Раньше я не очень беспокоилась о таком. Мне и в голову не могло прийти, что император потребует меня как наложницу. Да еще и так быстро. И пока меня натирали маслами, ритуал приготовления напоминал тот же самый, что и в доме Тан Ке Ши, я размышляла о том, будет ли это также тяжело как с садюгой? Теперь мне казалось, что там было даже легче. Как бы там ни было, но я имела тогда право сопротивляться. Я могла даже драться с Тан Ке Ши. Но император, Великий Хан, Правитель Поднебесной, что я могу супротив него? Я вспомнила слова Бабуши, и они теперь казались мне каким-то предзнаменованием.

— Она готова, — прервала поток моих мыслей придворная дама.

— Как это готова? А одежда? — я посмотрела вниз на себя, на мне ничего не было. Я полностью обнажена.

— Одежды не надо, — сообщила дама, иронично выгнув брови.

Она поднесла большое пуховое одеяло, вышитое белыми журавлями и завернула меня в него как в кокон.

— Господин Колта, она готова! Забирайте!

Дворцовые дамы отошли от меня, склонившись в поклоне. Зашел Колта и евнухи охраны. Колта подошел ко мне, поднял и положил себе на плечо, как большую пуховую гусеницу.

— Идем! — велел он.

Колта быстро пересек двор, неся меня так легко, словно я весила не больше перышка из этого одеяла. Мои мысли между тем вертелись только вокруг одной фразы: “Я голая, я голая…я голая!”

Мы пришли в императорские покои, я узнала резные двери с изображением зверей и птиц, нанесенных золотой и серебряной краской, в которые входила будучи евнухом. Колта зашел один, оставив охрану позади. Он поставил меня на ноги наконец. Я вцепилась в одеяло как за последний защитный рубеж.

В покоях царил приятный полумрак. На столике уже были разложены пригубленное вино и разнообразные яства. Император восседал на постели, наполовину скрытой роскошным балдахином. По обычаю императору приносили наложниц именно таким образом. Жены типа Сон Нян сами приходили к нему. И только императрица ждала в своих покоях, чтобы император пришел к ней сам.

Колта поклонился и, пятясь задом, ушел. Двери с шумом захлопнулись, я испуганно взглянула на Тогона. Он был в вечернем облачении. Легком шелковым халате цвета слоновой кости с вышитыми на нем магнолиями.

— Мату, — произнес он, проскользив по моему кокону взглядом, — мне ведь так тебя называть?

— Да, Ваше Величество, — я кивнула, так как поклониться в одеяле было проблематично.

— Ты знаешь почему я позвал именно тебя?

— Да, Ваше Величество.

Тогон встал и вдруг рассмеялся.

— Нет, не знаешь!

Он приблизился, заглядывая в мое лицо. Он выглядел весело, но как-то странно. Уж не пьян ли он часом.

— Мату, Мату, я знаю кто ты.

— Кто я?

— Да! — воскликнул он и его глаза загорелись, лицо немного исказилось, — Мату, я позвал тебя не чтобы предаться любовным утехам, как ты подумала. Мне не нужно от тебя то же, что и другим мужчинам, мне нужна от тебя майтхуна!

— Майтхуна? А что это? — озадаченно спросила я, чувствуя приятное облегчение, мне захотелось присесть от внезапно охватившей слабости, какая бывает от испытанного напряжения, но сесть было нельзя пока Тогон не прикажет.

— Я тебе все покажу, — радостно сообщил он, — пойдешь со мной по доброй воли, о великая?

— Эээ, — я растерянно повела глазами, но рядом не было никого, кто мог бы пояснить что означал сей пассаж как сказали бы французы.

Лицо Тогона просияло, он помахал мне рукой, призывая следовать за ним. Я прошла за постель. Император нагнулся к полу, отбросил ковер из шкуры тигра, и я увидела круглый люк, украшенный нефритами. Ручка его была выполнена из лазурита.

— Что это? — спросила я.

— Вход в святилище, дорогая, сегодня ты обретешь путь к просветлению и я пробужу твою истинную сущность, Мату.

— Мою истинную сущность, ну да, — с ужасом я увидела, что Тогон открыл люк и указал мне рукой, чтобы я спустилась вниз. Я уже поняла, куда вел этот ход.

