— Н-нет-нет, всё в порядке. Пойдём, — он и сам смутился от слов Кэрол, однако старался скрывать смущение за нервной улыбкой. Хотя теперь делать это стало гораздо сложнее. Учитывая, что сердце в груди заколотилось ещё быстрее.
Какое-то время они шли молча. Обоим было неловко, никто не решался заговорить. Норман постоянно перебирал пальцы, думая, как начать разговор. Эмма периодически одёргивала сестру, если та бежала слишком быстро и могла упасть. Норман только наблюдал за ними со стороны. Их отношения вызывали у него лёгкую улыбку. Эмма всегда выглядела такой милой, когда заботилась о сестре. Было видно, что она её очень любит. Нормана это умиляло. Ему в принципе нравилось наблюдать за тем, как Эмма водится с детьми. В такие моменты он начинал задумываться о том, какой бы она была матерью. И каждый раз он приходил к выводу, что хорошей. Она ведь любила детей. Взять хотя бы Кэрол. Эмма пеклась о ней так, будто бы она ей не сестра, а дочка. Наверняка она заботилась бы о своих детях точно так же, если не больше.
Норман вообще часто задумывался о том, какая бы семья у них была с Эммой. Он представлял, что у них будет много детишек. Не меньше пяти уж точно. А ещё кот, собака и домик у моря. Даже сейчас он думал об этом. И эти мысли придавали ему уверенности и сил. Он чувствовал, что готов рассказать. Оставалось только подобрать подходящий момент.
Благо, он подвернулся достаточно скоро. Эмма завела диалог, они разговорились. В ходе их общения она вскользь упомянула, что Гильда и Дон наконец-то начали встречаться. Норман решил воспользоваться этим и как бы невзначай подвести разговор к признанию.
— Слушай, раз такое дело, то я… — начал было он, однако договорить так и не успел. В этот момент Кэрол упала и сильно ударилась, поэтому Эмма тут же ринулась к ней.
Успокаивать Кэрол пришлось очень долго. Она плакала, говорила, что ей больно. Эмме даже пришлось бежать в аптеку за антисептиком и пластырями. Норман в это время остался с девочкой. Пока Эммы не было, он утешал её. Они сидели на лавочке, он прижимал её к себе и ласково гладил по голове. А когда Эмма вернулась, он стал помогать ей обрабатывать раны. Хотя мысленно он проклинал всё вокруг. Ведь у него сорвался такой момент.
Радовало только то, что Кэрол вскоре успокоилась. В основном потому, что Эмма купила ей мороженое. Теперь она сидела рядом с ними и уплетала свою вкусняшку. Но настроение Нормана всё равно было безвозвратно испорчено. Он ведь только-только настроился, собрался с духом. У него был отличный шанс. Атмосфера только к этому и располагала. Но теперь всё пошло коту под хвост. Больше всего расстраивало то, что ему придётся начинать всё сначала. Искать место, создавать обстановку, заново подбирать слова. И всё это нужно было сделать за последние несколько дней. Норман сомневался, что он успеет, и это ещё больше его удручало.
«Чёрт, ну что ж я за неудачник такой…» — пожаловался в пустоту Норман. Он тяжело вздохнул и откинулся на спинку скамьи. Ну и вот почему ему так не везёт в жизни?
— Прости, так что ты хотел сказать? — голос Эммы отвлёк его от самобичевания. Норман повернулся к ней и слегка улыбнулся.
-…Хотел сказать, что нам стоит отметить это в кафе как-нибудь, — помедлив немного, ответил он. Пускай он и улыбался, внутри ему хотелось кричать и рвать на себе волосы. Эмма, кажется, этого не заметила.
— Правда? Слушай, а ведь это отличная идея. Я не против, — она солнечно улыбнулась. Похоже, его предложение воодушевило её. Ну что ж, хотя бы она счастлива. Хоть что-то хорошее за сегодня.
Домой Норман возвращался в несколько подавленном настроении. Сегодня его попытка провалилась. Но это, на самом деле, не страшно. По крайней мере, он решил сам для себя, что попробует снова. И в следующий раз он так не облажается.
