- То, что вам ясно может оказаться совсем не ясным, так же как день не окажется днём. Вы утверждаете, что снег бел, а он может быть черен. Хотя и того мы утверждать не можем. Наше зрение ограничено человеческим восприятием. Кто знает каков мир на самом деле, если мы всего лишь его крошечная и ничтожная частица, если мы, возможно, видим его не таким, каков он в натуре. Мы не можем постигнуть Божественный Разум, и заниматься этим глупо, так же как и утверждать что-либо на этот счёт, - с запалом высказался Монтень.

- Я не говорю, что познал Божий Ум. Бог непостижим - это верно. Но можно уверенно говорить о свойствах Божьих, которые Он Сам явил нам.

- О Свойствах Божьих? - Монтень не сдержал презрительной усмешки. - Что я всегда считал смешным и бессмысленным так это изучать Свойства Божии.

- Но Господь сказал, что если мы будем достаточно сильно верить, то воздвигнуться горы. По воде будут ступать как по суше, люди воскреснут из мёртвых. Или это не факт для вас? То что описано в Евангелии? - наступал Натаниэль.

- Что вы хотите, юный граф, уличить меня, что я еретик? Полно, это я и считаю пустой тратой времени. Я скажу вам только, что было бы грехом по отношению к Богу, который является единственно Сущим, утверждать, что Он был или будет, ибо эти понятия означают изменение, становление или конец того, что лишено устойчивости неизменного бытия. На основании этого следует заключить, что у Бога есть одно свойство, - усмехнулся Монтень, - и оно заключается в том, что Он есть подлинно сущее и существует не во времени, а в неизменной и неподвижной вечности, не измеряемой временем и не подверженной никаким переменам; что раньше Бога ничего нет, как и после Него ничего не будет, ничего более нового, ничего более юного; что Он есть единственно истинно сущее, которое одним только “ныне” наполняет “вовеки”; что кроме нет ничего подлинно сущего и Он не имеет ни начала ни конца.

Натаниэль, пораженный этим выводом, ответил:

-Что ж, я согласен с вашими словами, сударь, коли вы согласны со мной.

-О, не стоит соглашаться со мной, - сказал Монтень, - к этому благочестивому выводу пришел не я, а один писатель-язычник.

- Вы, конечно, говорите о Плутархе, - заметил король.

Маринус хотел что-то тоже сказать, но в этот момент Роксана пробралась к нему и прошептала:

-Маринус, что это за господин сидит там в углу?

Герцог вздрогнул от неожиданности, обернулся, прищурился и устремил свои глаза на указываемого дворянина.

-А! Это насколько мне известно барон Сен-Сюр, мастер наставлять рога мужьям, позер, любитель поболтать и выпить. К тому же он гугенот.

-Маринус, это плохо?

-Не для тебя, Роксана.

-Маринус, он мне нравится.

-Ах, оставь его, Роксана. Сколько раз я говорил тебе, что ты, простая девка не можешь рассчитывать на благосклонность дворянина. Он и не взглянет в твою сторону.

-Но я красивая.

-Ну и что! Велика заслуга. Красивых пруд пруди.

-А если бы я была дворянкой?

-Роксана, но как ты можешь ею стать?

-Если я оденусь в дворянское платье.

-У тебя такого нет.

-Вот и есть. Я украла его у герцогини Монпансье, когда ты украдал у нее важное письмо с заговорщиками.

Маринус зашипел на Роксану, потому что этот разговор не остался конфиденциален, его одновременно услышали Шико и Брантом. Эти два человека, которые все за всеми замечали. Только один из них всегда хранил язык за зубами, другой же предпочитал пускать сплетни по всему Парижу.

-Государь! Господа! - промямлил Монтень, - Может быть, оставим на сегодня эти мрачные разговоры и перейдем к нашему столу. Позвольте преподнести вам королевский пирог в честь Епифании. Хотя и в Древнем Египте в обычае было на пир приносить мумию, чтобы смотря на ее смертные одежды помнить, что смерть не избежит никого.

-Пожалуй, несите ваш пирог! - благосклонно сказал Генрих.

Король и остальные благосклонно восприняли этот старинный обычай. Заключался он в том, что шестого янвая в Епифанию или же День Короля в комнату вносили пирог с запеченным в него бобом. Кто получит кусок с заветным подарочком, объявляется королем дня. Чтобы осуществить сию забаву требовался ребенок, который прятался под столом и называл имя человека, которому предназначался очередной кусок.