Медленно я подошла и замялась на входе. Тогон протянул мне фонарь из красной китайской бумаги. А потом рванул одеяло, и я осталась стоять обнаженная вся в масле перьях, очень красиво!

Чтобы не сверкать своим интимными местами, я поспешно спустилась по лестнице вниз, гадая что все это означает.

Подземный лабиринт был освещен сиянием свечей, расставленных внутри. Он был уже не таким как в прошлый раз, когда я оказалась там с Тан Ке Ши. Я огляделась. Закругленные стены уходили вдаль, я представила как мы блуждали здесь во мраке и меня охватил озноб, тем более что одежды на мне не было вовсе.

Император также спустился вниз.

— Пойдем, — велел он.

Он провел меня вдоль дороги из свечей и мы оказались в круглой комнате, в центре которой стояла каменная статуя. Она изображала любовное соитие двух божеств, одно было синее, другое белое. Я с подозрением взглянула на Тогона.

— Что это? — спросила я.

— Это яб-юм. — с воодушевлением пояснил император, — это я и ты.

— Полагаете?

— Сейчас я все объясню. Дело в том, что ты не прошла еще пути к просветлению и поэтому ничего не помнишь. Но я уже все знаю, поэтому буду твоим учителем.

— Сделайте одолжение, поясните, Ваше Величество.

— Оставим сейчас эти титулы.

Тогон принялся зажигать воскурения, размахивая палочками.

— Итак, я есть воплощение Умпы Лумпы, знаешь кто это?

— Нет.

— Это род, который является эманацией Мейтрайи.

— Мейтрайя! — радостно воскликнула я, — я знаю кто! Так значит, — озадаченно спросила я, — вы возродившейся Мейтрайя?

— Да, меня выбрали им тибетские ламы, мой учитель Гьялва Кармапа Четвертый.

Я вспомнила, что мне говорил уже об этом Тал Тал. Ведь император исповедует тантрический буддизм. И сейчас видимо расскажет, что это значит.

— Понимаешь, когда я встретил тебя, то сразу понял, что ты особенный человек. Но из-за того, что ты сменила ипостась на мужскую, я не сразу понял. Много позже, когда я увидел, что ты была здесь в святилище и не погибла…

— То, что мы с Тан Ке Ши попали сюда, — потрясенно перебила я, — ваших рук дело?

— Да, — с холодной яростью ответил император, — я хотел принести этого пса Тан Ке Ши в жертву, — он склонился над фонарем и в его глазах отразился красный свет.

Я вздрогнула. Мне стало не по себе. И я поплотнее прикрыла себя руками.

— Но ты вмешалась в мой план. Я думал, вы оба погибнете здесь. Каково было мое изумление, когда я узнал, что вы выжили. И я понял, что ты избранный. А потом я узнаю от Тал Тала, что ты женщина. Ты раскрылась ему, потому как он муж мудрый. И я сразу осознал, что ты не человеческое существо. Ты необыкновенно умна, обладаешь потусторонними знаниями, способна выжить в лабиринте смерти, спасти такого отъявленного мерзавца как Тан Ке Ши, о нет! Ты не обычная женщина, да еще и обладающая чистотой тела. Ты Дакини!

— Дакини? — спросила я, рассматривая безумное лицо императора в свете красных фонарей, опасаясь найти там отражение лица Красноглазого убийцы. Ранее я считала, что именно мой враг демон заманил меня в лабиринт.

— Дакини — это женские добрые духи мудрости и они являются лишь избранным мудрецам, постигшим путь благородного просветления.

— И вы его постигли?

— Да, я же сказал, что тибетские ламы признали меня эманацией Мейтрайи.

— А я? Мне ламы ничего не говорили.

— А ты моя небесная супруга Дакини. И теперь пришло время и тебе обрести память.

— И как это сделать? — с опаской спросила я, — с помощью матхуханы?

— Да, майтхуны-радостно кивнул император.

— А как это выглядит?

— О грубо говоря это превращение чувственного удовольствия в быстрый путь к просветлению, которое в свою очередь зависит от способности собирать и растворять ветры в канале медитации.

— Это замысловато сказано, хотелось бы уточнить.

— Для начала ты должна сесть здесь, — император показал мне место у ног слившейся в любовном экстазе статуи, — повторяй за мной, важно, чтобы все происходило по твоей доброй воле, иначе мы не пройдем махаяну.