Летом мы взяли старших школьников на Кавказ, и никакой разницы между старожилами и новичками не было.
Осенью в группу пришла пионервожатая школы Валентина Ивановна Юхацкова, и работать в паре стало значительно легче. Валентина Ивановна не прощала новым туристам даже пустячных промахов. Она удивительно точно помнила все проступки ребят и сразу указывала на них. И попробуй сказать: "А че я?" Валентина Ивановна тут же перечислит не только нынешние, но и все прошлые твои грехи. У нас действительно было не все гладко: кто-то набедокурил на перемене, кто-то нахватал двоек. Так что отвести душу на ребятах было нетрудно. Конечно, можно махнуть рукой и уйти из группы. Но как тут уйдешь, когда готовится новый поход в снежном лесу, да еще без палаток, когда скоро туристский вечер, когда весной - новая поездка в Крым, а летом уже маячат Карпатские горы? Вот и приходится сидеть и слушать Валентину Ивановну и ребят. А потом еще и от старших влетит. Наши старожилы не так уж часто заходят в школу: десятый класс, работа - их можно понять.
Но в походах мы вместе, и тут среди бесед и песен у костра всегда находится время, чтобы поговорить о делах новичков. Нет, старшие не ругают школьников, они только спрашивают: почему не помогли, почему не одернули? А что тут скажешь?
Новички уже знают, что любой их поступок - это победа или поражение группы. Все чаще мы говорим не о художествах школьников, а о том хорошем, что они могли сделать, но поленились или не догадались. Покрасили без помощи взрослых пол в спортивном зале - великолепно, иначе и быть не могло. Но в седьмом классе есть прогульщики и двоечники. Почему не взялись за них? Ах, они не члены группы? Но они же учатся в вашей школе!
Однажды в походе я сказал, что недоволен новичками. Да, они стали лучше учиться; да, не отказываются ни от каких поручений. Но ведь это туристы! Наши младшие товарищи. Мы вместе в школе, вместе в походах. Неужели они не видят, как мне бывает трудно? Ведь я исполняю обязанности директора школы, я секретарь парторганизации - дел уйма! Но ни один из новичков не подошел и не спросил, надо ли в чем-нибудь помочь!
Разговор получился бурный. Тут уж школьникам припомнили и безалаберное хранение туристского инвентаря, и неинтересные пионерские сборы, и поломанные стулья, которые они вот уже несколько недель обещают починить. Бывшие воспитанники интерната, видно, забыли, что им от меня доставалось за то же самое, и потому выводы из разговора были сделаны совершенно неожиданные для меня: не брать новичков в летнее путешествие!
Честно говоря, мне стало не по себе: как же так? Столько готовились, мечтали - и вдруг все прахом. Ведь речь шла не об отчислении ребят из группы. Занятия, тренировки, походы - все это будет. И провожать отъезжающих на Карпаты новички тоже придут - такова традиция. Но каково тем, кто останется дома не из-за своих личных дел, а подчиняясь решению четырехмесячной давности?!
Защитить новичков в сложившейся ситуации я не мог, а при голосовании знал, что останусь в меньшинстве. Девочки уже начали всхлипывать, и в неловкой тишине командир новичков Саша Орлов спросил, можно ли побеседовать с товарищами отдельно от старших.
- Конечно, можно.
И ребята побрели за кусты к реке.
Не знаю, о чем они там совещались, но вернулись не скоро и только попросили: пусть голосование состоится через месяц, а потом еще через месяц, а потом еще...
К чести новичков надо сказать, что к этому вопросу мы больше не возвращались, и на Карпаты поехали все.
Конечно, мы понимали, что не великая сознательность свалилась вдруг на головы школьников, а мечта о Карпатах заставляла сидеть за учебниками и удерживала от многих лихих деяний. Собрался у нас разный народ - хорошие ученики и двоечники, тихони и сорви-головы. У каждого были свои дела: кто музыкой занимался, кто спортом, а кто и просто баклуши бил по дворам. Жили они спокойно, не слишком общаясь друг с другом, и к нам пришли - одни с интересом, а другие так, от нечего делать. А тут - походы и ночевки в зимнем лесу или на холодных камнях в черных лабиринтах подмосковных пещер, тут песни у костров и взрослые люди, с которыми так интересно говорить и спорить, тут планы, от которых кружатся головы: летом Карпаты, а через год Кавказ или Памир. Как уйдешь от всего этого? И постепенно школьники начали понимать, что строгость старших - это не дежурные нотации и не только забота об их сегодняшнем дне, но и о том, какими они станут в будущем.
Так внешние требования становились для новичков требованиями к себе. Новички крепко сдружились и старались быть вместе не только на переменах, но и после уроков, собираясь в пионерской комнате, где Валентина Ивановна всегда находила для них какие-то дела. Новые интересы, плотно спрессованные новыми заботами дни не оставляли времени на праздношатания, заставляли строже оценивать свои поступки и поступки товарищей. Помню, как новички набросились на нашу Маринку за безобразное поведение на уроках черчения. Я не слышал начала разговора, но подойдя к костру, застал девочку в слезах.
- Не понимает, - огорченно говорили ребята. - Целый год в группе, а не понимает, что всех нас позорит.
- Да не в этом дело, - вскинулась Аннушка Баранова, теперь уже шестиклассница, казначей и член Штаба. - Позорит - это конечно. Но ведь она сама не учится и другим мешает. Может быть, ей не стыдно, а нам стыдно за нее, вот что!
Ребята загалдели все разом, и на бедную Маринку посыпались горькие слова упреков.
- Ну и подумаешь! - огрызнулась Маринка. - Все вы хорошие, одна я плохая. А мне не стыдно! Слышите - не стыдно, и все! - Маринка вскочила. Уйду я от вас! Совсем уйду! Из группы!..
И, расталкивая ребят, бросилась в темноту.
Ужинать она не пришла, бродила по лесу и со мной говорила неохотно, сквозь зубы.
- Не слишком ли круто вы взялись за нее? - осторожно спросил я ребят.
И ребята наперебой начали объяснять, что нельзя в одном месте вести себя хорошо, а в другом плохо только потому, что в одном месте интересно, а в другом скучно.
Из группы Маринка, конечно, не ушла и уроки черчения тоже не полюбила, но учиться стала прилежней, и жалоб на ее поведение больше не поступало.
