– И что в итоге, не выдержала, сдалась, подалась искушению или давлению, и вот оно случилось, долгожданный момент любви, и что, где кайф, где наслаждение, почему так мало, а-ха-ха-ха-ха-ха-хах!

– И все понеслась, «дырочка» не получила то, что просила: «Где беременность, бегом обратно», а давление со стороны мужского пола только больше усиливается, и все, девочка пошла гулять. И ты пойми, она не виновата в принципе, это все инстинкт, заложенный в ней самой матушкой-природой, а-ха-ха-ха-ха-ха.

И оба продолжали отчаянно смеяться, только старались делать это как можно тише.

– Ну ты даешь, блин, откуда ты эту теорию взял? – немного отдышавшись, спросил Сергей.

– Неважно, но вот представь, если бы такая же ситуация была бы с «палочкой», думаешь, мы бы так не поступали бы? Аха-ха-ха-ха-ха-ха!

И парни снова засмеялись так громко, что стук по батарее уже стал намного сильнее, а после только уже с другой квартиры начали стучать тому, кто стучал, и было слышно, как мужик орет: «Ты какого хрена стучишь?». У друзей от смеха уже не было сил, и практически одновременно попадали на пол и продолжали дико хохотать.

– Капец, чувак!!! Как такое может быть, они что, перестукиваться будут, а-ха-ха-ха-ха-ха-ха….

– Всё, давай, вставай, – протянул руку еще валявшемуся на полу и заливающемуся смехом Сергею Гарик

– Да, да все встаю, дырочка ты моя, вечно говорящая.

– Сам ты дырочка.

– Это ты придумал!

– Это все, конечно, весело, но вот что я тебе скажу. Вот смотрю на свою женщину сейчас: ведь она любит меня и вправду. Ведь я отношусь к категории мало зарабатывающих мужчин, а она со мной, старается, сама работает, за ребенком следит так, что не верится, а чистота какая, посмотри. Сама все, а ко мне как, всегда рядом, чувствует, когда мне хреново, обнимет, все расспросит, ни разу ничего не требовала, не просила, только так: «Ты сможешь, у тебя получится»…

– Вот, ты же встретил хорошую женщину, которая тебя поддерживает, а не как моя, только всю жизнь что-то требовала, того ей надо или этого…

– Так же и моя первая, я только сейчас понимаю, как она мною манипулировала, как с лохом последним…

– Это талант, дружище, но единственное мне непонятно – как можно жить, спать, рожать детей от того, кого ты просто используешь? Ты представляешь как это низко и мерзко? – возмущался Сергей. – Где же достоинство, честность, ну и любовь, наконец, неужели всю жизнь можно жить с человеком и играть, врать, унижать его, и при этом нагло смотреть, как он все делает для тебя. Что это, друг?

– Я не знаю, братан, честно, наверное, проблема в том, что они умнее нас, и поэтому так ведут себя с нами.

– Но ведь даже эта прожженная мразь, которая девять лет жила и прикидывалась прекрасной любящей женой, все-таки любила, значит, они способны на любовь, но зачем тогда это все, жди свою любовь, зачем тебе лох, для чего?

– Трудно сказать, друже, пора идти спать. «Без лоха и жизнь плоха».

И после хозяин квартиры постелил на кухне на небольшом раскладном диване постель для гостя и, попрощавшись, удалился к себе. Квартира была однокомнатная, в которой Гарик жил с новой женой и трехлетним сыном.

Сергей пожелал спокойной ночи, и, конечно, в очередной раз поблагодарил друга за вечер, увалился на кровать и смотрел в потолок, думая о том, куда делся хмель, почему ни в одном глазу, или это чай все украл, или эти проклятые мысли пожирали не только мозг, силы, но и еще хмель, который так нужен, чтобы хоть на какое-то время избавиться от боли, но спустя несколько минут Сергей уже спал в объятиях все того же Морфея.

Проснувшись и посмотрев на часы на телефоне, удивился-11:24.

– Ого, я проспал, – вслух говорил сам с собой, уже по привычке.

После визита в ванную комнату он быстро оделся, сложил диванчик и приготовил себе кофе с бутербродами, быстренько позавтракал и, закрыв квартиру, поехал отвозить ключи другу. После этого он отправился по каким-то адресам, которые нужны были ему по работе, и после поехал домой, и ни на одну секунду он не переставал думать о том, что случилось, даже за рулем, что чуть не стоило ему разбитой машины, но в какую-то секунду встречный водитель успел увернуться и аварии удалось избежать. Он даже остановился и как-то пытался извиниться вслед уезжающему водителю, но тот не остановился, а потыкав средний палец, поехал дальше.

