— И ты меня прости, Вик, — брюнетка со слезами на глазах отходит от Киры, открывая вид на совершенно темную квартиру. На первый взгляд может показаться, что все лампочки в доме перегорели или же их вовсе нет, но за эти 40 минут отсутствия Киры, знатно потемнело на улице, а в квартире так и никто не хотел включать дополнительный свет. Ведь невеста просто сидела на полу, облокотившись на шкаф-купе и сверля взглядом одну точку в комнате, где были плотно зашторены окна и закрыта наглухо дверь, слушала, как по стёклам окон безжалостно бьют капли дождя.
Виктория проводит взглядом подругу, тепло улыбаясь.
— Слушай, Кир, мне кажется, тебе пора сменить цвет.
— С чего ты взяла? Завтра запишусь в салон и снова покрашусь в голубой, — пожала плечами Островская, входя в кухню.
— Я тебя с твоим натуральным цветом волос не видела пять лет, и это я не преувеличиваю, — это была абсолютная правда, никто из знакомых и близких около пяти лет не видели Киру с настоящим цветом волос — тёмно-шоколадным.
— По-моему, ты уже в том возрасте, когда голубые, розовые и зелёные цвета не в тренде, — продолжила Виктория, наблюдая за реакцией подруги, ведь прекрасно знала, что Кира не любит, когда начинают говорить за ее возраст, тем более упрекать по поводу ее действий.
— Иди ты, — девушка беззлобно кинула в невесту подушку, которая лежала недалеко от нее и так удачно попалась под руку.
— Я серьезно, просто попробуй, все наши друзья не узнают тебя.
— Как ты говоришь «не узнавать» должны тебя, а не меня, это ведь твоя свадьба, — подмигнула Кира, заваривая зелёный чай с лесными ягодами, а после вдыхая замечательный аромат, который скоро успел заполнить собой всё помещение.
— А мне не жалко, — хмыкнула Вика, приняв позу и расставив руки по бокам.
— Давай чай попьём, а потом решим, что делать со мной.
***
Приглушённый свет в гостиной вовсе не давил на мозги, а даже расслаблял и заставлял забыться на некоторое время. Небольшая компания парней уютно расположились на большом диване, попивая виски, давно разлитое по стаканам, и разговаривая на разные темы, но, по большей части, на тему рэпа, которым они, собственно, и занимались.
— Я написал текст, очень хочу, чтобы ты оценил, — Николай 39 обращается к своему давнему другу, обращая на себя его внимание, но только Глеб витал в облаках, и особо не вникал в диалог своих коллег. Его голова была забита проблемами, окружившими блондина и не дают прохода. — эй, Глеб, ты в норме? — он щёлкал пальцами перед другом.
— Да, я обязательно послушаю текст в ближайшее время, — на автомате ответил Сименс, продолжая прожигать взглядом кресло, стоящее напротив.
— С тобой точно всё хорошо? Ты стал сам не свой, как только прилетел во Владивосток, я тебя давно не видел, у тебя что-то произошло? — продолжал интересоваться Коля, и вправду волнуясь за состояние своего коллеги, и, по совместительству, друга.
— Отец сильно заболел, Герман абсолютно не слушается родителей, и из-за этого у мамы периодически бывают истерики, да и с Сашей окончательно расстался, — после короткого пересказа, Глеб сделал большой глоток спиртного напитка, даже не щурясь.
— Поговори с Германом, без каких-либо поблажек, как мужчина с мужчиной, не маленький же, должен понимать, какую хуйню порой вытворяет. А по-поводу отца... что говорит врач?
— Как и все остальные доктора. Состояние здоровья ухудшается, главное – принимать лекарства, — томно выдохнул блондин, вновь делая глоток виски с колой.
— Всё нормализуется, главное верить… — подобные фразы были несвойственны Коле, ведь на вид парень был абсолютным пофигистом, которого особо не волновали чужие проблемы, к трудностям он относился немного по-другому, нежели остальные. Считал, что так и должно быть, и предотвращать что-то — означало коснуться «будущего». Если объяснить кратко, то всё идёт своим чередом и ни в коем случае нельзя вмешиваться и ломать свою голову ради истребления проблемы.
— Я тебя услышал, спасибо, — а вот эта фраза была уже несвойственна Глебу. Ведь тот никогда не благодарил кого-либо за совет, ибо не считал это обязанностью. Человек предпочёл сам помочь тебе, без твоей просьбы. Или же это можно объяснить лишь тем, что поддержка в жизни Сименса напрочь отсутствует, поэтому какой-либо совет, исходящий с уст человека, он просто прерывает и заканчивает тему.
— Странный сегодня день, не так ли? — Николай подмигнул, ведь оба поняли, что их привычное для всех поведение резко поменялось.
— Новый город. Новые привычки.
Коля еле заметно кивнул, и направился к открытому настежь балкону, оставляя Глеба наедине, по крайней мере, со своими мыслями точно.
— Явно не от мира сего, — тихо пробурчал себе под нос брюнет, кидая короткий взгляд на блондина и в эту же секунду скрываясь за дверьми террасы.
4.
***
Жизнь Глеба никогда не считалась спокойной, даже сам парень мог возненавидеть своё поведение по отношению к близким людям. С Сашей он расстался не просто из-за того, что они якобы «не сошлись характерами», а из-за чрезвычайной грубости Голубина. При первой встрече он всегда пытался казаться более менее милым и доброжелательным, как правило, людей с противоположным характером остерегаются, а Саша просто не до конца познала мудрость.
За двадцать пять лет своей жизни, Глеб любил лишь четверых людей: Артёма, родителей и Германа. Два года держал Нестеренко в страхе, она боялась его, но любила до чёртиков, да и до сих пор наверно, но ситуация обязала их разойтись на максимально мирной ноте. Сложно, больно, невыносимо, но нужно.
Ему было также сложно отпустить ее из своих рук, порой грубых и неуправляемых, но она обожала его выпуклые вены и различные татуировки, которые, так или иначе, значили для него что-то. А отпускать не хотел, ибо это привычка, он привык к запаху её шелковистых волос, к запаху её тела... Персик с виноградом – невероятный аромат. Привык к ее изящному телу, к ее изгибам. До сих пор, сидя на студии, блондин прокручивает моменты с ней, с их грубыми и бурными ночами. Он был груб, жесток, оставлял на утро синяки, или же шрамы, которые через какое-то время всё же затягивались, исчезали с её тела. Но для неё они оставались видимыми, и она знала, где находится каждый, еле заметный след.
