— Я, я не хотел это делать, — шмыгая носом состряпав страдальческий голос начал отповедь Макс, — я просто страсть как хотел почитать «Капитал» Маркса, а там, — Максимилиан утер страдальческое лицо рукавом.

В продолжении номера смысла уже не было, Люба сучила кулачками по дивану живо представив, как вполне уже созревший Макс в этом самом халатике и семейных трусах оправдывается перед училкой русского языка и литературы — строгой пожилой женщиной в строгих очках и с указкой в руках.

— Всё-таки дурной ты человек, Любка, — весело попенял любовнице Макс, — я тебе тут душу изливаю. О своем горемычном детстве рассказываю, — Макс артистично махнул рукой на манер, а пошло оно все, — И, между прочим, ты тоже находишься в зоне риска. Если моя матушка прознает что мы целовались до свадьбы.

Макс замолчал, а Люба, представив как стоит в нижнем белье на соседнем стульчике перед той же самой строгой старой учительницей еще сильнее закатилась в приступе смеха. Это была победа. Тонкий лед недоверия был окончательно перемолот ледоколом юмора. Макс запахнул халат, присел на стул и с удовольствием наблюдал за положительными эмоциями своей любовницы, размышляя над содеянным:

— «Нет, всё-таки прав был Семеныч. Юмор в отношениях очень позитивная штука, он способен снять почти все негативные моменты, главное знать когда и как правильно его приложить».

Отсмеявшись и успокоившись, Люба поднялась с дивана, подошла в плотную к сидящему на табуретке Максу и обняла его:

— Какой же ты все-таки удивительный человек, — негромко произнесла барышня, не разжимая рук.

Макс обнял Любу за талию:

— Может в спаленку переместимся? — недвусмысленно предложил Макс.

Люба немного отстранилась, поглядела в глаза любовника и недовольно произнесла:

— Не выйдет, мы сегодня идем на каток.

— А может, ну его, этот каток. Останемся дома. Поглядим чего-нибудь по ящику. Залезем под теплое одеяло, пошалим. И до весны носа из-под него показывать не будем, — Макс не то что б совсем не желал идти куда-либо, вот только сильный мороз (порядка тридцати градусов) и отсутствие теплой зимней одежды к прогулкам не располагали.

— К сожалению, поход на каток, это не мое и даже не твое решение. Это решение Анютки. Она обязательно должна меня видеть раз в день. Дабы убедиться, что ты со мной ничего не сотворил и все мои конечности на своих местах. А по поводу шмоток не переживай, Анька сейчас должна кое-что принести.

Тревожный звонок в дверь подтвердил слова Любы:

— А вот и она, легка на помине.

На сей раз вся цветущая и пахнущая Аня предстала в зимнем полушубке и в строевых брючках, задорно облегающих низ талии. Анютка изящно продефилировала по комнате держа в руках два больших пакета, дойдя до центра зала, пакеты шустро вылетели из ее изящных ручек на пол, Анютка крутанулась вокруг своей оси, присела в книксене подобрав пола полушубка:

— Ну, систер, как тебе мой новый образ?

— Какая красота! — Люба подскочила к сестрице и самым тщательным образом начала изучать, по-видимому, новый полушубок, — это тебе Гриня такой подарок сделал?

— К моему величайшему разочарованию нет, — выпалила скороговоркой Анютка, — от этого ментяры и копейки не допросишься, особенно после моего описания видения нашей свадьбы. Все, сестрица, приходится добывать самой, — Анька наигранно горестно вздохнула, — ладно, не будем о печальном. Пакеты тебе, синяя борода. Там кое-какие шмотки.

— А почему синяя борода? — сощурила глаза Люба, — у него ведь нет бороды.

— Все просто, моя милая дуреха, — Анька поцеловала сестрицу в щеку и погладила по голове словно маленькую, — видишь ли, моя наивная сестренка, синяя борода был не простых кровей, сейчас точно не помню, но возможно даже граф. И служанок своих любил того, мучить, а после живыми в стены замуровывать.

— Аня, ну я же просила тебя!

