Тал Тал кивнул.

— Я помогу вам вынести письмо, но у меня будет еще одно дело, господин Мату.

— Какое?

— Я сообщу о нем при следующей встрече. Мне надо поговорить об этом сначала с генералом Баяном.

Я встала, потянулась и тут же поморщилась.

— Блин, меня ж Тан Ке Ши избил, ему не жить! А вы, господин Тал Тал, тоже хорош. Нет, правда, я зачем вас подставил. Я надеялся, что вы явитесь раньше, чем Тан Ке Ши станет проявлять ко мне свои садисткие наклонности. А почему вы так долго шли?

— Мне необходимо было облачиться, Талахай заявился неожиданно.

-Разве вы спали?

— Я читал.

Я кивнула и помахала рукой:

— Си ю. Си ю по-английски увидимся.

— Си ю?

— Си ю.

-Си ю…

Половецкие пляски

Примечание к части

Обратите внимание, что в разных частях Монгольской империи использовались разные, но в чем-то схожие языки. Поэтому имена Мату и Тэнгис с монгольского имеют одно и то же значение.

Дайду. Дворец Тогон-Темура, последнего из ханов Великой Юань.

В далекой древности в далекой-далекой Монголии почта ничем не отличалась от нашей с вами российской. Она также долго шла. Поэтому после того, как мы отправили письмо визирю Кочючюку в соседнюю страну с купцами-веницианцами, прошло немало времени, а ответа еще ждать не приходилось. Неизвестно было дошло ли письмо или еще нет, ведь отследить это дело не представлялось возможным.

Хуже того обстановка в Дайду резко изменилась. Из Коре неожиданно вернулась беглая Сон Нян и напросилась в жены к императору. Тогон был счастлив. Баян и Тал Тал тоже, все из-за того, что именно при их поддержке девушка выдвинула свою кандидатуру на этот весьма важный пост.

Императрицей сейчас являлась дочь канцлера Танашири, по слухам взбалмошная и жестокая девчонка, не пользующаяся благосклонностью Тогон-Темура. Помимо этого император по традициям мог иметь еще четыре жены и неограниченное количество наложниц, а также служанок, которые если повезет могли бы заслужить честь провести ночь с Его Величеством, также получив ранг наложницы после этого.

Итак, император взял себе в жены свою любимую служанку из Коре — Сон Нян и еще трех девушек из благородных семейств. Конечно, это вызвало всеобщий резонанс. Начались жестокие и беспощадные женские войны, в которые оказались втянуты абсолютно все кроме меня.

Я решила держаться подальше, так как все эти жернова дворцовых интриг грозили перемолоть тебя и выплюнуть потом как придорожную пыль. К тому же я хотела посвятить себя кое-чему поважнее — а именно — политическим играм.

Оставалось лишь одно — ждать ответа из государства ильханитов, а пока переманивать мой кешиктан на сторону императора. От его имени я пообещала всем невольникам из других стран, что им будет дарована свобода, если они будут служить императору.

Дабы разрядить обстановку Тогон приказал ехать на охоту. Вообще монгольская знать любила это занятие за неимением войны. Все они были превосходными наездниками и искусство верховой езды очень ценилось в Юани.

Утром на рассвете вся свита императора уже выезжала в лес. Охота была прекрасно организована и длилась несколько дней. Мне не очень хотелось принимать в этом участие, как и любому современному человеку мне это казалось дикостью. Я все понимаю насчет убийства животных, но самой этого делать не хотелось. Поэтому большую часть времени я проводила, гуляя по отдаленным полянкам или прислуживая императору по вечерам. Но с тех пор как появилась Сонька как я прозвала ее для краткости, Тогон уже не так интересовался важными делами, что естественно удручало меня. Казалось, что все отвернулись от меня. Поэтому я даже немного обрадовалась, когда на моем горизонте возник Тан Ке Ши. Он велел мне идти за ним в его палатку.

Там он уселся на расстеленных шкурах и приказал мне прислуживать ему, так как он хотел выпить вина. Я не стала возражать, хотя это не входило в мои обязанности.

Генерал между тем хорошо налегал на вино.

— Это из-за Сон Нян? — спросила его, наливая тонкой струйкой вино из чайника в чашечку.

