним она не была такой жизнерадостной. Как только ушла от него, Саша вдохнула полной грудью. От этого сердце пропускало удар, и швы расходились.

      Островская просто обняла его, обвила руками его шею, закрыла глаза и вдохнула такой манящий аромат, исходящий от Голубина. Она совершенно не ожидала от себя подобного, никогда не проявляла свою тактильность с едва ли знакомым человеком, даже не близким. Глеб так же опешил, но автоматом накрыл ладонь девушки своей. Он правда успокоился, хоть и не хотел показывать, что волновался, ему тоже положенно показывать свои чувства. И дальше он не знал уже, с какими намерениями познакомился с Кирой.