После некоторых препирательств на должность детей выбрали самых младших и маленьких среди присутствующих: герцога Маринуса Де Бурбон и графа Натаниэля Де По. И так как эти двое были неразлучны, то под стол они полезли вместе.

Все прочие расселись вокруг стола, а Монтень принялся нарезать торт.

Генрих толкнул Шико под локоть.

-Ах, Шико, я чувствую, как мои ноги что-то щекочет. Уж не ты ли это?

-Бог с тобою, Генрих! Мне кажется это одна из твоих собачек, которых ты всюду таскаешь за собой!

-Ах, нет, глупый Шико, это не собачки!

В тот момент Маринус и Натаниэль размещались, как это говорится, со всеми удобствами под столом.

-Натаниэль, посмотри, и чьи это толстые ноги! Какие здоровенные! Толкни-ка их! И не стыдно им быть такими огромными!

-Дай-ка я лучше ущипну их за ляжку, чтоб они освободили нам побольше места.

-Ай! - раздалось восклицание.

-Сир! - вскрикнули наверху миньоны.

-Что такое, государь? - учтиво поинтересовался Шико.

-Ах, это собачка меня укусила! - слегка покраснев, ответил Генрих, и опустив руку под стол, потрепал кого-то из братьев Бомонт по шевелюре.

-О, это ноги короля! - говорили между собой братья, - как мы сразу не узнали эту страсть к черно-белым туфлям и чулкам!

-Смотри, а эти длинные и жилистые, наверно, Шико! Какая у него коленка острая! Я потру ее наудачу, чтоб она мне глаз не проткнула, - захихикал Маринус и потер коленку Шико.

-Шико! Что с тобой? Ты будто шпагу проглотил, - раздался голос короля.

-Твои щенки залезли мне на коленки.

-Как это мило, - зловредно захихикал Генрих.

-Итак, первый кусок! - объявил Монтень, чтобы прекратить балаган.

-Пусть будет Шико, он всегда во всем первый! - объявили братья из-под стола.

-Возьмите, господин Шико! - Монтень протянул гасконцу его пирог, в котором однако Шико к своему сожалению не нашел праздничного боба.

-Кто же будет королем? Я так волнуюсь, - приговаривал Генрих, пока велась раздача остальных кусков.

-Я думаю кто-то из Гизов. Или твой брат Монсеньор. А как тебе кандидатура кардинала Бурбона? Карл Х! - тут же отвечал ему Шико.

-Дурак! Никого из них здесь нет!

-Здесь да! Они в гораздо более удобных местах, в Париже, с войсками, с Лигой!

-Я все это пресек, когда учредил Орден Святого Духа! А кардинала Бурбона к твоему удовольствию я запру где-нибудь! Да хоть в Шартре!

-О! Великолепная задумка!

-Ах, отстань, Шико, ты вечно мнишь из себя великого политика, а сам ничего не понимаешь! - обиженно сказал Генрих, - ты не хочешь признать, что мой план удачен! Что я ловко всех обставил. Ты только бурчишь это не то, да то не се! И все потому что я не посвятил тебя в мой план заранее! И как ты не можешь догадаться при всем твоем уме, что я специально так поступил! Чтобы ты наконец оценил мои старания! - закончил Генрих на высокой ноте, не замечая, что все на него смотрят.

Шико застыл под градом взглядов, ожидающих его ответа.

-И следующий кусок! - объявил Монтень, который по рассеянности ничего не слышал.

-Государю! - хором объявили Маринус и Натаниэль, получив от хозяина дома условный сигнал в виде пинка.

-Ах, мне? Благодарю, - король принял пирог, все еще насупленный и разобиженный. Но как только он откусил кусочек, ему сразу же попался боб.

-Господа! - воскликнул Генрих восторженно точно ребенок, - боб у меня! Не верится! Какая удача! Какое совпадение!

-Совпадение! Не думаю, - прошептал Шико под стол, где опершись на его ноги, хихикали братья Бомонт.

-И как это мне выпало быть королем! - не унимался Генрих.

-Все было честь по чести, государь, - заверял его Монтень, - эти славные юнцы ничего не видели и предсказали вашу судьбу!