– Уж не хочешь ли ты, Афродита, сказать, что оно предназначено тебе? – с закипающим гневом проговорила Гера.
– Никто в этом зале, кроме тебя, Гера, не усомнится, что прекраснейшей следует признать богиню любви. Так было, есть и будет, – высокомерно ответствовала Афродита.
И действительно, несколько голосов в разгорячённой вином и весельем толпе громко и одобрительно что-то выкрикнули в поддержку Афродиты. Им тут же ответили другие голоса, призывавшие Афродиту уняться и не перечить Гере. Гера уже собралась было обрушиться на своенравную Афродиту с гневной отповедью, как, гремя доспехами, поднялась со своего места Афина Паллада.
– Вы обе прекрасны, богини, спору нет. Но скажите мне, что стоят ваши женские прелести в сравнении с мудростью, доблестью и славой? А ведь именно эти качества наиболее прекрасны и среди богов, и среди смертных! Так что забудьте про ваши разногласия и отдайте яблоко мне, – заявила Афина.
– Так вот как ты рассудила! В своей глупости и бесстыдстве ты ничуть не уступаешь Гере! Вот уж не ожидала от тебя такого, – задыхаясь от ярости, закричала Афродита.
– Негодяйки! Вы пользуетесь моим гостеприимством и злоумышляете против меня! О, Зевс, неужели ты стерпишь такое бесчестие для твоей верной супруги! – вся красная от негодования кричала Гера.
В пиршественной зале поднялся необычайный шум. Все наперебой что-то кричали, у каждого было своё собственное мнение о том, кто из трёх богинь прекраснее.
И боги, и богини пришли в необычайную ярость, ещё немного – и могла начаться самая настоящая драка. Разбушевавшихся Геру, Афродиту и Афину невозможно было успокоить, они готовы были вцепиться друг в друга. Наконец присутствующие стали просить Зевса, чтобы он рассудил спор богинь.
Зевс, справедливо считавший предмет спора ничтожнейшим, тем не менее, оказался в немалом затруднении. Он знал, что проискам Эриды нелегко противиться даже богам, поэтому боялся каким-либо неосторожным движением или словом вместо того, чтобы успокоить разбушевавшиеся страсти, наоборот, подлить масла в огонь.
Тем временем голоса богов и богинь, требовавших от него принять решение и выбрать победительницей одну из трёх богинь, становились всё громче и настойчивее.
Зевс поднялся со своего места, грозно оглядел притихших богов и богинь и промолвил:
– Самый я могучий из вас изо всех! Никто не посмеет не исполнить мою волю, ибо сброшу я такого в подземный Тартар и заточу там на веки вечные. Повелеваю тебе, Гермес, рассудить спор любезных моему сердцу Геры, Афины и Афродиты. Только помни: горе тебе, если решение твоё не утешит наших сердец, огорчённых ссорой великих и прекрасных богинь.
Зевс уселся на своё место, довольный тем, что удалось, кажется, наконец, загнать в ловушку этого проходимца Гермеса, ухитряющегося всегда выходить сухим из воды. «Пусть попробует выкрутиться, если сможет, – злорадно думал Зевс, – не поможет ему на этот раз его ловкость».
Гермес, нимало не смутившись, так повёл свою речь:
– О, Зевс, наш отец и повелитель, и вы, наипрекраснейшие из богинь, не смею я, да и никто здесь не осмелится сделать выбор между Герой, Афиной и Афродитой в пользу одной из них, потому что нанесёт этим небывалое оскорбление двум другим, что немыслимо. Но вот что я скажу вам. Пусть боговидный Парис, сын знаменитого царя Приама, правителя величественной Трои, пусть он рассудит. Он юн и красив, как бог. Легко и приятно ему будет разрешить этот спор. А если кого прогневит он по легкомыслию, что ж – пусть лучше гнев того бога или богини обратится на человека, чем будет причиной неурядиц между нами – бессмертными богами.
Хор одобрительных и восторженных возгласов был ответом на речь Гермеса.
– Так тому и быть, – прогрохотал Зевс. – Вы, богини, вместе с Гермесом спешите к величественной Трое, разыщите там Париса, и пусть он исполнит волю богов. Ну а вы, дорогие гости, отправляйтесь в свои дома и насладитесь покоем и отдыхом.