— Все, все, молчу, — Анютка указала Максу на пакеты, — прошу примерить, ваша светлость, я понимаю, что вы являетесь отпетым модником, и столь обыденные вещи чужды вашим маньяческим вкусам, вот только в наших диких землях в тридцатиградусный мороз на каток в труханах ходить не принято. Может случиться так, что ваши дорожайшие бубенчики примерзнут на холодном льду и будете вы, ваша светлость, подобно волку из басни. Примерзните своим достоинством ко льду, а моя сестренка после страдать от скуки будет.

— Аня! — не выдержав гаркнула Любаша.

— Все, молчу, молчу.

Вещи, которые не пойми откуда притащила Анютка, были изумительны по своему качеству, строгие плотные джинсы, брюки, пару кашемировых свитеров, на удивление очень мягких и приятных, несколько футболок, две пары нижнего белья и полдюжины различного цвета носков. Из откровенно зимних вещей Максиму достались кожаные полуботинки, выглядевшие на удивление дорого, зимнее пальто и перчатки.

— Блин, Анютка, ты, где все это набрала? — растеряно пролепетала Люба, — у меня и наличности на такое количество вещей сейчас не будет.

— Сестрица, это не новые вещи, — призналась Анюта, — помнишь несколько лет назад слухи ходили, что у Мишки Барина любовница была?

Люба выпучила глаза и приоткрыла рот от подобных откровений.

— У него квартирка была, на окраине. Ну мы там с ним периодически и отдыхали, а потом кто-то из его дружков стуканул ментам и его приняли. Три месяца назад мой экс любовничек отдал богу душу. Родные все по-честному переделили, а о квартирке ничего не знали. А ключики с нашей последней встречи только у меня и остались. Вещи его, он по комплекции был почти такой же. А шубка — подарок на долгую память за приятно проведенное время.

— Ты, и Мишка Митрохин? — брови Любы поползли вверх от удивления, — он же женат на Жанке.

— Это было давно, — скупо ответила Анютка, — у него в этой квартире приличная сумма денег лежала, я давно на нее ручки наложить собиралась, только побаивалась, что Мишка вернется и с меня спросит. А теперь он точно не вернется, так что у меня новая шубка, а у твоего Ромео приличные вещички.

— Я извиняюсь, — перебил Макс откровения Аньки, — а вот это нижнее бельё, оно тоже б/у?

— Ну надо же, какие мы всё-таки брезгливые! — состроила умиленную мордочку девушка, — не парься, синяя борода, трусики и носочки — это подарок от меня. Нужно же тебе чем-нибудь отплатить, за те незабываемые минутки удовольствий, что ты доставил моей сестренке.

— Аня! — в очередной раз Люба одернула сестру.

В новой одежде вчерашний узник «шестой» начал более-менее походить на человека, а по местным мерка, он вообще был денди. Девушки обули и одели голодранца, а после под белы рученьки вывели его в свет. А если уж говорить до конца правильно, в сумрак зимнего вечера. На сей раз вечерняя прогулка по городу была куда приятнее чем в прошлый, на обеих руках Максимилиана висело по барышне. Любе было приятно идти с новым ухажёром, показывая всем встречным, что и на ее улице иногда приключаются праздники. Анютка же, держалась за Макса чисто в утилитарных целях, она просто боялась грохнуться на своих высоких каблуках и самое удивительное, ее совершенно не смущал тот факт, что все идут кататься на каток. Вечерний, богом забытый городок, жил своей жизнью, его обитатели суетились, двигаясь небольшими перебежками по морозу, стараясь без необходимости не показывать нос из теплой норки. Встречались периодически различные граждане наподобие нашей компании. И двигались они по большей части в ту же сторону, что и наши гуляки.

Девушки шутили и перебрасывались незначительными фразами и многозначительными взглядами, а Максимилиан просто шел по вечернему зимнему городку и размышлял, как это все сложилось «само собой».

Полчаса прогулки по морозу пролетели очень быстро, хрущевские пятиэтажки кончились и на смену им сначала пришли строения частного сектора, а осле большое озеро на одном берегу которого располагалось красивое трехэтажное деревянное здание, с огромной застекленной террасой. На противоположной стороне стоял лес. Занесенные снегом ели примыкали почти вплотную к берегу и для большей контрастности подсвечивались какими-то светильниками.