И если говорить о библеистике как о научной дисциплине, она возникла в среде христиан и иудеев, и среди тех, кто занимается этими текстами сегодня, верующие явно в большинстве, хотя никто, конечно, не считал их долю в процентах. Да это и естественно: если человек занимается Библией, значит, она ему интересна и с высокой долей вероятности ему будут интересны высказанные в ней идеи, а не только их внешняя форма. Приняв эти идеи, он, скорее всего, станет иудеем или христианином.
А как вообще вера, в частности православная традиция, требует относиться к Писанию? Ревнители нередко ссылаются на 19-е правило Шестого Вселенского собора, принятое в конце VII в., и считают, что оно строго запрещает толковать Библию иначе, чем ее толковали отцы Церкви, в частности анализировать ее текст с помощью научного метода. Но, разумеется, в VII в. этого метода в современном понимании не существовало и никакое высказывание того времени невозможно понять как запрет на него.
Строго говоря, в 19-м правиле речь идет о том, что настоятели церквей должны проповедовать по воскресеньям и должны проповедовать не что иное, как Писание, и толковать его при этом не абы как, а в русле традиции. Никакого запрета на чтение Писания другими людьми и в другой обстановке там не содержится. А что значит, кстати, «следовать отеческой традиции»? Просто повторять цитаты? Тогда идеальный проповедник – это чтец, который просто зачитывает вслух нужные цитаты (в русских храмах в XIX в. именно такая проповедь и считалась нормой, а сегодня это уже трудно себе представить). К тому же «отцы Церкви» – понятие широкое и расплывчатое; далеко не все вопросы ими были рассмотрены, и далеко не все из рассмотренных решались единогласно. Но это в любом случае занятие не научное.
Кроме того, сегодня существуют научные дисциплины, немыслимые во времена отцов (например, библейская археология и текстология), сегодня нам доступны материалы, о существовании которых тогда и не догадывались (например, тексты из Угарита и Вавилона). Если бы все это существовало во времена отцов, то наверняка было бы введено ими в оборот, поскольку они достаточно свободно пользовались достижениями нехристианской культуры своего времени.
Впрочем, наивным будет и представление о том, что современная наука раз и навсегда разрешит вопросы веры. К примеру, меня часто спрашивают: опровергает современная археология библейские тексты или подтверждает их?
Случаи, когда археология безусловно подтверждает библейский текст, крайне редки, но они есть. Вот один пример: «Прочее о делах Хизкии, о его величии и о том, как он устроил водохранилище с водопроводом и снабдил город водой, записано в летописном свитке царей иудейских» (4 Цар. 20:20. Здесь и далее, если не оговорено иное, библейские цитаты даются в переводе автора). Параллельное повествование (2 Пар. 32:2–4) описывает этот водопровод намного подробнее: «Когда Езекия узнал о том, что Синаххериб напал на Иудею и собирается идти войной на Иерусалим, он, посовещавшись со своими военачальниками и воинами и получив от них одобрение, решил перекрыть воду в источниках, располагавшихся за городской стеной. Собралось много людей, и они перекрыли источники и поток, который протекал по стране, говоря: “Сюда придут ассирийские цари – так к чему оставлять им в изобилии воду?”» (перевод Российского библейского общества, далее – РБО).
Кстати, Хизкия и Езекия – два варианта имени одного и того же царя, первое восходит к еврейскому, второе – к греческому варианту его имени. Таких пар будет у нас несколько (Йоаш/Иоас, Бат-Шева/Вирсавия), они будут отмечаться в тексте. А те имена, которые у всех на слуху, буду приводиться в традиционном начертании: например, Моисей, Соломон.
Этот водопровод рубежа VIII–VII вв. до н. э. (Силоамский туннель, или туннель Хизкии) действительно был найден, причем даже с надписью, которая детально рассказывает о процессе его прокладки: «[Закончен] туннель. И такой была история его: когда еще [каменотесы ударяли] киркой, каждый навстречу товарищу своему, и когда (оставалось) еще три локтя про[бить, слыш]ен голос одного, воскли[цаю]щего к товарищу своему, ибо образовалась пробоина в скале справа [и налево.] И в день встречи ударили каменотесы, каждый навстречу товарищу своему, кирка к [ки]рке. И пошли воды от источника к водоему на тысячу двести локтей. И с[т]о локтей была высота скалы над головами каменотес[ов]» (в квадратных скобках реконструированные фрагменты текста).