Так закончилось празднество у олимпийских богов.
Глава вторая. Суд Париса
Царство славного царя Приама, столицей которого был великолепный город Троя, находилось не близко от берегов Греции. Если повезёт, при благоприятной погоде и попутном ветре корабли преодолевали это расстояние за три дня, двигаясь в восточном направлении через бурное Эгейское море. В менее благоприятных условиях такое путешествие могло занять многие недели и даже месяцы.
Другого пути, кроме как по морю, тогда не существовало. Земли греков, расположенные на Пелопоннесе, в Аттике, Фессалии и других частях материковой Греции, были отделены от Троянского царства и союзных ему древних царств, таких как Фракия, Мисия, Фригия, Пафлагония, высокими непроходимыми горными массивами, глубокими водными преградами, дремучими лесами, в которых обитали свирепые племена.
Древнее Троянское царство располагалось на территории современного государства Турция, у пролива Дарданеллы (в старину он носил название Геллеспонт), через который соединяются моря – Средиземное и Чёрное.
А город Троя находился немного южнее самого начала пролива Дарданеллы при входе в него из Эгейского моря. Если взглянуть на современную карту Средиземноморья, то греческий остров Лемнос расположен примерно напротив того места на побережье сегодняшней Турции, где больше трёх тысяч лет назад возвышалась неприступная Троя.
Царь Приам так же, как и братья Атриды Агамемнон и Менелай, вёл своё происхождение от богов. Его прапрапрадед Дардан был сыном Зевса и морской богини Электры. Троянское царство получило своё название в честь прадеда Приама, имя которого было Трой. А дед Приама, которого звали Ил, основал город Трою, поэтому её иногда ещё называли Илион в честь основателя.
Парис, на долю которого выпала участь решить спор богинь Геры, Афины и Афродиты, был одним из многочисленных сыновей царя Приама. Это был молодой человек очень красивой наружности, его часто сравнивали с самим богом Аполлоном. Он был умелым воином и отличным стрелком из лука. Единственное, что по-настоящему огорчало родителей Париса – царя Приама и царицу Гекубу, так это его легкомыслие и отсутствие склонности к государственным делам. Большую часть времени Парис проводил на живописных склонах горного массива Ида неподалёку от Трои, где он любил наслаждаться природой и очаровывать девушек.
Именно там, на склонах Иды, обнаружили Париса Гермес и богини, примчавшиеся исполнить повеление Зевса.
Парис с полуприкрытыми глазами лениво лежал на мягкой зелёной травке в тени раскидистого дуба около журчащего ручейка, как вдруг земля под ним задрожала, налетел порыв ветра, и Парис со страхом и изумлением увидел перед собой трёх грозных богинь. Он вскочил на ноги и бросился было прочь, но споткнулся о большой корень дуба, растянулся на земле и, закрыв голову руками, приготовился к неминуемой смерти.
Гермес, которого Парис поначалу не заметил, бережно поставил его на ноги, отряхнул и произнёс ласковым голосом:
– Не пугайся, Парис, не со злыми намерениями мы пришли к тебе. Ты возрадуешься, когда узнаешь, зачем мы здесь. Обрати свой слух ко мне и выслушай.
Парис, осознав, что никакая немедленная опасность ему не угрожает, быстро успокоился и начал вести себя с богами учтиво и обходительно, что было ему свойственно, чем произвёл на них самое благоприятное впечатление.
– Так услышь меня, сын Приама, – торжественно продолжал Гермес, – тебе выпала небывалая честь выбрать самую прекрасную из богинь, живущих на Олимпе. Целый сонм богов не был удостоен такой чести владыкой Зевсом, а на тебя он обратил свой благосклонный взор. Неисчислимые богатства и слава ожидают тебя!
Разобравшись, наконец, что от него хотят эти великолепные боги, Парис развеселился. Такое задание было ему по душе. Он рассматривал богинь с разных сторон, вместе и порознь, на берегу реки, на горном склоне, на зелёном лугу, даже осмелился слегка приобнять каждую из них. Время летело незаметно. Богинь это состязание тоже очень увлекло, и каждая из них, улучив мгновение и оказавшись наедине с Парисом, потихоньку шепнула ему несколько слов, обещая своё покровительство и большую награду, если он присудит ей победу.