Приехав домой, Сергей еще больше впал в депрессию, но к помощи алкоголя прибегать не хотел, его снова терзали мысли, была ли его жена с другим или правда гуляла с подругами. Потом он убеждал себя, что разницы нет, она сделала свой выбор, а он у нее был, все снова перекручивал, пытаясь обвинить себя, зачем ты так грубо, ведь можно было по-доброму, вспоминал, что все было по-доброму, когда он просил ее тринадцатого приехать и провести пару дней вдвоем, наедине, без детей, чего уже так давно не было, на что получил какой-то странный повод для отказа и сам отказ соответственно. В какой-то момент снова пытался себя обвинить, а так продолжалось почти до утра, и лишь перед рассветом он решил поступить, как на тот момент ему показалось, было лучшим решением. И со слегка успокоившейся душой отправился в кровать.

После пробуждения около 14 часов и проведения всех утренних процедур Сергей, вдохновленный своим решением, был на каком-то подъеме. Он побрился, помылся, постирал свою одежду, готовился серьезно, сам того не замечая до определенного момента.

– Вот, блин, она так со мной поступила, а как лох, собираюсь и наряжаюсь к ней на свидание.

И пытался все-таки понять, почему он принял такое решение: прийти к жене под конец работы с цветами и пойти с ней в ресторан, обо всем поговорить и выяснить все-таки, где она была, и почему так поступила. «Зачем тебе это нужно, – пытался сам себя переубедить, – она так страшно поступила, а ты, как тряпка половая, бежишь к ней в ножки кланяться, а что, если она тебя пошлет вместе с твоими цветами, а что, если ее уже там будет ждать с такими же цветами другой дядя, или тебе страшно, что ты окажешься на улице? Что же больше всего тебя, кусок ты дерьма, волнует, – продолжал спрашивать себя горе-муженек, но все равно готовился, успокаивая в очередной раз себя, – а вдруг и правда ничего не было, ведь она никогда даже повода не давала, хотя какие поводы, она, как только я почти переехал сюда, даже толком ни разу и не приехала, хотя знала, сколько у меня работы с барахлом, да просто так приехать к мужу, привезти покушать, повидать его, он же пашет на благо своей семьи, тебя, а ей было плевать. Что она делала в это время почти три месяца? Вот тебе и свобода для любимой, только осталась без присмотра и на тебе, тут же всадила нож в спину».

Так продолжалось, пока Сергей не схватил лежавшие в сторонке остатки стула, который пострадал при ударе по столу, и, выйдя на улицу, начал разбивать их о ступеньки лестницы, при этом крича на всю деревню слова: «Хватит уже, твою мать, будь что будет, просто пойду поговорю и все, заткнись». И правда, на какое-то время он успокоился и пошел заниматься своими делами, которых накопилось уже порядком. Но спустя час процедуру пришлось повторить, только уже разбивать было нечего, и он колотил ногами замерзшую боксерскую грушу, которая висела на улице под навесом, но слова произносились такие же.

Наконец пришло время выезжать, Сергей был уже готов и на взводе, и не мог понять, почему он так взволнован. И не просто взволнован, а его трясло. «Почему меня так колбасил-спрашивал себя снова и снова, – почему все это со мной происходит, почему, неужели я так сильно люблю ее, что боюсь даже узнать правду, неужели, господи», – продолжал терзать себя горе-муженек.

Приехав к месту работы жены, посмотрел на часы, и вдруг понял, что приехал на несколько часов раньше, вбив себе в голову, что сегодня та работает до 19, а сейчас только вспомнил, что по вторникам жена работает до 21:30, на часах 18:20, и он решил ждать, потому что заранее идти не хотел. Что он и сделал, не подозревая, какими долгими окажутся эти несколько часов ожидания в его жизни. Он ходил по улицам вдоль и поперек, заходил в магазины и даже в аптеку за валерьянкой, потому что волнение с приближением заветного часа все нарастало. Что в итоге, как все сложится, как будет? Сергей прокручивал все возможные сценарии, но снова и снова успокаивал себя, что ничего не было, время тянулось так медленно, что казалось, что оно вообще не двигается. Потом он направился в цветочную лавку и купил огромный букет из девятнадцати роз. И когда нес их в машину, приговаривал про себя: «Да, лошок, ну ты и тряпка, об тебя вытерли ноги, а ты за цветочками бежишь…»