– Шарий. – Андрей Тарасович похмыкал, откинулся на спинку кресла. – Директор, конечно, человек менее скованный обстоятельствами, чем мы, и мало зависит от ресурсов. Но он вряд ли рискнёт вступить в противоборство с обороной. Министр у нас крут и не любит тех, кто вмешивается в его интересы. К тому же не забывайте о Точилине. Генерал – человек завистливый, недобрый и злопамятный. Он даже добился аудиенции у президента, требуя наказания виновных в том, что они бросили сына-мажора в другой вселенной.
– Мы его не бросали, – сухо возразил Максим.
– Я знаю, но доказательств обратного нет, и вы до сих пор находитесь под подозрением. Ещё неизвестно, чем закончится наша эпопея в Лесу. Во всяком случае, нас всех просто выбросили из поезда, отстранив от дел и запретив участвовать в контактах с инопланетянами. Заметили, что творится в соцсетях?
– Что творится в соцсетях? – поднял брови Савельев.
– Западные СМИ слюной изошли, обвиняя нас во всех грехах, в неполиткорректности и захвате «портала связи с внеземной цивилизацией». Да и наши либеральные журналюги подсуетились, обвиняя российские спецслужбы в агрессивности и нетолерантности.
– Это было всегда и будет всегда. Но бездействовать мы не должны.
Дорохов задумался, сцепив на животе кисти рук.
Максим взглядом высказал Сергею Макаровичу свой скепсис.
Савельев в ответ качнул головой, как бы не соглашаясь с бывшим подчинённым. Он оказался прав.
– Хорошо, я побеседую с Павлом Васильевичем, – очнулся Дорохов. – Ничего не обещаю, как и вы, я потерял вес в органах, и вся надежда на директора.
– Ведь он же был с нами в последних маневрах, – проговорил Савельев, – и прикрывал нас не один раз.
– Повторяю, вся надежда на него. На всякий случай начните собирать группу риска. Может быть, придётся действовать как на пожаре.
Савельев и Максим дружно встали.
– Не смеем больше отвлекать вас, Андрей Тарасович, – сказал полковник. – Группу подготовим. Хорошо бы подключить к ней этого прыткого молодого физика, Амнуэля.
– Он согласится, – улыбнулся Дорохов. – Фанат науки и собственных головоломных идей. Платов отзывается о нём как о профессионале с большим потенциалом.
Попрощались в прихожей.
– Звоните, – сказал хозяин.
– Вы тоже.
Гости вышли.
– Ну что, получится? – поинтересовался Максим у спутника, когда они спустились к машине.
– Андрей человек слова, – задумчиво ответил Сергей Макарович. – И, судя по всему, он уже принял решение.
– Какое?
– Пойти с нами, – рассмеялся Савельев.
* * *
Уверенность Дорохова в том, что Амнуэль присоединится к «заговорщикам», приобрела значимость факта на следующий день.
С физиком по скайпу пообщался Савельев, и всё стало на свои места. Молодой учёный, ставший доктором наук в двадцать семь лет, обрадовался предложению как ребёнок и пообещал содействовать замыслу бывших попаданцев вернуться в Большой Лес. На совет Савельева держать язык за зубами Илья Павлович (все звали его просто Илюша) понимающе подмигнул полковнику и сказал серьёзно:
– Могила!
Однако на следующий день, двадцать четвёртого января, стали происходить события, обеспокоившие не только Максима, но и Савельева, и Дорохова.
Сначала заставила нервничать майора Вероника.
Она позвонила в обед, и по её голосу Максим определил, что любимая не в лучшем настроении.
– Не выспалась? – пошутил он. – Или «нетопырь» приснился?
– Именно что «нетопырь», – грустно ответила девушка. В фокусе очков её лицо и в самом деле выглядело расстроенным. – Отец с мамой устроили порку.
– Порку? – удивился Максим. – Тебе же не пять лет.
В глазах Вероники появились слезы.
– Они… запретили…
– Что они могут запретить? – возмутился он. – Есть сладкое?
– Встречаться с тобой. Не пара ты мне…
– Тудэй твою растудэй! Что за бред?
– Папа – двоюродный брат президента…
– Ну и что?
– А мама – дочь Макаровича…
– Чья?