========== День второй: Неудача за неудачей ==========
Комментарий к День второй: Неудача за неудачей
Фух… Наконец руки дошли дописать. Простите за такую большую задержку. И да, спасибо всем тем, кто оставлял отзывы, вы зайки🖤
Всю ночь Норман не спал. Постоянно ворочался, пытался найти удобное положение. В голове вертелось множество мыслей, которые не давали ему нормально заснуть. Он всё время думал о своём признании, о том, как оно сорвалось сегодня. Перед глазами до сих пор стоял момент, когда он практически сказал те самые заветные слова. А ведь у него почти получилось. Но, словно по закону подлости, всё испортила Кэрол. Он понимал, что она не специально тогда упала, но ему всё равно было чертовски обидно. Он ведь так долго ждал, так готовился к этому дню. Он только-только решился, набрался сил и смелости, но всё как обычно пошло не по плану. Ему опять не повезло в жизни. Впрочем, как и всегда.
Норман в принципе был каким-то невезучим. Он ещё с детства не отличался хорошим здоровьем, да ещё и альбиносом родился в придачу. Был неуклюжим и постоянно где-нибудь падал, из-за чего нередко приходил домой с разбитыми коленками или синяками. В личной жизни ему тоже особо не везло. Он ещё с детского садика любил Эмму, но до сих пор так и не рассказал ей о своих чувствах. Огромную роль в этом сыграла и его стеснительность. Он всегда не решался начать диалог первым, если они с Эммой оставались наедине, чего уж говорить про признание. А ведь сейчас ему почти восемнадцать, он уже взрослый статный юноша. Но он по-прежнему сомневался, переживал, боялся чего-то. Норман и сам понимал, что это глупо, что ему уже пора рассказать, но поделать с собой ничего не мог. Такая у него натура, что тут сделаешь. Весь в маму уродился: точно так же переживал по пустякам, как и она. Хотя, для него это был далеко не пустяк.
Именно поэтому целую ночь он не спал, думая о произошедшем. Его мучили страхи, сомнения. Он каждый раз задавался вопросами: а сможет ли он вообще признаться? Получится ли сделать это в следующий раз, или же ему снова кто-то всё испортит? Не ударит ли он в грязь лицом в самый ответственный момент, не запнётся ли? И, что самое главное, действительно ли он встретит взаимность, и если нет, то будет ли он готов к отказу? Но ответа ни на один из них Норман так и не нашёл, и эта неизвестность только больше пугала его, заставляла лишь сильнее переживать. Сегодняшняя неудача даже слишком подкосила его. Теперь он во многом сомневался, в том числе и в себе самом. Он уже ничего не знал и был ни в чём не уверен. Поэтому боялся, что у него ничего не получится. И этот страх медленно, но верно пожирал его изнутри.
Из-за всех этих душевных терзаний Норман уснул только под утро. Точнее, у него попросту не осталось сил, и потому он отключился. Однако проспал он недолго. Его разбудил назойливый звон будильника. Сегодня он казался особенно раздражающим, буквально бил по ушам. А если учитывать, что Норман не спал всю ночь, то это и вовсе было невыносимо. Нервно вздохнув, Ратри попытался нащупать будильник рукой на тумбочке. Получилось у него это не сразу, только с четвёртой попытки. Когда же он наконец-то смог разыскать источник неприятного звука, то непривычно сильно хлопнул по нему ладонью. Будильник тут же затих, и Норман с облегчением выдохнул. Перевернулся на спину, уставился пустым взглядом в потолок. Вставать не хотелось совершенно, голова была пустой и тяжёлой, но он понимал, что нужно идти в школу. Конечно, он мог бы соврать, что ему нездоровится, и пропустить денёчек, но это было не в его принципах. Норман вообще считал ложь отвратительной и неприемлемой, поэтому просто не мог позволить себе так поступить. Тем более, в школе была Эмма, которую ему очень хотелось увидеть. Мысли о ней придали ему сил, и потому он наконец-то поднялся с кровати, после чего лениво поплёлся в ванную комнату.
В ванной он задержался около зеркала. Просто молча разглядывал своё бледное, измождённое бессонной ночью лицо. И пока он смотрел на себя в отражении, ему вдруг стало неприятно, стыдно. Он почувствовал, как в области грудной клетки нарастает злость. Она стремительно заполняла каждую его вену, каждый капилляр и сосуд. И он, кажется, даже знал, чем она была вызвана. Он злился на себя за то, что боялся. Злился за то, что такой неуверенный и нерешительный. Ведь он, в конце концов, мужчина. Он — тот, кто должен защищать, быть опорой. И сейчас, взглянув на себя со стороны, он понял, насколько же жалко выглядит. Вместо того, чтобы уже признаться Эмме в чувствах, он всё ходил вокруг да около, накручивал себя и боялся чего-то пространного, абстрактного и, возможно, даже не существующего в действительности. Как глупо.