Тан Ке Ши расплескал вино и поднял голову на меня.

— Что ты сказал?

— Вам ведь она нравилась? — довольно бесцеремонно поинтересовалась я, надеясь таким наглым образом выведать секреты канцлерского сына.

— А неважно, — махнул он рукой, указав мне на место напротив себя.

Я присела, внимательно всматриваясь в лицо генерала. Его глаза как всегда бешено сверкали, а движения отличались порывистой нервозностью.

— Когда я вез ее невольницей из Коре, да, она мне приглянулась, потому что она не такая как все…

— Это какая? — с чисто женской ревностью поинтересовалась я.

— Она сильная, смелая и непокорная… Знаешь, когда… я объясню тебе. Я люблю ловить лисиц и держать в клетках. Те из них, что сразу едят с рук, я убиваю…

Я прервала его нетерпеливым взмахом руки:

— Генерал Тан Ке Ши, только не ваши лисьи метафоры.

— Тебе не понять, — вяло огрызнулся он, — ты даже не мужчина. А когда под тобой лежит женщина…

Против воли я почувствовала как щеки загорелись румянцем.

-…То хочется, чтобы она не была как бесчувственное бревно, — Тан Ке Ши тихо рассмеялся и сжал кулак, — хочется, чтобы она сопротивлялась до последнего…

Я поспешно выпила вина, чтобы он не смог увидеть моего лица, на котором отразилась смесь презрения и страха.

— Ты ведь никогда не знал женщины, — не унимался Тан Ке Ши.

Я отрицательно покачала головой.

— Ну так и не учи меня жить.

— Почему тогда вы не взяли Сон Нян в жены, если влюблены? — спросила я.

Тан Ке Ши шумно выдохнул:

— Тогда она не хотела этого, а теперь это и вовсе невозможно, она жена императора. Теперь я все силы положу на то, чтобы убить ее.

— А есть у вас еще кое-что святое, — крякнула я после третьей кружки вина.

Тан Ке Ши улыбнулся одним уголком губ, наблюдая за мной.

— Святое для меня — это мой отец. господин канцлер, — ответил он.

Мне вспомнилось, как Эль-Тимур бил сына в библиотеке. В груди медленно, но верно зарождалось чувство жалости.

— Эх, господин Тан Ке Ши, господин Тан Ке Ши… — высушив четвертую кружку, я похлопала себя ладонью по груди, — господин Тан Ке Ши…

— Чего ты? — генерал приподнял брови и непонимающе уставился на меня.

— Можно я просто скажу вам совет.

Тан Ке Ши все еще недоумевал, а я, перегнувшись через стол, поманила его к себе.

— Ваше имя по-монгольски звучит Тэнгис.

— Ну да, — Тан Ке Ши развел руками.

— А мое Мату.

— И что?

— А то что и ваше и мое имя значат морской, мы с вами как братья, — я расплылась в улыбке.

Тан Ке Ши вздохнул.

— Пожалуй, это правда. Значит, я могу в дальнейшем рассчитывать на твою преданность? — он вскинул бровь, — в прошлых своих поручениях мне показалось, что ты переметнулся на сторону врага и все мне испортил. Я даже решил, что отец зря нанял тебя. А? Я был так разозлен, что хотел убить тебя. Но смотрю я погорячился, не так ли?

— Если вы будете относиться ко мне как к побратиму, я обещаю помогать вам, — ответила я, еще выпив.

Тан Ке ши загадочно улыбнулся.

А я еще раз поманила его ближе к себе и произнесла прямо в ухо с расписным колечком.

— Вот послушайте Мату, ближе склонитесь, я вам зла не сделаю, господин Тан Ке Ши, позаботьтесь о себе и особенно позаботьтесь о Талахае.

Я отпрянула, почувствовав, что меня шатает. Немного неловко я облокотилась о спинку передвижной кушетки.

Тан Ке Ши выпучил на меня свои черные глазки и спросил почти шепотом:

— Что ты имеешь в виду?

Как я могу ему сказать, что судя по историческим данным его младший брат Талахай скоро умрет, а сам он поднимет бунт и будет казнен. Нет, этого я сказать не могу, но кое-что я сделать должна.

— Мне надо к Баяну, — я поднялась. Ноги отчего-то еле держали меня.