- Остановитесь, стойте! Я буду говорить.
Глава 20
Ричард Кросби судорожно схватил бутылку, стоявшую на столе, и швырнул ее на пол. Эта стоила не более ста долларов, а их у него был не один ящик. Плюхнулся в кресло. Малко, опасаясь подвоха, остался стоять, держа бутылку на весу. От запаха разлитого вина его подташнивало. Голова немного кружилась. Воздух в погребе был тяжелый.
- Мистер Кросби, я хотел бы, чтобы вы сначала прослушали магнитофонную запись, она в моей машине, - сказал Малко. - Это рассказ некой Аниты Диир, любовницы конгрессмена Уилбера Стоктона.
- Ни к чему. Мне это известно. Что вы хотите знать?
- Почему мистер Джидда даже ценой убийства Патриции Хайсмит хотел сохранить в тайне вашу встречу на Кипре?
Малко ждал ответа.
- Я думаю, это была ошибка... поддались панике. Не так уж было и важно, что меня увидят в его компании. Он боялся другого...
Малко напрягся. Было похоже, что на этот раз Ричард Кросби решился говорить.
- А чего он боялся? - проговорил Малко.
Ричард Кросби провел рукой по лицу, словно хотел освободиться от дурного сна.
- Это очень длинная и грустная история, - начал он свой рассказ. Восемь месяцев тому назад я был на яхте Джидды в Монте-Карло. Он давал грандиозный бал, по которым Марта сходит с ума. Я летел в Индонезию и сделал там остановку. До этого я встречался с Джиддой в Хьюстоне в Арабо-американской торговой палате. Он пообещал мне оказать содействие в реализации одного проекта в Саудовской Аравии, но из этого ничего не вышло. В тот вечер на яхте он отвел меня в сторону и сделал мне предложение. То, что он мне сказал, было невероятным. Под давлением некоторых палестинских группировок арабские страны - экспортеры нефти приняли решение подвергнуть эмбарго США до тех пор, пока они не разорвут экономические связи с Израилем. А он, Нафуд Джидда, должен сделать так, чтобы эмбарго длилось как можно меньше, но с наибольшей эффективностью. Он нуждался в эксперте, таком, как я, в качестве советника...
Он остановился: охрип. Пораженный, Малко опустил дуло "магнума".
- И вы согласились?
- Я не спал всю ночь, - признался Ричард Кросби. - В девять утра Марта еще спала - я отправился на завтрак с Джиддой. И дал ему ответ. Он улыбнулся и сказал мне, я помню, такие слова: "Я знал, что вы согласитесь. Иначе я бы вам этого никогда не предложил".
Увидев выражение лица Малко, Кросби тотчас же добавил:
- Это было коммерческое предложение, возможно, и аморальное, но в нем не было ничего противозаконного. Я знал, что Джидда не против Израиля, что он просто бизнесмен, как и я. Он сказал, что это дело - лишь фантастическая возможность сказочно заработать. Эмбарго все равно неизбежно. Ни одна из арабских стран не решится пойти против палестинцев. Кроме того, я знал, что Джидда также и не против Америки. - Он криво усмехнулся. - Не более, чем я, во всяком случае. В последние годы мне часто претила трусость моего правительства. Я знал, что оно уступит так или иначе. Так почему же не воспользоваться случаем? Предоставлялась возможность заработать за несколько недель столько, что хватит на всю жизнь... - Он остановился, раздумывая. - Понимаете, я вовсе не хочу умалять свою ответственность, но я всегда мечтал иметь состояние больше, чем у моего тестя. Это идиотизм.
- Что вам предложил Джидда?
- Сделку, - просто сказал Ричард Кросби. - Сначала, в период действия эмбарго, я имел бы право на покупку по номинальной цене двух тысяч баррелей нефти в день. Затем Кувейт заключает со мной контракт на три года на поставку ста шестидесяти тысяч баррелей в день со скидкой в два доллара от продажной цены.
Малко быстро прикинул в уме. Невероятно, более четырехсот миллионов долларов!
- А что вы должны были сделать в обмен? - спросил он.
Ричард Кросби опустил голову, потер рука об руку.
- Во-первых, я должен был определить наиболее благоприятный момент для объявления эмбарго. Для меня это не составляло труда, так как я имел доступ ко всем секретным документам по вопросам энергетики; я просмотрел прогнозы и узнал, что в стране ожидается похолодание в январе. Я также был в курсе того, что примерно в это время будет иметь место нехватка природного газа. Секрет полишинеля в наших руках.
- Все? - спросил Малко.
- Можно сказать, что да, - сморщился Ричард Кросби, - но, учитывая сегодняшнюю ситуацию, нет. Три месяца назад я распустил слух, что по причине сверхпроизводительности цены на сырую нефть упадут на пять процентов. У меня немало приятелей в этих кругах. Они знают, что у меня чутье. И когда это началось, на пятнадцатое января запасов нефти в стране было на шестьдесят дней вместо девяноста при нормальных условиях.
- И вы не считаете, что предали свою страну? - спросил Малко. - Ведь при этом пострадала и оборона.
- Нет, Пентагон ворчит, но врет. Морской флот, между прочим, имеет колоссальные запасы в Элк Хилл в Калифорнии. Самое неприятное в этой истории то, что я впутал в нее сына.
- Сына? - удивился Малко.
- Да, - горестно подтвердил Ричард Кросби. - Ли помог мне. Он окончил Массачусетский технологический институт. Я попросил его под большим секретом сделать для меня анализ эмбарго, сообщив ему исходные данные по размерам запасов, датам, температурам и экономической деятельности. Мне надо было знать, какое время Америка может прожить без арабской нефти. И он сопоставил все данные, работал в течение трех месяцев и наконец вручил мне потрясающий документ о "выносливости" нашей страны. Страна могла продержаться девяносто дней. Это предел.
- Девяносто дней! Всего? - удивился Малко. - Но это очень мало.
- Мало, - согласился Ричард Кросби, - но мы ввозим двадцать два процента потребляемой нефти из этого региона. Канада нам отказала. И вместо тридцати одного процента сейчас мы ввозим оттуда не более одиннадцати. Остальное она оставляет для себя. Когда я получил все расчеты, то уведомил Джидду, что эмбарго следует ввести с пятнадцатого января.
В погребе наступила тишина. Малко перебирал в памяти все, что услышал. Страх потерять свои драгоценные бутылки сыграл роль катализатора: Ричарду Кросби, испытывающему психологический дискомфорт, необходимо было освободиться от тяжелого груза. Но многие моменты оставались неясными.