Кстати, это очень характерный пример: хорошо сохраняется то, что лежит под землей. Иерусалим многократно переходил из рук в руки, разрушался и перестраивался, и рассчитывать, что до наших дней дойдет дворец Соломона, было бы просто нереально. К тому же трудно проводить раскопки в населенном городе, особенно если множество зданий и территорий в нем считаются священными и неприкосновенными и любая попытка нарушить этот статус ведет к серьезным последствиям.
Или возьмем город Иерихон: он явно существовал до появления израильтян в Ханаане, но древние стены не сохранились. Значит, археология подтверждает рассказ Книги Иисуса Навина о том, как они чудесным образом рухнули? Вовсе нет. Например, стены могли быть разобраны или разрушены, а камни или кирпичи, из которых они были сложены, местные жители могли использовать для собственных построек – такое происходило довольно часто. Археология, увы, сама по себе не дает однозначных ответов на вопрос, «как оно было».
Казалось бы, все должно быть просто: в библейском тексте описана некоторая история, а археологические находки позволяют уточнить, где, когда и как происходили эти события и происходили ли вообще или это вымысел. Но крайне редко бывает так, что археологи предоставляют в наше распоряжение некий точный аналог библейских повествований – текст, который описывает ту же самую историю, но «с другой стороны».
Например, в середине XIX в. в современной Иордании был обнаружен так называемый Моавитский камень, на котором царь Моава Меша (IX в. до н. э.) рассказывал о своих войнах с Израилем. Вот отрывок из этого текста (квадратные скобки обозначают предположительное прочтение):
Я – Меша, сын Кемош[хана], царь Моава, дайвонитянин. Отец мой царствовал над Моавом тридцать лет, и я воцарился после отца моего. Сделал я высоту эту для Кемоша в Кархо. Вы[сота спа]сения, потому что он спас меня от всех царей и потому что он дал мне смотреть на всех ненавидящих меня. Омри правил Израилем, притеснял Моав дни многие, ибо прогневался Кемош на страну свою. Сменил его сын его, сказал также и он: «Буду притеснять Моав»…
Для тех, кто читал Книгу Судей, это очень знакомое повествование, не так ли? Только там постоянно рассказывается, как угнетали израильтян соседи, в том числе моавитяне, потому что Господь прогневался на Свой народ, и как потом Господь посылал героев, чтобы они избавили народ от угнетателей. Понятно, что в истории межэтнических конфликтов каждая сторона выставляет себя одновременно и пострадавшей, и победительницей и 3000 лет назад все выглядело примерно так же у обеих сторон.
Читаем дальше:
Сказал мне Кемош: «Иди, возьми Нево у Израиля». Пошел я ночью и воевал против него от ранней зари до полудня. Захватил я его и убил всех: семь тысяч жителей и пришельцев. А также женщин, и [прише]лиц, и рабынь. Ибо ради Аштар-Кемоша заклял я его. Взял оттуда [со]суды Яхве и принес их пред лице Кемоша. А царь Израиля построил Йахац и жил в нем, пока воевал со мной. Изгнал его Кемош от лица [моего].
А вот эта история очень напоминает то, как предавались заклятию и полностью уничтожались языческие города при завоевании Ханаана. Например: «В тот же день взял Иисус Макед, и поразил его мечом и царя его, и предал заклятию их и все дышащее, что находилось в нем: никого не оставил, кто бы уцелел» (Нав. 10:28, Син. пер.).
Обычно археологи находят не тексты, а артефакты, это уже совсем другое дело. Текст говорит за себя, но он субъективен – отражает чью-то точку зрения (например, моавского царя), с которой наверняка согласятся не все остальные участники событий (например, израильтяне). Артефакт совершенно объективен, ни в чем не пытается нас убедить, но он – молчалив. Даже если на нем написано, к примеру, имя хозяина или изготовителя, это еще ничего не говорит нам о том, как, зачем, кем и когда он использовался, при каких обстоятельствах выброшен или потерян.