– Олигарх такой есть, приближенный к президенту. Они хотели, чтобы я вообще пошла в финансисты, и я назло им поступила в археологический.
– Правильно сделала.
– А теперь они… вот… – По щеке Вероники скатилась слезинка. – Устроили аутодафе.
– Не бери в голову, времена нынче не те, чтобы запрещать кому-то личные связи. Надеюсь, ты не решила уйти в монастырь?
– Дурачок! – улыбнулась она сквозь слёзы. – Я тебя люблю и, если придётся, сбегу от всех к тебе.
– Так давай беги, не жди следующих концертов. Я буду только рад.
– Легко тебе говорить, а работа?
– Тю, в Москве можно найти любую работу, тем более для племянницы президента.
– Меня не отпустят…
– Напишешь заявление об уходе по собственному желанию, и дело с концом. А если не отпустят, позвонишь мне, и мы всё решим. Я за тобой сам приеду.
– Как-то всё… неуютно…
– Думай, планируй, всё равно когда-то придётся решать проблему.
– Плохо…
– Заладила одно и то же. Как говорил мой наставник: во вселенной нет ничего плохого, есть то, что тебя огорчает. Как нет и ничего хорошего, есть то, что тебя радует.
– Умеете вы успокаивать, товарищ майор, – улыбнулась Вероника уже не так печально. – Меня сегодня вызывают в мэрию города, а я не хочу туда идти.
– В мэрию? – озадаченно переспросил он. – Какое отношение мэрия имеет к археологии?
– Ко мне уже приходил следователь, задавал вопросы про Лес, теперь просят прийти к самому мэру.
– Хотят узнать подробности твоего путешествия. – Максим внутренне напрягся. – Но зачем им подробности? С какого бодуна мэр решил расспросить тебя про Лес? Совсем уж подетально не рассказывай им о наших контактах в Лесу. Сразу позвони, когда освободишься. И ничего не бойся, мы не преступники. Обнимаю.
Успокоившаяся Вероника кивнула.
Но, как оказалось, на этом волнения Максима не закончились.
Через полчаса позвонил Костя и торопливо, глотая слова, пожаловался на чересчур навязчивое поведение руководства института, где он работал.
– Прохода не дают, чуть ли не каждый час требуют вспомнить подробности о жизни в Лесу. Я давно доклад написал, но замдиректора требует большего. Особенно его интересует чёрный лес. С чего мы взяли, что он разумен, как он создаёт роботов из деревяшек, почему напал, не мы ли первыми спровоцировали его, и так далее и тому подобное.
– Странный интерес у твоего начальства, – хмыкнул Максим. – Если учесть, что чёрный лес был выращен на Земле. Уж не наши ли лаборатории начинали эксперименты? В твоём институте нет ботанических лабораторий, где работали бы вивисекторы со скрещением генов растений и животных?
– Нет, у нас нет, – помотал головой Костя. – Я бы знал. Первыми с мутациями растений начали работать американцы и китайцы, об этом давно пишут. Но наши тоже где-то могли подсоединиться. Что делать, Макс? Житья не дают! А сегодня меня и вовсе пригласили на рандеву с экспертами из какого-то военного ведомства.
– Военного? С чего ты взял?
– К нашему Кубеку мужики в военной форме приходили, я видел, а потом он вызвал меня и обрадовал.
– Кто это – Кубек?
– Замдиректора по обеспечению тайны исследований.
Максим вспомнил жалобу Вероники на вызов к мэру.
– Тогда понятно, почему он якшается с военными: это его работа – сотрудничать с безопасностью. Ничего не бойся, отвечай на вопросы спокойно, нам не о чем переживать, криминальными вещами мы не занимались. Позвони после беседы.
Приободрившийся Костя покивал, исчезая.
Максим снял очки, но мысль о Карапетяне заставила его надеть их снова.
Физик отозвался усмешкой:
– А я только что о вас вспомнил, Максим Валерьевич.
– Я у вас денег не занимал, – на всякий случай пошутил майор. – Как ваши дела?
– Как сажа бела. – В тоне учёного прозвучала нотка горечи. – Дирекция шьёт дело в отношении разглашения мной гостайны. Хотя убейте – ума не приложу, какую тайну я разгласил Лесу.